Она говорит - долго и монотонно. Эван слушает, не перебивая. Фанни на кухоньке гремит посудой, негромко напевает. По квартире разливается аппетитный аромат рагу. За окном сидит на ветке ворона, поглядывает на людей в комнате круглым маленьким глазом. В доме хлопают двери, на улице затевают склоку соседки.
Наконец Элизабет умолкает. Эван скребет пятерней в затылке и задумчиво выдает:
- Ну-у… Я понимаю, времени у нас меньше чем немного?
- Да. Завтра.
- Бетси, отмычки я тебе дам, конечно. Порох к утру достану. Что нужно еще?
- Чемодан. Здоровенный. Лучше сундук. Машина. Умелый водитель.
- Теодор согласен, я с ним уже договорилась! - кричит Фанни из кухни.
- Мужская одежда. Он на голову и пол-ладони выше меня, худощавого телосложения, - продолжает Элизабет. - Топливные брикеты. Чем больше, тем лучше.
- Уголь, торф, смесь?
- На чем перерожденные дольше тянут?
- Понял. Что еще?
- Заточка. Патроны к револьверам.
Эван закатывает глаза.
- Бетси, деточка, тебя заносит. Тормози.
- Не в куклы играем, - мрачно отвечает девушка. - Последнее: убежище. На сутки-двое. Сюда нельзя, опасно.
Эван долго думает, почесывая подбородок. Фанни заглядывает в комнату:
- К столу, ребятки.
Здоровяк радостно хлопает себя по коленям, вскакивает.
- Еда - это хорошо! Пошли набивать пузо, юная налетчица. На сытый желудок лучше думается!
* * *
Эхо шагов мечется, бьется между высоких стен. Город молчит. Город затаился, зализывая раны. Город спрятался за спины гвардейцев империи, ощетинился ружьями. Взглядами редких прохожих город провожает невысокую девушку в сиреневом платье, идущую сквозь каменный лабиринт.
Шляпка с вуалью надежно скрывает ее глаза от любопытных взглядов. Никто не должен видеть, как ей страшно. Никто не должен знать, каких сил стоит прямая спина и ровный, уверенный шаг.
"Я не боюсь, - убеждает себя Элизабет Баллантайн. - Я все делаю правильно. Все получится".
С Брикс-авеню она сворачивает к Канви-парку. Так будет ближе. Пересечь парк, затем напрямую через Иллюжн-стрит до набережной Фармингтона, перейти Коппер-бридж и площадь перед зданием мэрии. Там три минуты ровным шагом до полицейского участка. Все получится.
Канви-парк, обычно шумный и полный отдыхающих горожан, встречает ее запустением. Элизабет идет мимо перевернутых скамеек, истоптанных цветников, пересекает ажурный мостик через канал. Грустно смотрит на лужайку близ озера. Раньше туда каждый день приходил художник в неизменном бежевом берете, немолодой такой мужчина с веселыми искрами в глазах, а на озере катались на лодках влюбленные парочки. Теперь лишь стайка уток жмется к берегу, раздраженно крякает, досадуя, что люди не бросают им хлеба.
"Выживут ли утки, если мы все исчезнем?" - рассеянно думает Элизабет, проходя мимо. Шуршит под ногами опавшая листва. Никто не убирает ее с дорожек.
На пустынной аллее девушку догоняет мужчина лет тридцати в кепке набекрень.
- Юная леди, прекрасный день! Вы не боитесь гулять одна в такое время?
- Нет, - отрезает Элизабет, не сбавляя шага.
- Красная Шапочка, тут могут водиться волки. - На лице мужчины появляется скользкая улыбочка. - Позвольте, я вас провожу, мисс?
- Нет.
- Мисс, ну что вы! Я не волк, я охотник. Меня не стоит бояться.
Он преграждает девушке дорогу, вынуждая остановиться. Элизабет равнодушно смотрит на него из-под вуали.
- Рассказывают, что Красная Шапочка щедро отблагодарила охотника, - ухмыляется мужчина. - Что у вас в корзинке, мисс?
Правый уголок ее рта ползет вверх. Девушка медленно присаживается на корточки, ставит корзину на землю. Смотрит на типа снизу вверх.
- Там волчья шкура, мистер.
Момент - и она резко выпрямляется. Мужчине между ног упирается маленький дамский револьвер.
- Вы ошиблись с ролями. Охотник здесь я, - спокойно объясняет Элизабет Баллантайн. - Выворачивай карманы, Красная Шапочка. Быстрее. Я тороплюсь.
Вместе они идут через весь парк. Мужчина ведет девушку под руку, вымученно улыбаясь. Ему в бок уютно уткнулось дуло револьвера. На Иллюжн-стрит Элизабет сдает попутчика первому же патрулю.
- Господа, примите, пожалуйста, подарок. Напал на честную девушку в безлюдном парке, хотел ограбить, - ангельским голоском щебечет она, испуганно глядя на солдат.
- У нее револьвер! - орет мужчина.
- Да, и что? Времена неспокойные, мародеры кругом. Хороший папа дочку без оружия на улицу не выпустит, - невинно хлопает глазами Элизабет, лезет в корзинку за револьвером. - Он не заряжен. Смотрите сами. Я даже не умею стрелять.
Солдаты гогочут, уводят незадачливого грабителя. Элизабет Баллантайн следует дальше, стараясь выровнять дыхание и унять бешено колотящееся сердце. Ей хочется есть. На Иллюжн-стрит закрыты все магазины, не работает ни одно кафе. Лишь ветер гонит по мостовой обрывки газет.
Удача улыбается ей в лице одинокого булочника с почти пустой корзиной. Элизабет забирает два оставшихся кренделя, продавец называет цену.
- Мистер, это грабеж! - возмущается девушка.
- Увы, мисс, - печально разводит руками булочник. - Сами видите, что сейчас творится. Моя семья пострадала, работаю я один, закупочная цена продуктов на складах выросла.
Элизабет вздыхает, расплачивается и торопится своей дорогой, уминая вкусную сдобу. Время, отстукивают каблучки, вре-мя…
На набережной неожиданно оживленно. Народ переговаривается, что-то обсуждает, лица у всех хмурые. Элизабет непроизвольно прислушивается к разговорам.
- Отвратительное зрелище. Не понимаю тех, кто брал с собой детей.
- Почитаем в утренних газетах! Жажду фотоснимков с близкого расстояния!
- Бесчеловечно… Лучше бы их вывезли на полигон и там…
- Молчи, женщина! Это было лучшее зрелище в моей жизни!
- Мерзавец! Чудовище! - Женщина в черном бархатном платье бьется в руках седого мужчины. - Ты отдал им Эмми! Ненави-и-ижу!!!
Взгляд цепляется за плачущую девочку на руках у сурового отца.
- Бабуля… Там бабуля! Давай вернемся, папочка!
Через Коппер-бридж медленно ползут танки и бульдозеры с громадными щитами вместо ковшей.
- Зачем это? - растерянно спрашивает Элизабет, остановив какого-то прохожего.
- Чтобы не разбегались, - равнодушно отвечают ей. - Хотя зря. Они сами шли. Как стадо овец. И стояли, не рыпаясь, пока их давили.
- Как сигнал пропал, так они и утихли, твари, - ухмыляется краснолицый толстяк со свежим шрамом через щеку.
Элизабет отшатывается прочь, ей не хватает воздуха. Осознание того, что произошло там, на площади, обрушивается на нее.
- Брендон… О господи, Брендон!!!
Гремит под каблуками сердце города. Подобрав юбку, Элизабет бежит через мост к зданию мэрии.
- Куда ты, красавица? - кричат ей. - Там все уже кончилось!
От грохота ползущих танков мутится рассудок. Кто-то хватает Элизабет за руки, она отбивается, уворачивается, расталкивает людей, несется дальше.
- Мисс, нельзя туда! Эй, мисс!
Только налетев грудью на скрещенные перед ней винтовки, Элизабет останавливается. Не устояв на ногах, оседает на землю. Смотрит вперед, не в силах отвести взгляда.
Площадь перед зданием мэрии завалена телами. Раздавленными, искореженными, изорванными тяжелыми танковыми гусеницами. Горы тел. Поблескивают металлические разломы. Смотрят в небо тысячи открытых мертвых глаз. Тишина. Лишь ветер играет прядями волос. Вздрагивает цветок шиповника, приколотый к рваному платью перерожденной, лежащей в нескольких шагах от Элизабет Баллантайн. Руки маленькие, детские. Вместо головы - месиво костных обломков и светлых волос.
Элизабет тихо воет, впившись зубами в кулак. Ее поднимают, отводят в сторону, за угол.
- Мисс, тише, тише. Хлебните-ка из фляги. - Пожилой гвардеец усаживает девушку у стены. - Я вас понимаю. Это страшно. Это несправедливо по отношению к тем, чьи родные сейчас лежат там. Но был приказ императора. Пейте. Во-от, умница. Куда вы шли? Давайте я вас провожу.
Проходит минута, другая, пятая. Элизабет медленно выдыхает. Глоток бренди немного приводит ее в чувство. Она вспоминает, куда и зачем идет. И понимает, что ее Брендон не может быть здесь, на площади. Девушка возвращает гвардейцу флягу, встает. Давит приступ тошноты, пытается улыбнуться.
- Благодарю, капрал. Я дойду. Тут недалеко. Меня ждут. Я шла и просто… просто увидела и…
- Понимаю, милая. Так куда тебе?
- Куин-Мэри-авеню, - отвечает она и уходит, стараясь держать спину прямо.
Врет. Ей всего лишь обойти площадь и спуститься на одну улицу ниже к Фармингтону.
- Берегите себя, мисс! - кричат ей вслед.