- Тссс- приложила она палец к губам. - у нас сегодня секретное празднование папиного назначения на Марс! - она зажгла свечки на торте в форме Аэлиты, звезды на созданном ею небе ответили дружным блеском.
- Ура? - громким шепотом спросил папа
- Урааааааааа!! - не сдерживаясь, орали дети.
- Тихо! - напомнила мама. - Секрет же!
Дворак Максим
170: Москва – Дальний космос – Москва
4 апреля 2061 года, Москва, квартира
- Смотри, Машка, звезда падает. Огромная какая, и как низко! Загадывай скорее желание!
Шестилетняя Машка смотрела-смотрела, разинув рот, на "звезду", да все молчала. Та уже упала давно, а Машка так и не отводила взгляд от темного неба, и бедная мать уже успела испугаться. Куда только подевалось озорное настроение, так и бьющее фонтаном всего пять минут назад? Впрочем, известно куда. Шестилетняя Машка загадала желание обрести папу, которого никогда не знала. Загадала уже в который раз. Но оно, как всегда, не спешило исполняться.
- Никакая это не звезда, - обиженно буркнула она наконец и поплелась вглубь квартиры сквозь остатки отшумевшего праздника. Кстати, Шестилетняя – это такая фамилия, за которую ее все дразнили в школе. На самом деле она была уже совсем взрослой, ведь ей в тот день исполнилось 12 лет, и это был последний раз, когда она загадала именно это желание. И по поводу звезды девочка оказалась права. Никакая это была не звезда.
8 апреля 2061 года, Москва, Первая Градская больница
- Леонид, что вы помните?
У Леонида была частичная потеря памяти. Все воспоминания то и дело путались между собой и на середине срывались в черную бездну. Впрочем, черную бездну Леонид тоже очень хорошо помнил – в последние годы его жизни ее было слишком много. Не космос, нет. Космос как раз сиял звездным светом. Фантастическая красота, описать которую Леонид в жизни не смог бы. Но между ним, между космосом зияли гигантские черные провалы безвременья.
Таков полет на сверхсветовой скорости. Глаза не успевают зафиксировать свет, ведь они движутся в пространстве быстрее. И никаких звуков, ведь они еще на несколько порядков медленнее. Сплошная размытая мгла и давящая тьма. Двигаешься только наощупь. И не знаешь, летишь ли ты день или год. Настоящая пытка, если вдуматься.
А потом резкая остановка, и малейший свет до боли впивается прямо в сетчатку и сквозь нее в мозг. Что самое паршивое, никогда не знаешь, когда это произойдет. Сначала ты знаешь, что до остановки еще далеко. Но в какой-то момент закрадывается сомнение: вроде бы запланированные семь месяцев полета уже прошли. Но, очевидно, еще нет, раз полет продолжается. И на самом-то деле прошло всего три дня, и впереди целая вечность. Под конец она тянется особо долго, и ты думаешь, существует ли вообще в мире свет и звук. И когда убеждаешься, что нет, не существует, корабль выходит на досветовую скорость, и ты кричишь и корчишься в муках – вероятно, так в аду черти наказывают грешников.
- Леонид? Леонид! Врача!
В палату вбежал врач и вколол пациенту успокоительное. Через 15 минут Леонид пришел в себя.
- Простите. Как видите, я вспоминал. Мне очень сложно сосредоточиться на том, что действительно важно. Врачи сказали вам, что у меня частичная потеря памяти?
- Конечно. Не переживайте, они уверяют, что она пройдет, и уже очень скоро.
- Память или ее потеря?
Собеседник Леонида довольно рассмеялся. Не шутке, конечно, она была плоской донельзя. Но Леониду нужно было, чтобы над его шутками смеялись. Он слишком многое пережил и теперь нуждался в адаптации к жизни на Земле. К тому же собеседник испытал облегчение – если человек шутит, значит однозначно идет на поправку. Он хорошо разбирался в людях, недаром дослужился до генеральского чина, и прекрасно знал, что внимание к людям очень важно, особенно при таких непростых обстоятельствах.
- Потеря, конечно. Но давайте оставим ваш полет в стороне и вернемся на годы назад. Когда вы были на Земле, что вы помните?
- Многое. Даже, можно сказать, абсолютно все, Валентин Игоревич. Но урывками. Вот детство, школа. Уроки физкультуры помню, а математики – нет. Летное училище – то же самое, что-то помню, а что-то тонет во мраке. Не думаю, что готов сейчас говорить об этом. Может быть, сначала вы расскажете, что все-таки случилось?
Генерал Слепцов задумчиво покачал головой. Потом решил, что вполне может начать рассказывать. Он надеялся, что это заставит Леонида разговориться и прояснить сложившуюся ситуацию. Впрочем, генерал не надеялся, что сможет получить от Леонида всю необходимую информацию. Но хоть что-то же должно быть! Конечно, получение документов о старосоветском проекте по полету в дальний космос – лишь вопрос времени. Странно, что за все эти годы о нем вообще никому не было известно. Но документы документами, а Леонид – участник всего этого. И если воспоминания о самом полете точно нужно отложить, то о том, как все начиналось, необходимо знать как можно скорее.
- Да, конечно. Позвольте, я буду краток. Начну с того, что четыре дня назад вы врезались в Землю со скоростью около километра в секунду. Само собой, успев изрядно затормозить об атмосферу.
- Что? - Леонид даже привстал в койке, но тут же откинулся обратно – все тело слишком болело, чтобы он мог двигаться. - Разве это возможно?
- Как видите.
- Простите, но я вам не верю. Я половину жизни прослужил в ВВС СССР и знаю, что от удара на такой скорости не спасет никакая техника. Да что там – никакая техника даже не способна разогнаться до таких скоростей!
- Да? И это говорит человек, который летал на сверхсветовой скорости?
- Действительно. Но выжить! После столкновения на такой скорости! Невозможно.
- Вероятно, вы правы. Но у меня нет причин вам врать. После вашего приземления в арктических льдах остался кратер диаметром около 2 километров. Мы вытаскивали вас с глубины 700 метров. Льды до сих пор продолжают таять. Мы делаем все возможное, чтобы предотвратить катастрофические последствия вашего прибытия.
- Надеюсь, вы меня не обвиняете в том, что произошло?
- Ни в коем случае. Вашей вины в случившемся нет. Более того, вас объявят героем Советского Союза. Ведь вы единственный, кто вернулся из дальнего космоса.
- Единственный? А… был кто-то еще?
- Вы не помните? Ваш экипаж состоял из шести человек.
Леонид с ужасом смотрел на генерала и не мог поверить своим ушам. Конечно, это было глупо, но он был уверен, что являлся единственным членом экипажа корабля.
- Я не помню никого из них. Очевидно, все они относятся к той части памяти, что я потерял.
- Ну вот и не будем понапрасну напрягать ваш мозг. Когда вспомните, тогда вспомните. Давайте все-таки вернемся в то время, когда вы только собирались лететь в космос. Кто руководил проектом? Где и как вы проходили подготовку? Хоть что-нибудь, Леонид, это крайне важно!
Леонид вздохнул и снова попытался сосредоточиться. У него совершенно не получалось. Генерал терпеливо ждал, наблюдая за Леонидом. Тот был абсолютно седым в свои 33 года. Ничего удивительного, после таких насыщенных шести лет. Пожалуй, для него они длились дольше, чем 80 лет, минувших на Земле. "Все дело в сверхсветовом перемещении, - поясняли генералу только вчера. - Время в этом случае течет совершенно иначе. Летишь день, а прилетаешь через месяц. Это грубая аналогия, но суть такова. Честно говоря, генерал, никто не представляет, как это работает на самом деле. То, что сверхсветовое перемещение возможно – уже шок для нас, а уж то, что оно было открыто еще в прошлом веке… Фантастика!" Леонид вдруг встрепенулся, очень четко вспомнив кое-что очень важно.
- Генерал, при всем моем уважении, мне нужно связаться со своим руководством прежде чем рассказывать что-либо.
- Что? Леонид, очнитесь. Сегодня 2061 год! Ваши руководители давно на пенсии, а скорее всего просто умерли от старости.
- Я понимаю, прошло 80 лет. Все совершенно верно. Я точно помню, делались расчеты. Я… То есть мы должны были вернуться именно в 2061 году, спустя 80 лет после старта. И у меня есть четкие указания для данного случая. Я военный человек, как и вы. Вы же понимаете, я не могу не выполнить приказ. Как скоро меня выпишут?
Генерал нахмурился. Ему все это очень не нравилось. В то же время он понимал, что не имеет права срываться на Леонида, чего-либо от него требовать. Это не только усложнит процедуру сбора информации, но и будет просто не по-человечески по отношению к нему.
И еще генерал не знал, чего стоил Леониду последний вопрос. Гость из прошлого ждал, что его запрут в каких-нибудь застенках и будут ставить опыты, делать бесконечные анализы, задавать миллиарды вопросов, а возможно просто залезут прямо в его мозг и воспоминания… В общем, он представлял себе такие кошмары, всерьез помыслить о которых не мог ни один адекватный гражданин Нового Союза. Поэтому слова и спокойный тон генерала немного успокоили Леонида.
- Через несколько дней. Думаю, до праздника.
- Праздника?
- Ну конечно. А, вы же не знаете. Сегодня 8 апреля. Через четыре дня будет ровно сто лет как Гагарин полетел в космос.
- Вот как! Ну надо же! Не думал, что подгадаю с возвращением прямо к такой знаменательной дате, - Леонид слабо улыбнулся. - Что ж, в таком случае, думаю, нам стоит отложить разговор до того времени, как я со всем здесь разберусь. Вы поддержите меня в этом? Генерал только руками развел. Мол, что мне остается?
- Только должен вас предупредить. За эти годы все изменилось. Вполне возможно, вы не найдете того, что ищете.
- Я все понимаю. Но это же не повод не попробовать, верно?
Генерал Слепцов кивнул и поднялся с кресла рядом с постелью, на которой лежал Леонид.