Добравшись до дома, я первым делом высадил в коридоре задраенные окна, которые дышать не дают - но поздно, теперь с улицы приносило только гарь и аромат наноплантовых катаболитов, очень напоминающий по палитре запах говна. Номер квартиры был указан на ключе, но я забыл даже в какую сторону поворачивать. Как внутрь зашел, батюшки, меня поразило, что я ее вижу словно впервые. Квартиру свою собственную. То есть, конечно, я ее помнил, но в общих чертах, без подробностей, словно она не моя. Я обосновал опупение отстутствием света и затмением в голове - меня ведь столько раз шибануло по мозгам во время полетов на джипе и роторнике.
Топаю по квартире и судорожно вспоминаю, где и что. Пренеприятное ощущение. Где хоть у меня харчи лежали, а то в животе совсем тоскливо стало? Блин, и в холодильнике пусто. В кухонном шкафу только несколько консервных банок с тушенкой и более ничего. Чтоб я так жил, как говорят в Одессе, имея ввиду прямо противоположное. В своем блуждании подхожу к книжной полке - снимаю томик с как будто знакомой обложкой.
Павел Спицын. "Ландскрона и Ингерманландия под российским игом". Открыл и прочитал наугад несколько страниц. Вот гадость - такого я никогда не мог бы написать, за такое автору в бубен давать надо.
Я - не Спицын! Я - Рождественский. И я действительно знаю Елену Дмитриевну с тех времен, как она работала в штабе Ленинградской военно-морской базы, в подразделении, заведующем научно-исследовательскими организациями. Должность у нее была, в самом деле никакая, но, может, это так, для виду. Почему-то вспомнилось, как однажды попал в штабе на "посиделки" накануне Первого мая. Под конец, угодив в бутерброд между мной и шкафом, она сказала, что замужем…
Компьютер надолго стух, но можно открыть ящик письменного стола. Там - вырезки из газет, листочки разного калибра, исписанные торопливой небрежной рукой, прыгающие буквы. У меня никогда такого почерка не была. Вот вырезка со статьей о том, что с яхты "Миранда" упало в море и, очевидно утонуло два человека, ее хозяин издатель Адмани и малоизвестный писатель Павел Спицын. Вырезка уже пожелтевшая.
Я - не Спицын. Но у меня ключи от его квартиры.
Меня сорвало с резьбы, я начал шарить по всем полкам, под ними и над ними - вот, в ковре из пыли на шкафу лежит наглядная иллюстрация. Павел с супругой, наверное. За окном марево, в квартире полумрак, глаза слезятся. На фотографии изображен не я. А женщина, похоже, та самая брюнеточка, что ушла к Адмани за деньгами и скрылась в тумане. Кого-то она мне напоминает. Да нет, не может быть, эта - брюнетка, а Елена - светло-рыжая.
Меня словно болтает волной у берега - туда-сюда. Паша - есть. Паши - нет. А я поселился в его квартире, потому что за мной шла охота. В этом доме живет сто тысяч разных народов и всем друг на друга плевать, а домохозяин ничего не будет выяснять, пока к нему исправно течет квартплата.
Но, получается, что я жил в квартире Паши и считал себя Пашей - не таков ли итог эксперимента доброго доктора Ваджрасаттвы? Возможно, благодаря имплантированному нейроинтерфейсу я смотрел на лицо Павла, изображенное на фотографиях, и считал его своим.
Спицын ушел мстить Адмани и больше уже не вернулся. Доктор Ваджрасаттва, еще тот жук, он мне пересадил Пашину память и передал ключи от его квартиры. Было сделано всё, чтобы сбить со следа ищеек - мои адвокаты подсуетились… я теперь вспомнил, в какую это сумму обошлось; Елена Дмитриевна, кстати, помогла с деньгами. В какой-то момент внесенная в мою голову память стала трескаться и сползать - ничто не вечно под луной. Из этого ухода появилась фантастическая встреча меня в виде Павла, меня в виде меня - да еще я смотрел на себя глазами Спицына…
Где-то грохнул взрыв, затряслись стекла и в этот момент я понял, как у меня мало времени. Пашина память окончательно слезла с меня, как старая кожа со змеи.
Я вышел из дома, прошел мимо развалин супермаркета и нашел такси, раздавленное бульдозером. Таксиста и след простыл, зачем ему искалеченная машина? А вот про бульдозер он и не подумал…
От остова грузовой станции тянутся широкой полосой железнодорожные пути. И хотя на них стоит с десяток разбитых цистерн и обгоревших платформ, похоже, что пути пострадали меньше всего. Однако заканчиваются они цветиком-семицветиком из скрученных рельсов. Это, похоже, торговый порт в районе Турухтанных островов. На темной поверхности воды горят нефтяные пятна. Из неё торчат какие-то апокалипсические шпили и башни - сразу и не догадаешься, что это надстройки покоящихся на дне судов.
Воюющих бойцов-удальцов не видно, зато у берега клубится облако - это либо труха, поднятая предыдущими взрывами, либо аэрозольная маскировка. Судя по серебристому окрасу, последнее более верно.
Всё вдруг оказывается расчерчено трассами зенитных выстрелов, видны и факелы ракет, которые оставляют за собой серые немного извилистые дорожки. Вот одна долбанула стелс-геликоптер "Дэймон", который стал видимым только после попадания. Не выйдя из виража, он вспыхнул где-то ближе к хвосту, затем разом переломился на две части, словно им стукнули об колено. Обломки, вальсируя, потянулись к земле, более крупный из них по дороге взорвался и превратился в рой красных и оранжевых конфетти.
Из серой с желтыми пятнами пелены, затянувшей небо, выскочило что-то похожее на сигарету.
Линзопроектор создал виртуальное окно телеприсутствия: познакомимся поближе, дрон проекта Flying genious, напоминающий на самом деле пиявку с крылышками переменной геометрии. Вот от него направились к земле лазерные лучи, похожие на золотые спицы, уткнулись в прибрежное облако. Спустя мгновение облако из серебристого превратилось в ярко-красное, напомнив по цвету и очертаниям губы кабацкой красотки. Какая-то цель была накрыта вакуумно-вихревыми боезарядами, маскировка не помогла.
Виртуальное окно телеприсутствия показывает крупным планом, как из-под развороченного автомобильного путепровода, что предсмертно оседает на опорах, изгрызанных взрывами, выползает около десятка единиц бронетехники. В реале они были едва приметны из-за маскировочных покрытий, напоминая ползущее марево. Ага, помимо ЗРК на гусеничном ходу, там еще и пара танков. Вскоре один из них ненадолго украсился огненным тюльпаном - в его правый борт нырнул стремительный факел ПТУР - и замер. Остальные поползли дальше, не желая маячить на открытой местности.
Здесь неуютно. Но пора и мне выполнить задачу. Ради нее я скрывался под личиной Павла Спицына, убитого охранником Адмани. Два события, ликвидация Мокрецкого и отправка в сеть стайного искина, который смог захватить эскадрилью дронов "Flying Genius", включили отсчет времени и маска сползла. Очевидно, Елена Дмитриевна знала больше меня, но вряд ли в ближайшее время я ее увижу.
Что я должен натворить? Надо вспомнить, потому что никаких инструкций и маршрутных карт у меня нет, я не мог их хранить, ни на бумаге, ни на электронных носителях, ни даже на инкопорпорированных в мое тело вет-чипах. Но чужая память слезла и это не было случайностью - процесс запущен извне…
Мне показалось, что где-то лопнул огромный пузырь. Меня как будто закачало - по крайней мере так показалось - затем потащило невидимой волной и даже закружило водоворотом. Когда успокоилось и перестало тошнить, я понял, где был укрыт "Сирин" - внутри того самого причала с козловым краном. С достаточной вероятностью мой воздушный корабль и сейчас находится там. Если до него не добрался Мокрецкий, то, скорее всего, его не вычислили и западные "друзья".
Я побежал навстречу, все более в наклонку и ускоряя ход, ведь стрельба усиливалась, да и по-прежнему было непонятно, кто и откуда лупит. А преодолеть надо двести метров по открытой местности…
Когда я поровнялся с подбитым танком, башенный люк открылся и оттуда выпорхнул человек в дымящемся комбинезоне. Не замечая меня и хрипя на шведском, что ли, языке, он рванул куда-то. Хороший танк с бронекапсулой для экипажа, да и боеприпас, похоже, уже не рванет. В три прыжка я оказался на башне и соскочил внутрь.
Механик-водитель был трупом, струя расплавленного металла прошила ему шлем вместе с черепом - пахло сгоревшими мозгами. Двигаться машина уже не могла, трансмиссия точно накрылась, но вот заряжающий аппарат еще функционировал. Я положил руки на троды управления пушкой и скин-коннектор выдал на мои линзопроекторы картину местности, с захватом всех потенциальных целей. Второе виртуальное окно контролировало автомат заряжания: выбрал простым мановением пальца тип заряда и вот уже бронебойный подкалиберный снаряд лег в пушку.
Из пушки я еще ни разу не стрелял - а в меня бывало да, этим занимались те парни, что захватили Питер семь лет назад. Огонь! Танк ощутимо подпрыгнул, долбанув по моим изношенным позвонкам. А пробитая снарядом причальная стенка рухнула, козловой кран накренился, как пьяный моряк ("спасайте женщин и детей, а я как нибудь сам доплыву") и показался нос "Сирина".
Я выпрыгнул из танка, потом несся как кенгуру и плыл вдоль причала как антилопа гну от крокодила. Сирин-сиринушка опознал и принял меня, спустив трап.
Когда вокруг меня ожили экраны кокпита, а виртуальные окна телеприсутствия сделали борта и верх прозрачными, я испытал прилив счастья. А когда мотор вытолкнул меня на водяную гладь… это было сравнимо с первым поцелуем любимой девушки.