* * *
В субботу Герман решил поработать - выборы близились, и оставалось еще много дел. В СМИ активно шла кампания по популяризации его имени, и его уже начали узнавать. Человек, осуществляющий мониторинг Интернета, докладывал, что о нем много положительных отзывов и что у него уже есть сторонники. Лариса радовалась, как ребенок. Скоро должна была начаться предвыборная агитация, и все это было очень кстати. В типографии заказали листовки с портретами Германа, с его программой, Лариса договаривалась о часах в эфире и колонках в местных печатных изданиях.
Вечером Герман как всегда вез ее домой. Дорога стала уже привычной, по случаю субботы они закончили пораньше - Герман обещал, что они вместе с Октябриной сходят в парк. Девочка уже начинала вставать на ножки в кроватке и была очень забавной. Герман невольно улыбнулся, вспомнив, какие рожицы она корчила вчера, смотря мультик.
- Что-то приятное вспомнил? Ты так мило улыбаешься. - Лариса прервала поток его домашних мыслей.
Герману стало неловко, что у него есть о ком думать, а она сейчас выйдет из машины и останется одна. Ему стало до боли жалко Ларису, и он немного смутился.
- Да так, задумался о своем. Вот мы и приехали. - Он остановил машину прямо возле дома. - Еще совсем рано. Вы не очень торопитесь, мадам?
- Да нет. Мне, собственно, некуда торопиться.
- Может, пригласите на чай? Что-то мы с вами закрутились, даже чай не выпили. У меня горло пересохло.
- Ну, если горло пересохло, тогда конечно. А ты сам-то не торопишься? Жена, наверное, ждет.
- Она еще спит. А я могу позволить себе чашечку горячего напитка. Если твоя мама не против.
- Мама живет в комнате наверху. Она инвалид, ноги не ходят. - Они шли по дорожке к дому. - Это после той аварии. Я не все тебе сказала. - Лариса открыла дверь. - Заходи, я чайник включу.
Герман немного осмотрелся, пока раздевался. Обычный деревенский дом, но вполне уютный.
- У тебя мило. Очень тепло.
- Я не экономлю на отоплении. Мама мерзнет.
- Это правильно. Жизнь должна быть комфортной.
- Садись за стол, я сейчас все принесу. - Голос Ларисы раздавался из дальней комнаты.
Герман сел на табуретку и посмотрел в окно. Лариса принесла конфеты, печенье, баночку малинового варенья. Чайник забулькал и отключился с громким хлопком.
- У тебя красивый сервис. - Герман повертел в руках чашечку из тонкого фарфора.
- Да, мама подарила на свадьбу. Мне он тоже нравится. - Она разлила чай. - К маме поднималась.
- Как она там?
- Нормально. Телевизор смотрит.
- Ты сказала, что не одна?
- Нет, а зачем? Так вот, раз уж я начала. В той аварии погиб не только мой муж, но и ребенок. Сыну было годик. Мама страшно переживала. Инсульт. Сейчас она даже с трудом разговаривает. Когда меня долго нет, соседка присматривает, я ей плачу. - Лариса вздохнула.
Герман погладил ее по руке, потом, повинуясь внезапному порыву, провел рукой по волосам.
- Бедная, бедная ты моя девочка. - Лариса прижалась щекой к его руке.
Герман испугался того, что, видимо, должно было сейчас произойти. Он еще не готов. Он не хочет наводить на нее морок. Зачем? Разве ему нужно ее тело? Да и сможет ли человек быть с ним? Острая фаза трансформации прошла, и он уже мог контролировать температуру. Но кто его знает? Она должна знать, кто он. Только так он сможет быть с ней. Он не хочет врать и пользоваться ей. Ему это совершенно не нужно. И пока он не знает, можно ли ей доверить тайну. Герман убрал руку.
- Вкусный у тебя чай. Но мне пора. Я, и правда, обещал сегодня пораньше. - Он обошел вокруг стола и погладил Ларису по голове. - Пока. До понедельника.
Лариса вышла его проводить. Ни тени недовольства или разочарования не промелькнуло на ее лице. На прощание Герман сжал ее руку и улыбнулся:
- Все будет хорошо.
* * *
В воскресенье вечером Василиса, сидя на диване перед телевизором, спросила Германа:
- Слушай, а ты со стариком общаешься?
- Нет. Я и забыл. Увлекся процессом. А ты?
- Общалась немного, но сейчас он пропал.
- С чего ты взяла?
Василиса рассказала Герману про их общение и ее последнюю попытку, про мост между мирами.
- Ты тоже мог бы им воспользоваться. Это не трудно. К тому же у нас врожденные способности.
- А зачем мне с ним связываться? Если бы он хотел что-то узнать, сам бы спросил. Ты к чему это все мне говоришь? Тебя что-то беспокоит?
- Может быть. Мне кажется, что он здесь и следит за нами.
- Ты уже это говорила. Ну и что? Пусть следит. Это его дело. Может, хочет вмешаться в нужный момент.
- Да ничего, просто ненавижу тайны. К чему эта конспирация? И этот маскарад в лесу?
- Ну почему ты решила, что это обязательно маскарад? Возможно, есть жизнь там и жизнь здесь. Она разная. Там он отдыхает, он то, что он есть, ему не нужно притворяться. А здесь сплошное притворство. Ну не может же он пройтись по улицам города, размахивая хвостом? Он и хочет, чтобы мы стали могущественными. Сильными. Чтобы имели силу и власть. К этому мы с тобой и стремимся. Но нас пока ничтожно мало. Увы! Приходится прятаться.
- Да. И все равно, я предпочитаю больше ясности. Как-то неуютно себя чувствуешь в такой обстановке. Вроде что-то делаешь, а к чему это приведет? Непонятно. Высокие идеалы? Не знаю. А вдруг он хочет по нашим спинам взобраться на олимп? Преследует свои собственные цели? - Василиса в задумчивости покачала головой.
Герман засмеялся и прижал ее к себе.
- Не засоряй себе голову. Просто живи. Какие такие собственные цели? Он же ясно сказал тебе - могущество, власть, деньги. Ну какие еще могут быть в этом мире тайные цели?! И потом у нас уже нет выбора, мы не можем повернуть назад, приходится идти вперед, даже не зная, что там ждет за поворотом. И вообще, хватит об этом! Я соскучился. Идем в спальню. Жена ты мне или нет? Благовоспитанные драконши в это время спят со своими мужьями.
В понедельник Василиса сразу же позвонила Сидорову, решив не откладывать дело в долгий ящик. Он долго не брал трубку сотового, а потом обещал ей перезвонить. Перезвонил он только в конце дня, когда Василиса уже начала немного нервничать, подумав, что он затеял какую-то свою, пока ей непонятную игру.
- Сергей Львович? Я уже заждалась. Как наши дела?
- Нормально, я готовлю бумаги. Все хорошо. К четвергу, как мы договорились, все будет готово.
- К среде. В четверг вы представите меня вашему боссу. Вы что, все забыли?
- Нет, нет, я все помню, - Сидров говорил очень торопливо, очевидно стараясь поскорее отделаться от собеседницы. - Я не могу больше говорить. Я вам позвоню. - В трубке раздались гудки.
Василиса задумалась. Что-то здесь не так. Ей совершенно не понравился его тон и настроение: "Неужели этот сурок что-то задумал?" Она посмотрела на часы. Пора домой.