После такой сентенции девица должна была послать его подальше и отвалить. Однако она продолжала сидеть и стряхивать пепел в тарелку из-под яичницы.
- Что, нравится такая жизнь? - сделал вторую попытку Андронов. - Других развлечений нет, что ли?
- Не нуди, дядя, - устало отмахнулась девица. - Ты что, мой папанька, да? Другие развлечения, промежду прочим, тоже имеются.
- О! - поднял брови Андронов. - Это какие же?
- Да хоть флешка, - девица хихикнула. - Прикольно!
- Флешка? - переспросил Андронов. - При чем здесь флешка?
- Прикольно, - повторила девица. - Р-раз - и все замерли!
- А-а, флешмоб, что ли? - наконец сообразил Андронов.
Девица часто-часто закивала, словно стараясь встряхнуть слипшиеся мозги. Но тут же болезненно скривилась.
- И что же вы тут новенького придумали? - с участием осведомился Андронов. Участие это относилось не к похмельной собеседнице, а к местной молодежи, занимавшейся такими тупыми делами.
- Прикольно, - заклинило девицу. - Идем-идем по площади - и вдруг замрем. Или возле стадика: все разом - руки за голову, лицом к стенке… А народ не врубается. Прикольно!
- Да уж, - вздохнул Андронов. - Прикольнее не бывает. Видать, большие вы тут приколисты…
"За что боролись?" - холодной печальной рыбой проплыл в голове привычный рефрен.
И Андронов тут же забыл о девице.
Потому что из дверей гостиницы вышел Регбист. Пора было вновь превращаться в Костика-хвостика.
3
За визитером из центра местные прислали к гостинице зализанный белый "Опель", а не какую-нибудь малолитражку. Он был хорошо заметен в довольно хлипком ручейке авто, и следить за ним не составляло никакого труда. Андронов решил не указывать своему возничему на объект, из-за которого они пустились в путь, а просто коротко командовал: "прямо", "за светофором направо" и опять "прямо", придерживаясь маршрута "Опеля". А маршрут этот вел через уже знакомый Андронову мост, мимо кинотеатра, сквера с непонятным черным кубом и красивого старинного здания с кариатидами, изуродованного стеклянной пристройкой ресторана. Вскоре "Опель" еще раз повернул за угол, проехал перекресток и остановился у двухэтажной, модерново отделанной коробки с искусственными пальмами возле вычурных, с розетками, завитушками и прочими прибамбасами, дверей.
"Неаполь", - прочитал Андронов витиеватую надпись на боковой стене и усмехнулся.
Ну, конечно, именно "Неаполь". В этом захолустье. На фоне гоголевских луж. "Неаполь", блин, а не какая-нибудь тебе рабочая столовка номер три.
- Стоп, - сказал он шоферу. - Приехали пока.
Тот молча кивнул и затормозил метрах в тридцати от "Опеля".
Белая дверца открылась, и Регбист с сумкой в руке вышел на тротуар, выложенный свекольного цвета плиткой. Брюки на нем были те же самые, это Андронов отметил еще когда его подопечный показался в дверях гостиницы. Значит, и "паучки" тут тоже присутствовали, и исправно все зафиксируют.
Регбист опустил руку в карман плаща, вытащил мобильник и посмотрел на экран. Из "Опеля", со стороны водителя, выбрался сопровождающий - приземистый, коротко стриженый тип в распахнутом длинном пальто цвета кофе - и, обойдя автомобиль, приблизился к Регбисту.
И почти тут же выскочил из-за дальнего угла гладкий упитанный "мерс". Наискосок рванул на встречную полосу и, подкатив к "Неаполю", остановился как вкопанный, нос к носу с "Опелем". Медленно вылупился из черной туши рослый господин в солидном черном одеянии, из обеих задних дверей, как черти из табакерки, выпрыгнули еще двое, пожиже, но тоже явно не из простых.
- Ого-о… - протянул таксист. - Какая персона с утра пораньше!
- Что, знакомый? - спросил Андронов.
- Знакомый! - фыркнул таксист. - Вы приезжий, что ли? Это же Аптекарь, кликуха у него такая. Аптеки держит. Давно в мэры рвется, мля…
"Ага!" - сказал себе Андронов.
Все сходилось, все укладывалось в схему. Дельфин и Русалка, Регбист и Аптекарь… Колеса и бабки…
- Значит, на лекарствах сидит, да еще и в мэры хочет, - медленно сказал Андронов, провожая взглядом всю компанию.
Регбист с сопровождающим из "Опеля" и Аптекарь со свитой из "мерса" проследовали друг за другом, с кандидатом в мэры во главе, в двери "Неаполя".
- А как же! - еще больше оживился таксист. - Желающих много. А почему? Да потому что не до конца еще все растащили. Беспредел полнейший! А вы, стало быть, наблюдаете, - разговорившийся таксист проницательно взглянул на Андронова. - А потом статейку…
- Наблюдаю, - согласился Андронов. - Статейку не статейку, а своих нанимателей проинформирую. И кушать хочется, и деньги не пахнут.
- Это уж точно, - кивнул таксист. - Сейчас время такое - папу-маму за деньги не пожалеешь. А иначе бомжевать будешь. Развалили Союз, мля, вот и пошло все наперекосяк.
- Не заходите слишком далеко, - процитировал Андронов полюбившуюся ему когда-то притчу. - Просто скажите, что Союз развалился. Таков факт, остальное - суждения. Несчастье это или благословение, нам неведомо, потому что мы имеем дело только с фрагментом. Кто знает, что последует?
Это Андронов просто решил утешить собеседника. Сам же он давно был убежден в том, что ничего хорошего впереди не будет.
- Так вот уже и последовало, - недовольно сказал таксист. - Может, кому и благословение, только не мне. Торчал бы я сейчас за рулем, как же! В прошлом месяце двоих наших убили - и кто? Соплячье недоделанное! А я, между прочим, штурманом на "сорок втором яшке" был. Так сократили! Ежедневно по десятку бортов приходило-уходило, по всему Союзу. А что сейчас? Тишина! Взлетка травой заросла.
- А остались бы штурманом - и гробанулись бы, может, уже давно, - заметил Андронов и поудобнее расположился на сиденье. Несомненно, завтракать Регбист с местными будет долго. - Вот послушайте. Был у одного бедняка прекрасный конь. Все советовали продать, а старик ни в какую. Как, мол, могу продать друга? А однажды конь пропал. Деревенские говорят: "Дурень, лучше бы продал его. Вот несчастье!" А старик им: "Не заходите слишком далеко, говоря так. Просто скажите, что моего коня нет на месте. Таков факт, остальное - суждения. Что бы это ни было, несчастье или благословение, я не знаю, потому что это только фрагмент. Кто ведает, что последует?"
- Ну-ну, - с мрачной иронией покивал таксист. - Сказки бабушки Арины.
- Сказочке еще не конец, - невозмутимо продолжал Андронов. - Конь-то вернулся денька через три. Оказывается, его не украли, просто убежал на волю. И вернулся не один, привел с собой еще дюжину лошадей. Опять деревенские начали судачить: прав, говорят, старик, не несчастье это, а благословение. А дед им снова свое: не заходите далеко, просто скажите, что конь вернулся. Кто знает - благословение это или нет. Вы прочитали одно слово и пытаетесь по нему судить о целой книге. На другой день сын его стал объезжать этих лошадей, упал и сломал ноги. И стал калекой. Несчастье? Но тут началась война, всех деревенских парней забрали в армию и бросили в бой, с сабельками против пулеметов, а калека остался в деревне, с отцом, и оба они уцелели. И так далее… Нельзя судить о целом по фрагменту.
- Вы эту сказочку женам тех мужиков расскажите, - после долгой паузы процедил таксист. - Одного молотком, а другому удавку на шею накинули… За что, спрашивается? Хорошенькое благословение!
- Ладно, - махнул рукой Андронов. - Сколько людей - столько мнений. Курить тут можно?
Таксист помотал головой:
- Нет, не надо. Я восемь лет как бросил, и дыма теперь не переношу. Андронов молча открыл дверцу и выбрался из машины. Полез в карман куртки, ничего не нашел и тихо, но с чувством выругался - как в молодости:
- Тудыть твою в душу!
Сигареты и зажигалка остались лежать на столе в кафе "Пингвин". На радость девице-красавице.
Андронов осмотрелся и с облегчением обнаружил за перекрестком табачный киоск. Обернуться туда и обратно было минутным делом.
Он сунул голову в салон "жигуля", бросил расслабленно сидевшему таксисту: "Я за куревом", - и быстрым шагом направился к белой будке. "Неаполитанская" компания, поди, еще только-только начинала жевать и обсуждать свои дела.
Ассортимент в киоске был не хуже, чем в Москве. Андронов купил привычную красно-белую пачку "Мальборо" и черную, с золотом, зажигалку. Опустил пачку в карман и принялся, для проверки, щелкать вновь приобретенным огнивом, положив на край прилавка сдачу - несколько монет и купюр. Дунул ветерок, и одна сторублевка сухим осенним листком запорхала к мокрому асфальту. Андронов, чертыхнувшись, сгреб с прилавка деньги и повернулся к месту приземления купюры. И не обнаружил ее. В той точке, где она, как успел заметить краем глаза Андронов, совершила посадку, стоял черный, забрызганный грязью ботинок.
- Вы не могли бы сделать шаг назад? - вежливо обратился Андронов к владельцу ботинка. - У меня деньги упали, а вы на них наступили. Вероятно, не заметили, - в последнюю фразу он подпустил чуть-чуть сарказма, потому что не заметить мог только слепой.
- Чо такое? - услышал он в ответ утробно-сиплое, с нажимом. - Чо ты гонишь, бычара? Хочу - стою, какие деньги? На лохов наезжай.
Дискуссия, в данном случае, представлялась делом бесполезным. Чтобы понять это, достаточно было взглянуть на наглую морду бритоголового здоровяка-перекормыша в темной кожаной куртке - с такими братками Андронову приходилось иметь дело, и не раз. Конечно, учитывая главную его, Андронова, задачу, нужно было плюнуть на эту сторублевку и возвращаться на свой наблюдательный пост - пусть жлобяра забирает ее… Но кровь уже ударила в виски - и тело сработало, не дожидаясь решения мозга.
"Пулеметы не пулеметы, - шашки наголо - "даешь, сукин сын, позицию!" - и рубать!"