Уже второй год Сережа работал… нет, служил в Управлении "А" знаменитого Первого Главного Управления КГБ, в Управлении, занимающимся аналитикой открытой печати, телевидения, радио, да и в целом легальной разведкой, наравне с МИДом. Группа переводчиков, в которой и числился Сережа, тщательно изучала прессу и более серьезные издания англоязычных стран Южного полушария, просматривала аналитические телепередачи, слушала различные радиошоу. Интересные статьи и книги переводили для распространения среди сотрудников аналитического отдела, хотя практически все они владели языком не хуже переводчиков. Но начальство считало, что не следует загружать "умные" мозги первичной, черновой работой, да и для самих переводчиков, обычно людей молодых, только-только начинающих службу в разведке это была отличная школа, позволяющая проникнуться духом тех стран, информацию о которых они собирали.
- Ишь ты, - прищурился дед Андрей. - И что это за документы такие даже без грифа ДСП ты по выходным дома переводишь?
- А хочешь - посмотри, - предложил Сережа, жестом указывая на дверь своей комнаты. - Книжку перевожу про послевоенные события. В Австралии издана…
- И что ж это ваше теперешнее начальство такой литературой заинтересовалось? - проворчал дед Андрей.
Легко отстранив с пути внука, дед Андрей, воспользовавшись приглашением, прошел в его комнату. Обстановка здесь была более, чем спартанской. Узкая койка у стены, застеленная потрепанным шерстяным одеялом, которое в народе называли "солдатским". Маленькая тумбочка с обыкновенным механическим будильником на ней. Простой, старенький письменный стол и такой же стул рядом с ним. Вот только на столе громоздились совсем не подходящие под скромный дачный интерьер вещи: компактное цифровое печатающее устройство и небольшой переносной вычислитель последней модели, выданный Сереже в отделе для такой вот возможной мобильной работы. Рядом с вычислителем лежала среднего объема книжка в яркой обложке и с несколькими разноцветными закладками.
- И это что же, вот такую вот технику с секретными документами тебе домой брать позволяют? - неодобрительно покачал головой дед Андрей.
- Не позволяют, дед, не позволяют, - улыбнулся про себя Сережа незатейливой дедовской ревизии. - На этой машине максимум что есть - ДСП, а со всеми секретными и совсекретными документами только в "конторе" работать можно… С этим строго…
- Ну, по иному ДСП подготовленный человек многое поймет, - продолжил гнуть свою линию дед.
- Так не доберется он до ДСП, - пояснил Сережа. - Не будет машинка работать без моих отпечатков пальцев. Да не простых, а теплых, живых…
- А ведь тебя, внучок, и оглушить можно, и опоить… - с хитринкой глянул на него дед. - Ну, или запугать чем.
- Можно, - согласился Сережа, по опыту зная, что выставлять себя пионером-героем перед дедом бессмысленно. - Только после отпечатков пальцев пароль ввести надо… Ошибешься хоть в буковке - хард-диск заблокируется, без специальной аппаратуры не прочитаешь… А чего мне стоит ошибиться?
- Хитро, хитро, - скупо похвалил дед. - А что ж это ты диск этот не по-русски назвал?
- Привык, - чуть виновато отозвался Сережа. - Ведь все больше с английским на работе дело имею, вот по ихнему, по-буржуински, и называю иной раз…
Дед укоризненно кашлянул, взял книжку и дальнозорко, на вытянутой руке принялся разглядывать английские буквы на обложке, украшенной изображениями советских и китайских солдат в форме первых послевоенных лет.
- Так что же такого этот Antonoff написал, что твое начальство заинтересовалось? - повторил свой вопрос дед.
- Не знаю еще, - развел руками Сережа. - Перевел только-только половину. А заинтересовалось начальство тем, что книжку эту, аж двадцать экземпляров, закупил Госдеп североамериканский почти тут же после её выхода.
- Н-да. Американцы хитрые, зря деньги тратить не будут, даже если это всего-то пара сотен долларов, - сказал дед, мельком глянув на обратную сторону обложки с указанной там ценой. - Так о чем все ж таки пишут?
- Да первые послевоенные годы описаны, - рассказал Сережа. - Как решение принималось о "закрытии" Европы, про переговоры с Михаем, с иранским шахом, а уж ближе к середине и про китайские дела…
- И что ж - правду написали или, как всегда, брехню пустопорожнюю? - строго глянул на Сережу дед.
- Да я ведь не такой знаток истории, - смутился внук. - Вроде как, правду, во всяком случае, по основным-то событиям. Вот только… Описано это все как-то неправильно что ли… И Василевский сморкается постоянно, и Камов в носу ковыряет, и даже Булатов постоянно попукивает… А что, дед, правда так было?
- Ты про то, что товарищ Булатов газы пускал? - засмеялся дед. - А то как же! Что ж он - не живой человек был? У него в старости так вообще метеоризм развился, сдержаться не мог, очень этого стеснялся перед товарищами, хоть все и понимали прекрасно из-за чего… Из-за этого и старался последние годы жизни близко ни к кому не подходить… Вот только газы эти на мозги его не действовали, ум у него до последних дней был такой - дай бог нам с тобой хоть сотую часть того…
- Вот и я не понимаю, зачем об это писать, как чуть ли не о главном? - поддержал разговор Сережа. - Что б черной краской Булатов измазать? Перед кем? Буржуины его так и так ненавидят, а перед нами не получится все равно, что ни напиши…
- А книжку эту, выходит, наш человек писал? - уточнил дед, откладывая томик обратно на стол.
- Ну, в редакционном предисловии сказано, что русский диссидент, имеющий доступ к секретным архивам ВКП(б) и НКВД, - развел руками Сережа. - Не знаю уж какой такой у него доступ, но то, что книжка с русского переводная, чувствуется…
- Это как?
- Ну, как же, дед! Ведь это сразу понимаешь, когда обратным переводом занимаешься, - пожал плечами внук, пытаясь найти нужные слова. - Трудно объяснить, но - чувствуется… Да и перевод сразу сложнее выходит, ведь надо ж понять, какие слова автор сам писал, а потом уж их на английский переложили…
- Так говоришь, про китайские дела тут тоже есть? - задумчиво почесал в затылке дед. - И начальство твое еще не знает, какая такая ценность в этой книжке, что её Госдеп закупил? А знаешь что, Сережка, дай-ка ты мне почитать то, что перевел уже?
- Ну, если так хочешь, - проворчал Сережа, зная упрямство деда. - Там, правда, еще не подредактировано, не приглажено, да и слова английские кое-где непереведенные проскальзывают. Я хотел потом перечитать сам и по контексту лучшее значение выправить…
- Давай, давай, - поощрил его дед. - С десятком-другим английских слов я как-нибудь справлюсь, это тебе не роман целиком читать, тем более, художественный он, говоришь?
- Построен, как художественный, на документальной основе, - подтвердил Сережа, присаживаясь к столу и копаясь в одном из ящиков. - Дед, я тебе на обороте напечатаю, ладно? Тут Ирина с работы кучу макулатуры принесла, на черновики, да и так… там с одной стороны таблицы какие-то, разберешься, верно? А я тебе покрупнее напечатаю, что б и без очков мог читать…
Ирина, сестра Сережи, работала в Железнодорожном Вычислительном Центре и регулярно снабжала всю семью черновой бумагой.
- Вот за это спасибо, - сказал дед, услыхав про крупный шрифт; страдая старческой дальнозоркостью, очков он не любил и пользовался ими крайне редко, когда уже не было выбора. - Что ж теперь за чудо-техника пошла! Хочешь тебе мелко напечатают, хочешь - крупно, прям, по заказу, да и всё на дому…
Сережа, включая ЦПУ и прилаживая в лоток груду исписанных с одной стороны листов, только усмехнулся удовлетворенно. Ему всегда нравилось, если дед хвалил сегодняшний день, новую технику, дела, творимые молодежью. Казалось, дедова похвала была индикатором, оценкой жизни всего нынешнего поколения: достойны ли они того, за что боролись и отдавали жизни их предки? Дед Андрей хвалил редко, но и не брюзжал, как некоторые, на длинные волосы, расклешенные брюки, полувоенные френчи, на моду девушек ярко краситься и носить короткие юбки. Не считал внешнюю атрибутику такой уж важной. А вот на всё возрастающую в числе прослойку псевдобогемы, рассуждающей "за бокалом мартини" об абстракционизме, буддизме и неореализме дед Андрей ругался от души, и не выбирая иной раз выражений.
Приведя в рабочее состояние вычислитель - пользователю и в самом деле приходилось "сдавать" теплый отпечаток пальца, вводить пароль и тут же подтверждать его, вводить кодовую фразу для открытия или продолжения работы с нужным документом, Сережа быстренько изменил размер шрифта в уже откорректированном, проверенном на орфографические ошибки документе, выдал команду "печатать" и, откинувшись на спинку стула, подумал: "Не забыть бы завтра с утра распечатанные листы с собой на службу прихватить, а то техники замучают…" Как бы не ворчал дед, режим секретности в разведке соблюдали, и данные об использовании ЦПУ, и о команде печатать переведенный документ техники всенепременно бы срисовали с оборудования. А вот дальнейшее развитие событий полностью зависло от непосредственного начальства младшего лейтенанта Круглова. Не будь при нем распечатанных листов, могли и выговор объявить с обязательным представлением этих самых листов пред светлые очи сотрудника по режиму, давшего разрешение на вынос вычислителя из здания. Или обойтись ласковым, но отечески суровым внушением о необходимости соблюдать бдительность даже в самое мирное из всех мирных времен.
Дед Андрей со скрытым восхищением посмотрел, как ЦПУ один за другим всасывает в себя листы, что бы через пару-другую секунд выплюнуть их уже заполненными крупными, яркими буквами, и потоптался на месте, как он обычно делал, когда не знал, чем занять себя в ближайшие несколько минут. На помощь деду пришел Сережа: