- Мы научим корректности эту птаху, - процедил левый близнец. - Смотри, если тебе так интересно! - С этими словами он сорвал плащ-накидку с себя, а затем со своего брата, подтолкнул его, и оба повернулись к Гастрик спинами так, что она увидела основание их длинных лисьих хвостов - они начинались в том месте, откуда обычно растут хвосты у всех животных.
- Батюшки! - Гастрик всплеснула руками и расхохоталась. - Ну и диво!
- Ладно, хватит паясничать, - рассердился на близнецов Черепок. - Мы собрались здесь для более важных дел. Когда придет сестра? - поинтересовался он.
- А я не устраиваю вас? - вызывающе сказала она.
- Нет, - отрезал Черепок. - Ты не любишь людей.
- А за что их любить? За то, что больше половины жизни слыхала от них лишь гадости? - брякнула она и прикусила язык, поймав себя на том, что проговорилась - здесь никто не знал о ее прежнем лице. - Вот и еще один, кто ждет не дождется моей сестрицы, - с неудовольствием бросила в адрес возникшего в дверях Тинга, который, увидев ее, заметно помрачнел: обычно он с точностью до минуты знал время появления Астрик, но каждый раз, когда что-либо мешало ему правильно сориентироваться во времени и на ее месте оказывалась Гастрик, он расстраивался. Так вышло и сейчас. А все из-за штучек этой злючки - всегда старается урвать себе хоть одну лишнюю минуту и тем самым срывает рассчитываемое им время. Теперь же из-за нее задерживается очень важное собрание, куда вот-вот должны прийти еще и звонари. Вовсе не нужно бы знать Гастрик об этой встрече.
Пятеро звонарей - трое юношей и две девушки - ввалились в дом шумно, весело, с задиристыми шуточками. Гастрик придирчиво осмотрела их, но, не найдя ни одного признака мутации, съехидничала:
- А вы, вероятно, скрытые уроды?
Пришедшие удивленно переглянулись. Один из них, симпатичный юноша с длинными волосами, заплетенными сзади в косичку, перевязанную голубой тесемкой, в свою очередь, спросил:
- Вероятно, и ты скрытая уродка?
"А ведь попал в точку", - зло подумала Гастрик и, взглянув на наручные часы, отпарировала звонарю: - Через пару минут буду явной.
Так не хотелось возвращаться в темноту. Ну ничего. Главное, чтобы не обнаружили сарай открытым и чтобы сестрица не ушла домой.
Она спешно черканула Астрик записку: "Мне еще надо зайти к приятелю, он живет неподалеку, так что не уходи отсюда", передала ее Тингу и юркнула за дверь. Отыскала в траве замок, быстро приладила его к двери и едва успела вернуться в дом, как ее сменила Астрик. Звонари с испуганным сочувствием наблюдали за происходящим на их глазах перевоплощением. Наконец, изменившаяся до неузнаваемости девушка очнулась, медленно поднялась с пола, где ее застала метаморфоза. "Опять не позаботилась о том, чтобы не валяться, - с горечью подумала Астрик. - Я ведь не падаю, где попало. Неужели не понимает, мне неприятно это? Или нарочно таким способом унижает меня?"
Она оглядела присутствующих и, увидев Тинга, улыбнулась. Однако он почему-то отвел глаза. Рядом с ним, интимно положив подбородок на его плечо, расположилась рослая девица с гривастой головой и раскосыми глазами. Она с таким любопытством и выжиданием смотрела на нее, будто сидела в цирке, на арене которого демонстрировали забавные фокусы. "Неужто обзавелся подружкой?" - мелькнуло у Астрик. От этой мысли перехватило дыхание, но она быстро взяла себя в руки и, стараясь ничем не выдать вдруг охватившего ее волнения, спокойно сказала:
- Здравствуйте! Вот я и пришла!
- Брикет тебе на голову! - по привычке поздоровались близнецы и остальные звонари. Мутанты же и Тинг ответили забытым "Здравствуй!". К ней подошел Черепок, подал руку и усадил в кресло.
- Астрик, ты продолжаешь стремительно терять свою форму, - пропищала Колибри. - Шеф вчера при мне жаловался первому заместителю, что скоро ты станешь обычной дурнушкой и ни у кого из клиентов не будешь вызывать сострадания. А это значит, что тебе могут предложить уйти из фирмы.
Для Астрик это не было открытием. Но то, что в последнее время происходило с ней, было ей неподвластно, порой казалось, что лицо ее очень медленно, с трудом, но все же обретает прежние черты, по той причине, что она любит Тинга и очень хочет нравиться ему.
Однако ни разу не было так больно при мысли о своей некрасивости. Когда же еще раз встретила заинтересованный взгляд девицы рядом с Тингом, впервые захотелось исчезнуть, превратившись в Гастрик.
- Друзья, не будем терять время на пустые разговоры, - слегка торжественно начал Черепок. - Холодильники продолжают сталкивать людей лбами по пустякам. Утром у большого гастронома произошла стычка из-за того, что на полки выбросили копченую колбасу в целлофане с этикетками, на которых было написано: "Коль приснился страшный сон, виноват в том Асинтон". А в соседнем отделе продавали банки джема с такими же стихами на крышках. То есть поклонники Аси не нашли ничего в поддержку своего кумира. Оттого и началась заварушка: покупатели стали швырять друг в друга и в продавщиц сырыми яйцами и пакетами с молоком и соком. А потом раздался взрыв, все заволокло дымом, когда же он рассеялся, многие оказались вымазанными с ног до головы в саже. Тем временем звонари восточной и западной зоны зафиксировали расширение Великой Трещины еще на десять сантиметров, а наблюдатели у залива видели над Керогазом странное облако розового цвета, что дало им основание еще раз предположить возможное извержение. Но сегодня мы, как никогда, сильны. В наших руках оружие, которое способно облагородить жителей вашего города. Впрочем, об этом подробней расскажет Астрик.
Забыть обиду на Тинга, приведшего с собой гривастую девицу, было не очень просто, и все же Астрик попыталась это сделать, с жаром рассказала о возможностях аэронооса и предложила составить четкую формулу внушения, которая так подействовала бы на асинтонов и аселюбов, что они очнулись бы и наконец увидели: истинная угроза Асинтону исходит отнюдь не от названия города, что пора прекращать пустые дебаты и приниматься за дело. Пусть все поднимут вверх головы, увидят чадящую над городом махину брикетового завода и скажут: убирайся отсюда и не закрывай нам звезды!
- А потом, - закончила Астрик, прижимая к пылающим щекам ладони, - каждый пусть подумает о чем-нибудь таком, после чего люди изменились бы в лучшую сторону.
- Прежде всего, - глухо проговорил Шар, колыхая своим необъятным животом, - не мешало бы нам прочистить свои собственные мозги, они заржавели от атмосферы недоброжелательства.
- Как все это занимательно! - пискнула Колибри, с аппетитом дожевывая яблоко. - Мне, например, хочется всем внушить уважение к нам, мутантам, чтобы не глазели на нас и не отпускали вслед нам едкие реплики. - Ее сморщенное личико печально скукожилось, она заморгала редкими ресницами, веки ее покраснели.
- Все это чепуха, - сердито сказал Черепок. - Я уже давно не обращаю внимания на такие мелочи. Сейчас не это главное. Мне вот мечтается напомнить людям о том, что они слишком зарылись в тряпки и семейные дрязги, между тем как есть нечто более замечательное - скажем, музыка, книги, живопись. Я бы повторял им слова своей песенки: "Нёбу небо не продай!"
- А я, право, не знаю, о чем и думать перед этим аэроноосом, - смущенно признался звонарь с косичкой, делающей его похожим на картинного лорда или маркиза.
Девица рядом с Тингом томно потянулась и, шаловливо обняв его, спросила:
- Интересно, а что требуется от нас? Может, нам просто думать о том, что мы нравимся друг другу? По-моему, этого достаточно, чтобы люди стали хотя бы чуть-чуть мягче.
Астрик захотелось крепко закрыть глаза и навсегда провалиться в свой чулан. Почему Тинг такой жестокий? Зачем он привел сюда эту гривастую? Чтобы сразу, одним махом, разделаться со своей подругой детства, которая, вероятно, надоела ему?
Заспорили о чем-то сиамские близнецы, стали что-то горячо доказывать звонари, и Колибри почему-то задели их доводы, но Астрик уже плохо воспринимала происходящее. Спазм удушья сжал горло, она поняла, что если не выйдет на воздух, то ей будет и вовсе дурно, встала и медленно направилась к двери. Однако на крыльце поняла, что ее желание провалиться в чулан исполняется, то есть она раньше времени проваливается в черноту полубытия, куда токи жизни доходят в виде слабых, почти неосознаваемых ощущений. Едва успела преодолеть пять ступенек, как в голове зашумело, почувствовалось близкое присутствие Гастрик, и за секунду до того, как открылся люк чулана, услышала отчаянный голос Тинга: "Астрик, не уходи!" Но оцепенение уже разлилось по телу, сковало члены, и под ногами разверзлась крышка люка.
- Ты опять вылезаешь раньше времени! - Тинг стоял, склонившись над Гастрик, распростертой на земле, и смотрел на нее так зло, что она съежилась.
- Не могла выбрать место помягче, - проворчала она, вставая. - Тебе-то какое до меня дело! - набросилась она на Тинга. - Иди к своим уродам.
В сердцах тряхнув чубом, Тинг взбежал по ступенькам и хлопнул дверью.
- Ничего, вы еще все пожалеете, что цепляетесь ко мне, - проговорила Гастрик сквозь зубы, и ноги сами понесли ее к сараю. Дрожащими руками она легко сняла сорванный замок. Убедившись, что никто не видит ее, вошла в сарай. Плотно прикрыв за собой кованую дверь, щелкнула железной задвижкой и осмотрелась.