- Ну, которым даже мертвых можно убивать, - объясняю. - Показал бы человеку, Абдулла!
Но Абдулла сделал вид, что не слышит. Застыл, как памятник себе. Тогда Райфайзен говорит нам:
- Вот что. Если этот человек действительно может перенести нас в любое место и скорее всего в другой раз нам его не найти, стоит подумать, прежде чем решить. Дело в том, что в Австрии меня будет искать доктор Менгеле, да и в Германии тоже, а на то, чтобы скрыться, нужны средства. А средства у меня небогатые, к тому же в Австрии, где до них не добраться.
- Лжец, - одними губами сказал Абдулла. - Чек. Ха-ха.
- Это уже не играет роли, - отрезал Райфайзен. - Так вот, я бы предложил поискать это пресловутое сокровище. То есть не поискать, а отправиться туда, где оно лежит, раз уж Абдулле и место известно. Если никто не против. Ведь у нас одна попытка, насколько я понимаю, Абдулла?
Абдулла молчит, но сразу понятно, что попытка одна.
- Абдулла, - сказал я тогда, - поехали к сокровищам нибелунгов. Только постой, а водка у тебя есть еще?
Абдулла хотел что-то возразить, но сам себя заткнул, махнул рукой и вытащил из лопухов еще бутылку, теперь это была "Пшеничная". Не успел я ее открыть, как дервиш снова закрутил ладошками и меня опять затошнило. Я обнял бутылку, скрючился, настроился терпеть, но тут же пахнуло холодком. Я поднял голову - мы стоим у ручья в каком-то узком ущелье. Ручей, видно, холодный, да и вообще не жарко. У ручья сидит смуглый упитанный человек с черными волосами в мелкое колечко и смотрит на нас… Ну как будто нас нет. Саид повел было в его сторону своими автоматами, но тут же перевел их на дервиша.
- Где деньги, Абдулла?
- Вон. - Абдулла ткнул пальцем в скалу. - Вон пещера, там сокровища. Я свое дело сделал, теперь прощайте.
Саид и Райфайзен что-то стали кричать Абдулле, но он закрыл уши руками и исчез.
7
Я подошел к человеку у ручья.
- У тебя, - говорю, - стакан есть?
- Нет. Ты - доктор? - Это он мой халат местами еще белый увидел.
- Нет, я скорее больной, - меня и правда трясти начинало. А тут еще и холодно. Бутылка никак не открывалась, но я вспомнил про отвертку в кармане, поддел. Когда оторвался, вижу - человек руку к бутылке протягивает. Я уже от такого отвык. Ну дал ему, конечно, все-таки на холодных камнях сидел парень. Он поглотал мелко-мелко, отдал мне, сморщился.
- А говоришь, не доктор. Меня зовут Филипп. Спасибо.
- На здоровье. Мао. А сколько тут до города?
- Не знаю, - говорит Филипп. - Не знаю, есть ли тут города. Монастырь видел дня два назад. Но я вообще-то быстро не люблю ходить.
Тут сзади послышалась ругань, я обернулся и увидел, как из пещеры выходят Саид и Райфайзен. Райфайзен держал в руках пару грязных толстых книг, вроде старинных, а Саид здоровый подсвечник. Ругался Саид, он, выходя из пещеры, ударился и вообще был расстроен.
- Мао, там ни хрена нет! Здоровенные стоят сундуки - и все пустые! Чуть башку не разбил! Это что за перец тут сидит?!
- Это Филипп. А подсвечник золотой?
- Серебро. - Саид приложил подсвечник ко лбу. - Фигня, дешевка. Долларов двадцать. На сундуках еще серебро есть кое-где, но отбивать надо год. Мы где, Филипп твою мать?
- Это Тибет, Крыша мира. - Филипп смотрел на Саида подозрительно. - Мао, твои друзья ищут сокровища? Это презренное занятие. Как и большинство других. Объясни им, что деньги принесут только зло.
- Подружились? - Саид озадачился было, но увидел бутылку. - А, Мао собутыльника нашел! Ну, дай и мне.
После Саида мало что осталось, меньше половины даже, и я решил допить. Я не жадный, просто мне надо, а им нет. И я допил. Занюхал, проморгался, вижу - все возле Райфайзена, даже Филипп. Книги рассматривают. Я подошел, хотел тоже заглянуть, но они сгрудились, задами толкаются. Я поскользнулся, упал, ну и остался сидеть, не люблю, когда тесно. Послушал их разговоры смешные и понял, что ничего они там не понимают. Неизвестный язык какой-то, хотя буквы все известные. Или наоборот. Они заспорили наконец, сколько эти книги стоят, и Райфайзен говорил, что им цена, наверное, по тысяче за каждую, а Саид не верил, говорил, что все истерлось и порвалось и вообще от руки на коже некрасивым почерком написано. Филипп молчал, только иногда хмыкал. Но когда Райфайзену и Саиду надоело спорить, они повернулись к нему, и стали спрашивать дорогу отсюда. Но Филипп то ли не знал, то ли не хотел говорить и все отбрехивался выражениями вроде:
- Отсюда ведет столько же дорог, сколько и сюда.
Саид уже начал психовать, затвором щелкать, но я просто спросил:
- Филипп, а ты здесь остаешься или идешь куда?
- Я собираюсь покинуть Тибет, - сказал Филипп. - И последние четыре недели я делал это в том направлении.
И он показал рукой, в какую сторону по ущелью он шел. Райфайзена это устроило, Саида мало-помалу тоже, и мы пошли. Впереди шел Райфайзен с книгами, потом Филипп, которому Саид дал подсвечник, потом Саид с одним автоматом, потом я с другим, но без патронов, Саид не дал, пока не протрезвею. И вот я шел и думал, что без патронов автомат легче, и это совсем неплохо, и трезветь необязательно совсем. Через пару часов стемнело, но мы не остановились, потому что было холодно и никто не хотел ложиться на камни спать. Я все время ушибал босые ноги, потому что где-то потерял свои военные портянки и постепенно отставал. Наконец мои друзья скрылись за поворотом.
Я, конечно, расстроился. Могли бы хоть иногда оглядываться? Я понимаю, что на такой дороге не заблудишься, но просто обидно. Я сел отдохнуть, пока не замерз, тут как раз стало совсем темно, так темно, что ручья не видно, и пошел снова. Споткнулся еще пару раз и пошел. Мне и в голову не пришло, что я пошел в другую сторону.
Когда водка во мне совсем кончилась, колотить стало страшно. Я и не смотрел никуда, мне все равно было, что свет, что тьма, шел как заводной, только песни иногда пел. Под утро даже снег был, мелкий, но мокрый. Ног я совсем не чувствовал и рад был этому. Наконец стало светлеть, а часа через два и солнце в ущелье попало. Я страшно был голодный и устал, даже подумывал прилечь, хоть и холодно, но тут завернул за поворот - а там китайский дед. Борода тонкая и длинная, потому я и понял, что дед, а то бы решил, что бабка: волосы до задницы. Седые все до одного, и брови тоже седые и лохматые. Я, правда, тогда еще не видел, что у него волосы до задницы, потому что задница у него была в бочке. У ручья эта бочка стояла, и дед в ней мылся мочалкой. Вода в бочке была горячая, пар валил, мне так туда захотелось. Я подошел поближе.
- Доброе утро, дедушка!
- Ммммм…
Не обрадовался он мне, моется сосредоточенно, давно, видать, не мылся. Я тогда перед ним встал и снова:
- Доброе утро, дедушка, оглох, что ль? - и автомат показываю. А чего мне уже стесняться после такой ночки?
Дед рассердился, хекнул зло, мочалку в бочку бросил, руками за края схватился и вдруг вместе с бочкой взлетел на скалу. Да так ловко, что я было решил, что это китайская баба-яга, только с бородой. Обычное дело, если подумать, очень старая бабка легко может быть с бородой. Только мне думать некогда, мне в бочку надо попасть. Я кричу:
- Дедушка или бабушка, замерзаю! Всю ночь босиком в одном халатике по холодным камням! Выручай, добрый человек!
Он молчит, моется, но что-то мне подсказало, что слышит. Я тогда лег брюхом пустым на камни и лежу. Долго лежал, уснул ненадолго, проснулся, вверх смотрю - пустая скала. Вот сволочь какая бессердечная. Стал я кое-как подниматься и тут вижу метрах в полусотне от меня стоит Сука во всей своей лохматой красоте, зверь-зверем. Увидела, что я ее заметил, улыбнулась, встала на четвереньки и ломанула ко мне прямо по камням. Я бежать, но как - ноги-то совсем не гнутся! Свалился в ручей, пока встал - она рядом. Я за отверткой - карман намок, рука не влезает. И тут, когда она меня почти схватила, ее бочка по голове ударила. Она упала, а я смотрю вверх - в бочке старик косичку себе заплетает. И говорит:
- Ну полезай, думаешь, мне ее в воздухе держать легко?
Залезть я, конечно, не мог, вцепился просто в край, он и поднял меня на скалу. Там я все-таки залез в бочку, хотя старик этого вроде не ожидал. Да, это был старик, хотя и с косичкой, я это разглядел пока в бочку лез. Странно, конечно, он так терся - а вода чистая. Мне сразу пришло в голову, что это волшебник. Вот, думаю, везет, что ни день - новый волшебник. Вода почти остыла, но все равно хорошо. Вот стоим в бочке, выглядываем, вниз смотрим. Там Сука поднимается из ручья, мокрая, орет нам что-то. Ну, я-то понимаю, что она мне может сказать, а дед спрашивает:
- Что ей от тебя нужно? Они вообще-то совсем иначе себя ведут. Эта порода демонов, охотясь, меняет обличье.
- Да знаю, - говорю, - только эта тварь злая на меня, я от нее сбежал один раз. Теперь давай на нее еще раз спикируем, прихлопнем к черту, а то не даст она мне покоя.
Дед засмеялся довольно противно:
- Этих демонов не убьешь простой бочкой! Проще всего избавить тебя от этого несчастья - кастрировать. Тогда ты не будешь представлять для нее интереса, и все образуется. Кроме того, эта операция часто приводит к серьезному развитию скрытых до этого способностей.
Мне это не понравилось. Я хочу быть как все, а не чудиком. Я решил тогда пока тему разговора изменить:
- А тут не проходили трое с книгами, подсвечником старым и автоматом, как у меня? - Автомат, правда, я внизу оставил. Теперь Сука в нас из него стрелять пробовала. Молодец, Саид, даже из затвора патрон достал.
- Нет, - говорит дед. - За последние полторы тысячи лет таких трое не проходило, ручаюсь. У тебя что, нет другой одежды?
- Нет. А куда ж они делись? Давай тут полетаем, поищем их?