- Тут сперва надо бы отмести непричастных, - продолжил Дудинцев, - тех, кто никак не мог быть автором, да еще и если контактировал с атташе этим, то после вывоза романа… Кстати, срок вывоза ведь установили?
Подполковник с благодарностью кивнул Дудинцеву. И за передышку, и за верно поставленный вопрос. Все-таки оперативная хватка не пропадает даже у давно работающих в его отделе сотрудников. Впрочем, кто сказал, что она, это самая хватка, не нужна при расследовании загадочных, ни в какие рамки не помещающихся, случаев?
- С точностью до дня, - подтвердил подполковник. - Мы сейчас, в частности, и для этого тоже "контрика" ждем, что б документы нам передал по этому делу целиком, всё, что они наработали, чтобы потом не дергаться и не спрашивать: "а это было?", "а тут смотрели?"
"Работали контрразведчики на совесть, прошерстили всех знакомых и знакомых знакомых, и знакомых знакомых знакомых того австралийского атташе. Ненужных отсеяли, а у подозрительных под разными предлогами начали брать образцы чернил с их ЦПУ. И - наткнулись на искомое…
Вот только беда - не мог этот человек, с атташе знакомый через третьих-четвертых лиц, написать такой роман, и как человек - не мог, да и не литератор он вовсе, а роман-то эксперты в один голос назвали очень неплохим с художественной точки зрения. Пришлось с этим… э-э-э… декоратором и костюмером беседовать напрямую, но - аккуратно, чтоб человека не обидеть напрасно. И правы оказались те, кто так решил, от такой беседы большая польза получилась, а иначе еще на несколько месяцев работа бы растянулась.
Декоратор рассказал, что кассетами к ЦПУ его иной раз снабжает Ирина Ярцева, ну, может, знаете? Жена художника Валентина Ремезова, да и сама художница, но больше все-таки известна, как богемная дамочка. Вечеринки всякие устраивает, считай, салон артистический содержит в своей студии. И - в точку, австралийский атташе оказывается лучший друг-приятель и её самой, и её мужа, а в тот приезд в Москву, когда он получил рукопись романа, так вообще несколько дней прожил в студии Ремезова…"
- А разве у нас какие-то проблемы с кассетами? - снова уцепился за ниточку дотошный капитан Дудинцев. - Почему этот декоратор не приобретал сам? Не такая уж проблема - все это хозяйство периодически заказывать, если, конечно, типографию на дому не организовывать…
- В отчете сотрудника, который беседу проводил, это было, - согласился подполковник. - Ему тоже странным показалось… Но декоратор пояснил, что забывал иной раз использованную на новую кассету поменять, вот Ирина Ярцева и ставила свои, которые с собой приносила по его же просьбе. Проблемы и в самом деле маленькие, так что никто бы об этом и не вспомнил, не прояви мы интерес к этому обстоятельству…
В этот момент разговор прервался появлением в комнате новых персонажей: высокого моложавого блондина, одетого пестро и ярко, с художественным беспорядком, устроенным из длинных, соломенного цвета волос, никоим образом даже отдаленно не напоминающим работника органов госбезопасности; и невысокой полненькой девушки в строгом темно-синем платье. Мужчина тащил в руках и подмышками три толстенные папки, а девушка несла тоненькую, всего-то на пару листочков.
Кивнув находящимся в комнате "свиридовцам" во главе со своим начальником, блондин с явным облегчением бухнул на стол папки, покрутил плечами, как бы разминая их после тяжелой работы, и представился:
- Майор Семенов, рад, что добрался до вас…
Девушка же, не здороваясь и не представляясь, тихонечко подошла к подполковнику Свиридову и положила перед ним папочку с перечнем передаваемых из отдела в отдел документов.
- Мы тоже рады, товарищ майор, - ответил Свиридов и бегло пробежался глазами по перечню, который следовало подписать, принимая на себя ответственность за сохранность всех принесенных "контриком" бумаг, кивнул девушке и отметил в конце документа свое звание-должность, время-дату получения, после чего расписался на каждой страничке реестра. - Спасибо!
Наступила маленькая пауза, оперативники дожидались, пока девушка-секретарь выйдет в коридор. Пусть была она своим же сотрудником и в чем-то даже более посвященным в разные аспекты работы своего отдела, но вести разговоры при посторонних, в деле не участвующих, давным-давно стало не просто законом, а дурным тоном не только у "свиридовцев", а во всей госбезопасности.
- Знакомьтесь, - сказал подполковник, когда за девушкой закрылась дверь. - Майор Семенов Алексей Петрович. Вел это дело до сего момента по части контрразведки. А это - мои сотрудники, капитан Дудинцев Игорь Владимирович и старший лейтенант Всеволод Васильев. Игорь Владимирович наш кадровый, не первый год в отделе, а вот Севу к нам только-только перевели…
- Вот и хорошо, что только-только, - кивнул всем еще раз Алексей Петрович, присаживаясь к столу и доставая из кармана сине-голубого френча пачку сигарет. - Свежий глаз частенько полезным бывает. А вы тут, значит, нашу работу разбираете?
- Ну, не разбираем, конечно, - ответил Дудинцев, - знакомимся… Товарищ подполковник вводит, так сказать, в курс дела…
- Пожалуй, я товарищу Свиридову помогу, - сказал майор, закуривая, и как бы давая этим понять, что, несмотря на лишнюю звездочку на погонах, он на равных с начальником отдела. - На чем вы тут остановились?
И посмотрел почему-то на Севку Васильева, ожидая ответа на свой вопрос от младшего по годам и званию в их компании.
- На кассетах с чернилами для ЦПУ, - ответил Всеволод, успев поймать одобряюще-разрешающий взгляд подполковника. - И на том, что кассеты эти передавала декоратору художница Ярцева…
- Та еще штучка, - кивнул, подхватывая нить разговора, майор Семенов. - Одни беспокойства от нее. Да ладно бы со зла или из вредности женской эти беспокойства для нас устраивала, так ведь нет, по простой женской безалаберности и художественному бардаку в мозгах.
7
…В просторном, но удивительно захламленном зале мастерской Ирины Ярцевой царил полумрак; тени суматошными сполохами метались по стенам, будто испуганная стая летучих мышей бесилась под высоким потолком; бросали свои блики на огромные стекла окон свечи, то тут, то там прилепленные к этюдникам и зеркальным рамам, установленные в новенькие, но сделанные под старину, канделябры.
- Ирэн, разве нельзя включить электричество? - с аристократической ленцой в голосе спросил Саймон Брук, среднего роста, симпатичный брюнет лет сорока, сидящий в углу мастерской возле небольшого резного столика, накрытого к чаю.
- Ну, что ты, Сай, - моментально откликнулась откуда-то с противоположного угла помещения Ирина. - При электрическом освещении пропадет вся атмосфера мистики, фантасмагории, визионерства, в конце концов…
Саймон промолчал, хотя больше всего сейчас ему хотелось пожать плечами, встать и уйти. Еще бы - тащиться из Самары, в которой обосновались еще со времен войны все посольства в России, в Москву, город пусть и красивый, по-азиатски ленивый и азартный одновременно, и все это только для того, что бы попасть на некое представление, устроенное хозяйкой мастерской исключительно для себя любимой. Хотя в предварительном разговоре ею же было обещано знакомство с интересным человеком, вхожим в имперские закрытые архивы армии и госбезопасности и сочинившим книгу о разделе Китая, основанную на документах и фактах.
Начальство Саймона дало добро на эту встречу после долгого, почти десятидневного раздумья, просчитывая возможные варианты, как дивидендов от установления связи с таким человеком, так и скандала при вполне допустимом провале, если человек этот окажется провокатором. Впрочем, сам Брук особо не волновался, защищенный дипломатическим иммунитетом, а работу себе он всегда найдет, даже если станет "персоной нон грата" в Советской России. В конце концов, его университетская еще специализация по Индокитаю не позволит ни умереть с голоду, ни быть вышвырнутым из Управления Стратегических Служб без выходного пособия. Возможно поэтому, а скорее всего - из-за врожденного пренебрежения ко всем людям не англо-саксонской расы, Саймон вел себя в мастерской по-хозяйски, сразу же при появлении потребовав чаю, решительно отказавшись от вина, водки и иных гостеприимных напитков, которыми попыталась его попотчевать Ирина Ярцева. И к хозяйке помещения, старой знакомой, но тем не менее так и не получившей от Саймона необходимого кредита доверия, он относился, как положено относиться доброму господину к нерадивой, но старательной служанке.
- Что мне до твоей атмосферы? - поинтересовался Брук. - Мне нужно встретиться с человеком, о котором мы говорили в мой прошлый приезд…
- Ах, ты всё о делах и делах, как будто в компании с такой женщиной, как я, нечем больше заняться, - чуть жеманясь, произнесла Ирина, появляясь из полумрака, как привидение.
Сходство это с потусторонним существом усиливал широкий, бесформенный и белесый балахон, в который, при желании, можно было поместить едва ли не десяток таких худеньких и миниатюрных женщин. Плюс к тому, ткань балахона эффектно просвечивалась, и на фоне зажженных свечей Саймон видел обнаженное тело художницы, окутанное легким облаком то ли тумана, то ли белого дыма, непонятно, каким образом не рассеивающегося от небольшого сквознячка, царящего в мастерской.
- Заняться более интересным и приятным можно будет после встречи, - многообещающе сказал Саймон, и сам тут же пожалел об этом.