- А что насчет бандитов? - спросил я. - Ведь если бы не их присутствие в пределах Внутренней границы и проблемы с преодолением стометровой Полосы дискомфорта, богатые месторождения Великой Южной конурбации начали бы осваиваться куда раньше.
- Массированное применение плесени, разновидность "Б", - сказал цветчик, понизив голос, - и если то, что я слышал, правда, это случится очень скоро.
- А как насчет законодательной базы? - осведомился отец.
Правила прямо запрещали причинение вреда любому человеческому существу, независимо от его гигиенических навыков, привычек или особенностей речи. Представители же вида homo feralensis были хоть и примитивными, но все же людьми, вне всяких сомнений.
- Хороший вопрос, - кивнул тот. - Ущерб ландшафту и посевам, который они наносят, позволяет переквалифицировать их во вредителей, которые, согласно правилам, подлежат уничтожению. - Он рассмеялся. - Уловка, и притом блестящая.
Мы с отцом переглянулись, но ничего не сказали. Да, бандиты были всего лишь ходячим биологическим недоразумением, но если плесень коснулась твоей семьи, ты не пожелаешь ее никому - ни желтым, ни малоприятным префектам, ни даже бандитам. Видя, что мы не согласны со столь радикальным подходом, цветчик сменил тему и заговорил о дружественной человеку городской среде. В частности, он упомянул о своих работах в Восточном парке - одном из трех крупнейших садов Коллектива.
- Как я слышал, это нечто потрясающее, - заметил отец, отчасти хромоботаник в душе. - Мечтаю как-нибудь посмотреть на него.
- Вы даже представить себе не можете, насколько это грандиозное зрелище, - ответил Глянц. - Полная гамма CYM, пигмент подается под восьмидесятифунтовым давлением. Чистота и яркость цвета - на уровне шестидесяти процентов, а все, что выходит за пределы гаммы, окрашивается вручную. Мы не придерживаемся строго ботанического цветоподбора, используем самые разнообразные и тонкие оттенки - промежуточные, вторичные, триадические, - которые возвышают душу и изгоняют из нее серость. Особенно хороши люпиновые ковры. Когда я считал в последний раз, у нас было восемьдесят четыре оттенка одного только розового.
Около часа мы слушали, как он рассуждает о проблемах централизованного цветоснабжения и дефицита краски, - и расстраивались все больше. Глянц еще раз подчеркнул важность Великой Южной конурбации, но сообщил, что под землей таится множество невыявленных цветных предметов, поскольку в Эпоху сердечности мягкая почва и листья покрыли созданное в Эпоху нетерпимости, и требуются лишь умелые копатели. Они с отцом побеседовали о плюсах и минусах открытой и закрытой разработки цветного мусора, о том, что НСЦ рассматривает возможность создания общевидных цветов из натуральных пигментов и даже сумела путем хромосинтеза добыть синтетическую бледно-оранжевую краску из моркови.
- Из восьми тонн моркови получается одна ложка общевидного пигмента с чистотой всего в шестнадцать процентов, - сказал он. - Негусто, но парни из технического отдела не сдаются.
У меня все не появлялось возможности отползти в сторонку для встречи с Джейн, но наконец Фанданго велел мне наполнить ведро воды для "форда". Я пошел к реке через дубовую рощицу. То, что рассказал цветчик, мне понравилось. Работа в НСЦ была мечтой каждого гражданина, но удавалось это немногим. Ежегодно они принимали четырех кандидатов из тысячи, иногда меньше. Всего лишь мечта - но зато какая! Сотрудникам НСЦ давались громадные привилегии: статус старшего инспектора, свободное передвижение внутри Коллектива с посадкой на любой станции, независимо от сезонных ограничений, легальное использование предметов, запрещенных в ходе скачков назад, право реквизировать любой "форд" и - самое лучшее - постоянная жизнь в окружении синтетических цветов. Единственной загвоздкой было то, что даже при необходимых знаниях и умениях и 60-процентном (как минимум) цветовосприятии кандидаты выдвигались главным префектом. А префекты предпочитали оставлять людей с высоким восприятием для сортировки цветных вещей. Я всерьез не думал о карьере в НСЦ, такой далекой и невозможной она казалась, - но что, если попробовать все же стоило?
- Сюда!
Я увидел Джейн: улыбаясь, она махала мне рукой. Ободренный тем, что мне удалось - кажется - завоевать ее благосклонность, я ускорил шаг и был уже футах в двадцати от девушки, когда вдруг встал на месте как вкопанный.
- Ты это нарочно, - процедил я сквозь зубы, не осмеливаясь двигаться.
Улыбка исчезла с лица Джейн.
- Да. И теперь, думаю, ты расскажешь мне все, что я хочу знать.
Значит, меня завлекли на гладкую травянистую площадку, какие бывают под деревом ятевео. Я нервно посмотрел наверх, на извилистые, утыканные колючками ветви. Что, если рвануться изо всех сил - вдруг плотоядное дерево недавно поглотило оленя и все еще переваривает его? Или у меня был шанс сделать пробежку, поскольку атака требовала активации двух сенсоров? Но я прекрасно знал, что голодное ятевео способно схватить антилопу на полном скаку, и не решился.
- Итак, - сказала Джейн, становясь у края травянистой площадки, - что ты знаешь? Еще важнее: кому ты разболтал?
- Послушай, - сердито отозвался я, - тебе не кажется, что шутка зашла слишком далеко? Потом, ты обещала убить меня, только если я скажу про твой нос, а я ни разу этого не сделал.
Вместо ответа она бросила к моим ногам веточку, которая задела корневой сенсор; колючки дерева вздыбились, готовые ужалить. Малейший намек на движение, и я оказался бы там, где нахожусь сейчас, - внутри пищеварительной полости, вместе с набором окислившихся ложек, медленно теряя сознание, с одной мыслью в голове: "Как же я здесь очутился?!"
- Ты что, с ума сошла? - заорал я. - Ты не можешь меня убить!
- А я и не стану. Тебя убьет ятевео. Прискорбное, прискорбное происшествие. Когда закончится траур - завтра ко времени чая, - твое имя появится на доске ушедших вместе с рассказом о твоих достойных или просто заметных поступках. Кстати, ты уже совершил что-нибудь достойное или заметное?
- Если проживу достаточно долго, - медленно проговорил я, - то смогу.
- Хорошая заявка, но так дело не пойдет. Что ты знаешь?
- Ничего, - признался я с облегчением: наконец-то можно сказать правду! - "До смешного противный ухажер-идиот" ничего особенного не сделал. Мне было интересно, что за тайны у вас с Зейном, вот и все. Я просто хотел посидеть с тобой за чаем. И может быть, найти какую-то другую перспективу для себя, кроме Марена и их веревочных фабрик.
- Не пытайся меня обдурить. - Она стала искать глазами еще одну веточку. - Видел незаконченную роспись в ратуше?
- Видел.
- А твой отец?
- Не думаю.
- Что еще ты видел?
- Кого-то призрачного.
- Тебе сказали что-нибудь?
- Нет. Она только хотела.
- Хм. А почему ты решил зайти в дом Зейна?
- Отец дал мне его ложку, - ответил я с нервной дрожью в голосе, - и там на оборотной стороне был почтовый код.
Джейн поглядела на меня и печально покачала головой.
- Выходит, ты такой же дурак, каким выглядишь.
- И даже хуже, - заверил я ее, - меня всегда подводило любопытство. Слышала бы ты, как разорялся старик Маджента, когда я предложил усовершенствовать систему очередей.
- Обычно я отношусь к любопытству хорошо, но на этот раз, пожалуй, безопаснее отдать тебя дереву. Если ты, конечно, не придумаешь веского довода против этого.
Перспектива близкой смерти чудесным образом настраивает разум. Что за бессмыслица: преследовать загадочную курносую серую девушку - и погибнуть от ее рук! Но не все было потеряно. У меня было что ей предложить. Наверное, больше я вообще ничего не мог предложить ни здесь, ни где-либо еще.
- Послушай, - начал я, - я не знаю, чем ты занимаешься, и это не мое дело. Убей меня, если хочешь, но я могу оказаться полезным.
Джейн рассмеялась.
- С чего ты взял, что у тебя есть хоть что-нибудь нужное мне?
- Твои волосы. Они рыжие.
Она уставилась на меня с неподдельным изумлением.
- Кто тебе сказал?
Я показал на свои глаза. Я видел больше цветов красного спектра, чем большинство моих одноцветников, - возможно даже, я не уступал вообще никому. Все стало бы ясно в воскресенье, после теста, но сейчас следовало донести до Джейн, что я могу ей пригодиться. Что я могу быть полезен. Она склонила голову и посмотрела на меня. Мой довод явно подействовал. Я тут же прибавил, что отныне буду незаметным - "даже мышь меня не увидит".
- Нет, - заявила Джейн после краткого размышления, - мне кажется, тебе надо по-прежнему проявлять любопытство. Чтобы отвлекать внимание префектов.
- Разве я сказал "незаметным"? Я имел в виду "сующим везде нос".
- Совать везде нос - неплохая привычка. Когда это не происходит рядом со мной. Скажешь слово про Зейна, Ржавый Холм или что-нибудь еще - и я сразу же выполню свое обещание. Если согласен, кивни.
Я кивнул, и она удалилась без единого слова.
- Эй! - крикнул я, не очень громко, потому что ятевео способно воспринимать вибрации. - А как же я?
Но Джейн уже скрылась из виду. Я в тревоге поглядел на ветви с шипами, готовые обрушиться на меня, если я сделаю хоть малейшее движение.
- Ах чтоб тебя, - пробормотал я себе под нос.