- Значит, все-таки Асинтон расшифровывается как ас Интон? - сказала Астрик и тут же почувствовала щипок под правой лопаткой, а в ушах прозвучал всплывший откуда-то изнутри голосок, который она ни разу не слыхала, но поняла, что принадлежит он Гастрик: - Ничего подобного! Асинтон - это не ас Интон! Я только что убедилась в этом!
Она даже остановилась от такого вторжения сестренки, о которой знала давно, присутствие которой смутно ощущала в себе, но никогда с. ней не общалась.
- Повтори-ка, что ты сказала? - прошептала она.
- Я говорю, что Асинтон - это не ас Интон! - капризно пропищала Гастрик. - Скажи Тиигу, чтобы показал тебе музей Аси и магазин, где она работала.
- Что ты там бормочешь? - Мальчик дернул ее за платьице. - Пошли быстрее, нас уже, наверное, дома ищут.
Влажный едкий смог оседал на их лицах, вызывая чих и кашель. Из желтой пелены проступило пятно завода пластиковой тары с надписью, выложенной крупной мозаикой: "ПЛАТа". Сделав глубокий вдох, дети закрыли носы пальцами и быстро прошагали мимо мутной зловонной речки, куда стекали промотходы. Впрочем, сточная канава, закованная в бетон, ничем не напоминала речку, в которой, как говорили старики, некогда водилась форель, а на берегах росли тополя и акации со скворцами на ветках. Быстро пересекли проспект, запруженный автомобилями, пускающими в желтый туман сизый оттенок.
- Эй, стойте! - со стороны "ПЛАТы" к детям подбежал Черепок. - А где твоя прежняя малышка? - спросил он Тинга, изумленно рассматривая Астрик: одета в такое же голубенькое платьице, такого же роста, но совсем другая.
- Это ее сестренка. - Тинг лукаво посмотрел на Астрик.
- Жаль, - вздохнул Черепок. - Я хотел пригласить ее в нашу компанию. Тут совсем рядом.
- Мы спешим домой, - заторопился Тинг.
- А мне интересно, - заупрямилась Астрик.
Они прошли мимо рынка и оказались на пустыре, посреди которого стоял дом, похожий на заброшенную охотничью сторожку. Поднялись по шатким ступенькам крыльца. Скрипнула дверь, из прихожей высунулся черный клюв на длинной шее.
- Что, бродяга, соскучился? Повезло тебе: не пустили на пух и мясо. - Черепок погладил лебедя, и они вошли в аккуратную комнатушку с ветхой, но сносной мебелью.
- Садитесь, - по-хозяйски пригласил он. - Здесь мы в безопасности. - И, вздрогнув, настороженно обернулся к двери. - Кто-то идет. - Он вышел и тут же вернулся, весело потирая голую голову.
За его спиной выросли двое: девушка росточком с первоклашку и коротконогий человек со столь огромным животом, что выглядел почти шарообразным.
- Брикет на вашу голову! - звонко выкрикнула девушка.
- Колибри, мы же договорились, - поморщился ее спутник.
- Здравствуйте, - поправилась Колибри. - О, Шар, у нас гости!
- Клянусь своим животом, они нравятся мне! - пробасил Шар, рассматривая Тинга и Астрик.
Сбросив с ног туфли, Колибри бесцеременно растянулась на диване.
- Не понимаю, что делает здесь эта малышка? - повернулась она к Астрик. - Ты такая нормальная, аж тошно. Этот же дом - наше убежище от взглядов. Люди так бестактны! Думают, что мы страдаем из-за своей внешности, и не стесняются рассматривать нас как зверушек. Но наши истинные страдания - от их невоспитанности. Природа накуролесила с нашими генами, и вот вам - мутанты. Впрочем, обычные люди уже редко рождаются в этом городе.
- Ты вечно преувеличиваешь, Колибри, - поморщился Шар, с трудом унимая одышку. Живот его колыхался, лицо распаренно покраснело и покрылось росой пота.
- Колибри права, - поддержал девушку Черепок. - Куда ни заглянешь, повсюду склоки, споры и все по одному и тому же поводу. Жить становится сложнее и сложнее. На днях я пришел помыться в баню, а мне сказали - нужна справка о том, что "Асин-тон - не Асин тон". А вчера в парикмахерской потребовали справку противоположного содержания: "Асинтон - не ас Интон". И никто не замечает, как под ногами колышется земля от ворчанья старого Керогаза.
- К тому же люди теряют индивидуальность, - вздохнула Колибри. - Нынче только мы, мутанты, еще похожи на самих себя, и то потому только, что нам трудно скрыться под масками. Все подражают друг другу, копируют знаменитостей. Нацепила эстрадная певица на голову тюрбан, и через пару дней в тюрбанах красовались все девушки Асинтона. Человек теряет свое "я" и превращается в…
- … обезьяну! - хлопнула в ладони Астрик.
- Верно, - кивнул Черепок. - Ибо обезьяна - это "о" (образ) - "без" - "я" - "на" (тебе!), за то, что не думаешь собственной башкой. Но больше всего меня тревожат холодильники. Сегодня за час их прошло по проспекту в два раза больше, чем вчера. Они настраивают мужей против жен, родителей против детей, ссорят продавцов с покупателями, учеников с учителями и даже верующих со своим богом.
Дети, взглянув на часы, заторопились домой, как вдруг Астрик что-то сшибло с ног, и она почувствовала, что преждевременно проваливается в чулан, откуда невнятно ощущалось присутствие сменившей ее сестренки.
- С ней дурно! - взвизгнула Колибри, увидев стремительную метаморфозу девочки.
Собравшиеся в растерянности окружили ее, не зная, что предпринять.
- Не пугайтесь, это вместо Астрик появилась Гастрик, - объяснил Тинг, досадуя на то, что возвращаться домой придется с этой маленькой страшилой. - Та самая, о которой ты спрашивал, - сказал он Черепку.
Еще не совсем очнувшись от внезапного превращения, впервые совершенного усилием воли, покачиваясь на еще дрожащих ногах, Гастрик оглядела присутствующих и победно захохотала, растягивая и без того длинный рот до внезапно распухших толстых ушей.
- Вот! Я пришла! - наконец вымолвила она, успокоившись.
Все продолжали смотреть на нее молча, с оттенком ужаса в глазах, ибо никогда не видели ничего подобного.
- Я вам что, не нравлюсь? - вызывающе спросила она.
- Глупости, - засуетился Черепок, первый очнувшись от шока, - Именно ты и была нужна нам.
- А вы тут все, как на подбор, красавчики, - съехидничала Гастрик, переводя взгляд своих выпученных глаз с одного мутанта на другого.
- Зато ты перещеголяла всех, - отпарировала Колибри, оскорбленная нахальством девчонки.
Тинг расстроенно наблюдал за происходящим: он-то надеялся, что явится домой с Астрик, и тем самым смягчит гнев и ее, и своих родителей, потому что девочка толково объяснила бы в чем дело. И вот на тебе: эта жабка вылезла минут на сорок раньше положенного.
- Ну, продолжайте беседу, - она вскарабкалась с ногами на диван и приняла выжидательную позу.
Черепок кашлянул в замешательстве:
- Мы в общем-то обо всем переговорили. А тебе я хочу сказать, чтобы приходила сюда как в родной дом.
- Не вижу тут ничего интересного, - капризно пропищала Гастрик.
- Подожди, подрастешь - увидишь, - как-то угрожающе сказала Колибри.
Гастрик не понравился ее тон. Она вскочила с дивана и потащила Тинга вон из дома:
- Нам тут нечего делать!
Мальчик не успел и попрощаться, как они очутились на крыльце, быстро пересекли пустырь и вышли к подземке, у входа которой прогуливался человек в черной форме стража порядка. Гастрик опрометью бросилась к нему. Тинг еще и не сообразил, что она собирается делать, как услышал ее сбивчивую речь:
- Там, за пустырем, домишко мутантов. Они собираются и что-то обсуждают. Думаю, их следует разогнать, пойдите и наведите порядок.
Страж с удивленной брезгливостью выслушал ее, кивнул и без особой резвости пошел в сторону пустыря.
- Что ты наделала! - вскипел Тинг. - Предательница! Гадкая жаба! - И он нырнул в толпу, спешащую к электричке.
Дико взвизгнув, Гастрик бросилась за ним, стараясь не потерять его из виду, поскольку боялась заблудиться.
2
Скромный семейный бюджет не позволял Баатам держать домашнюю управительницу или воспитателя. Между тем за девочкой нужен был присмотр. Ее побег в город всполошил супругов, и они стали искать человека, который мог бы побыть с дочерью в часы их отсутствия.
Недалеко от их коттеджа, через две улицы, жила старая приятельница покойных родителей Артура Баата, и он, встречаясь с ней в хлебной лавке, всегда почтительно раскланивался, подсчитывая, сколько же лет этой древней старушенции, все еще уверенно топающей по земле. Звали ее Ватриной, а за глаза - Ватрушкой, оттого, что по воскресным дням она что-то пекла, жарила, и из окон ее квартиры на весь квартал тянулись давно забытые горожанами ароматы пирогов и хрустиков.
Это была интеллигентная, добропорядочная женщина, и Бааты решили попросить ее приглядеть за дочкой, пока она не пойдет в лицей.
Ватрина-Ватрушка очень обрадовалась, когда оказалось, что кто-то еще нуждается в ней, ибо жизнь ее в последнее время текла без каких-либо событий, однообразно и скучно. А была она человеком редким, и никто не догадывался о том, что этот божий одуванчик - исключение из правил ее величества эволюции, по чьим законам все живое когда-нибудь умирает, растворяется в природе, чья холодная разумность построена на расчетливом обновлении. Она же, частичка живой материи, попрала закон жизни, расцветающей на руинах, и медлительная особа эволюция охнула, затряслась в гневе от такой дерзкой шалости одного из своих бесчисленных чад, но, придя в себя, усмехнулась: "А почему бы и нет? Почему бы изредка не нарушать собственных инструкций? Крошка оказалась нестандартной, ну и пусть теперь попляшет, а мы посмотрим, что из этого получится".