-Дейв, помнишь парня, у которого подвал затопило? Он еще клялся, что видел там большую белую акулу длиной в пятнадцать футов.
Я помнил этот случай, но промолчал, боясь упустить мысль, которая ускользала от меня, словно воздушный шарик в ветреный день. Кроме того, в том подвале плавала не большая белая, а обычная тигровая акула длиной футов в восемь, не больше. А когда вода ушла, исчезла и акула, словно испарилась или утекла через трещинки в бетоне.
Думай.
Никак не сосредоточиться… Здесь определенно что–то не так.
Я попытался зайти с другого конца. Джон купил кассетник на гаражной распродаже. В Ветхом Завете есть притча о том, как юный Давид прогнал злого духа, играя на гуслях…
Минуточку.
- Джон, по–твоему, девушка похожа на Эмбер?
- Ага
- Но ведь Эмбер ростом почти с меня. Блондинка с пышным бюстом, верно?
- Да, чертовски симпатичная. Ну, то есть…
- И тебе кажется, что Шелли - девушка наверху - на нее похожа?
- Ага. - Мой друг повернулся ко мне. Он уже понял, в чем дело.
- Шелли маленькая. Маленькая голубоглазая брюнетка.
Они поселяются в голове…
Джон вздохнул и бросил окурок на пол.
- Черт.
Мы поднялись на одну ступеньку, но тут же замерли: на лестнице свдела Шелли, обхватив Молли за шею. Невинные глаза, настороженный взгляд. Играет свою роль.
Я медленно сделал еще пару шагов.
- Скажите, мисс… м–м, извините, я забыл вашу фамилию.
- Зовите меня Шелли.
- Ага, спасибо, но все равно напомните мне, как вас зовут. Терпеть не могу забывать важную информацию.
- Моррис.
Еще один шаг наверх.
- Так я и думал.
Еще одна ступенька. Джон поднялся по лестнице и встал за моей спиной.
- Кому принадлежит дом? - спросил я.
- Что?
- На двери написано "Морриссон". Моррис–сон. Не Моррис. И кстати, опишите, пожалуйста, свою внешность.
- Я не…
- Как выяснилось, мы с Джоном представляем вас себе совершенно по–разному. Конечно, у Джона слабое зрение, ведь он постоянно мастурбирует, но вряд ли…
Она озмеилась.
Да, именно так. Ее содержимое вытекло на пол, превратившись в темный шевелящийся клубок длинных черных змей, которые поползли вниз по лестнице, перекатываясь друг через друга. Мы пинали тварей ногами, когда они подбирались слишком близко, а Джон еще и хлестал их факелом.
Чешую змей покрывали странные пятна - светлые, словно кожа Шелли, или пестрые, словно цветы на ее юбке. У одной из тварей в боку сидел судорожно дергавшийся человеческий глаз с голубой радужкой.
Молли отпрыгнула и залаяла - поздновато, как мне показалось, - а затем набросилась на одну из змей. Продемонстрировав тем самым свое усердие, она рванулась наверх и исчезла в проеме.
Мы помчались вслед за ней, попутно отбиваясь от скользких тварей, однако тут люк захлопнулся.
Я потянулся к ручке, и в ту же секунду она порозовела, начала менять форму и в конце концов приняла вид обвислого члена. "Член" зашлепал о дверь, словно какой–то мужчина пытался просунуть его из кухни в подвал.
Я повернулся к Джону.
- Дверь не открыть.
Мы бросились вниз по лестнице. Змеи, напуганные светом факела, исчезли под полками и среди картонных коробок.
В подвал потекло дерьмо.
Из дренажного отверстия в полу полилась коричневая жижа, распространявшая невыносимое зловоние. Я огляделся в поисках окна, через которое можно вылезти, но ни одного не заметил. Лужа экскрементов растекалась по комнате, огибая подошвы моих ботинок.
- Есть! - крикнул Джон, стаскивая с полки пластиковый ящик и залезая на него.
Он немного постоял, безмолвно возвышаясь над морем дерьма, а затем обратил внимание на меня.
- Что ты делаешь? Давай вытаскивай нас отсюда! - завопил он.
Подозрительно теплая масса уже добралась до моих лодыжек. Я поднял глаза к потолку и зашлепал по подвалу, пока наконец не нашел то, что искал: отверстие рециркулярного воздухопровода, связывавшего подвал с первым этажом. На одной из стен висел щит с инструментами; я снял с него длинную отвертку, засунул ее в бороздку между трубой и полом, а затем потянул вверх. Конструкция оторвалась от пола, скрипя, словно дюжина гвоздей, которые одновременно вытаскивают из доски.
Я взялся за край трубы, почувствовав, как металл впился в ладони, и рванул трубу вниз. В потолке показалось квадратное отверстие, перекрытое металлической решеткой. Подпрыгнув, я сбил решетку рукой, затем еще раз подпрыгнул и ухватился за пол первого этажа, ощутив под пальцами ковролин. Бешено извиваясь и дергаясь, я подтянулся и вылез в гостиную.
Через пару минут в дыре показался огонек, затем факел и наконец рука Джона. Вскоре мы уже стояли посреди комнаты, тяжело дыша и оглядываясь.
Ничего.
Внезапно со всех сторон на нас хлынул низкий, пульсирующий звук - смех, сухой и неприятный, похожий на кашель. Казалось, кашляет сам дом, извергая воздух из легких, сделанных из дерева и штукатурки.
- Козел, - сказал Джон.
- Я завтра же сменю номер мобильника, и новый ты не получишь. А пока что давай разберемся с этим делом.
Мы оба понимали, что должны выманить поганую тварь. Джон протянул мне зажигалку.
- Зажги свечи, а я душ приму.
Мы с Молли пошли в комнату, где лежал кассетник и остальное снаряжение. Я расставил свечи по всему дому - ровно столько, чтобы создать жутковатую обстановку.
Джон залез под душ и начал причитать, заглушая шум воды:
- Ой, мамочки! Здесь так темно! А я в душе, один–оди–нешенек, голый и беззащитный!
Я нашел еще одну ванную комнату и смыл с ног коричневую жижу. Затем немного побродил по дому, обнаружил спальню и со вздохом улегся на кровать. Было почти четыре утра.
Дело может затянуться на несколько часов или даже дней, ведь время - это все, что у них есть. Молли плюхнулась на пол рядом с кроватью; я потянулся погладить собаку. Псина лизнула мою руку. Зачем собаки это делают? Может, в следующий раз мне тоже стоит облизать кому–нибудь пальцы - дантисту, например?
Через двадцать минут в комнату вошел Джон, завернутый в самое маленькое полотенце из тех, что были в доме.
- Кажется, я нашел ход на чердак, - тихо сказал он. - Надо проверить, нет ли там большого и страшного шкафа, в котором могла бы спрятаться эта тварь.
Я кивнул.
- О нет! Это ловушка! Мы совсем одни! Я иду за подмогой! - воскликнул мой друг, повысив голос, словно театральный актер.
- Да, давай разделимся, - громко ответил я.
Джон вышел из спальни, а я попытался расслабиться и, может, даже вздремнуть. Призраки обожают подкрадываться к спящим. Я почесал голову Молли и…
Сон. Язык лизал мне руку. Тихо журчала вода в соседней комнате. Мне снилось, что какая–то тень, отделившись от стены, поплыла в мою сторону. Почти все мои сны такие: в них случается то, что так или иначе уже происходит в действительности.
Я открыл глаза. Правая рука по–прежнему свисала с матраса, а шершавый язык продолжал усердно полировать мой безымянный палец. Сколько я провел в отключке - полминуты, два часа?
Я сел и попытался освоиться в темноте. В ванной стояла свеча, и в коридоре мерцал ее слабый отсвет.
Я тихо слез с постели, вышел из комнаты и, ведя рукой по шершавой штукатурке, пошел по коридору - туда, откуда доносился звук и свет. В конце концов я добрался до ванной, где слышался плеск воды. Нет, не плеск - хлюпанье. Я заглянул в ванную.
Молли пила воду из унитаза. Заметив меня, она посмотрела на меня с особым, кошачьим выражением, словно говоря: "Чем могу помочь?"
"Она только что лизала мне руку, а теперь тем же языком лакает воду, в которой плавают какашки…" - рассеянно подумал я.
Если Молли здесь, значит, под кроватью не она.
Я взял с полочки свечу; ее свет окружил меня неровным ореолом, разгонявшим тени. Вернувшись в спальню, я подошел к кровати и увидел…
Мясо. Десятки обернутых, а теперь уже частично развернутых кусков мяса из морозильника были аккуратно, почти ритуальным образом уложены в виде человеческой фигуры на полу рядом с кроватью.
Головой служила замороженная индейка в упаковке, а между птицей и торсом торчал олений язык - он двигался по своей собственной воле.
Хм. Это что–то новенькое.
Внезапно индейка, язык и кусок мяса с ребрами взмыли в воздух, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.
"Человек" поставил на пол ладони с пальцами–сосисками и начал приподниматься на руках, сделанных из кур и бекона. В моей голове промелькнула фраза "изнасилован сосисочным полтергейстом". Наконец фигура встала во весь рост: теперь она походила на рекламу лавки мясника, который все свои деньги тратит на наркоту.
- Джон! У нас тут… э–э… кое–что.
Фигура, примерно семи футов ростом, ворочала головой–индейкой из стороны в сторону, изучая комнату. Язык бесполезно болтался. Мясной человек протянул ко мне сосиску.
- Ты.
Слово прозвучало обвинением. Неужели нам уже приходилось иметь дело с этой тварью? Сомневаюсь… Впрочем, у меня плохая память на лица.
- Шесть раз ты мучил меня. Но теперь тебе настал холодец!
Возможно, на самом деле он сказал "конец", а не "холодец"; переспрашивать я не стал.
- Джон, Джон! Ситуация "пятьдесят три"! - завопил я, бросаясь наутек.
Существо погналось за мной; шлепая по полу ногами, сделанными из ветчины. Свеча погасла.