Игорь умер без мучений, во сне. Извлекая из его развороченной груди сердце, доктор насвистывал "Прощание славянки". Багровый комок того, что при жизни гнало гнилую кровь Князева по венам и артериям, был уложен в специальную емкость. После этого хирург направился к телефону, установленному неподалеку от входа и снял трубку.
- Сергей! Мне нужен мастиф. Нет, не самый крупный. Подбери среднюю особь и будь готов мне ассистировать.
Закончив разговор, он взял емкость с извлеченным из Игоря трофеем и направился в дальний конец лаборатории. Урча, как сытый кот заработал электродвигатель. Плавно поднялся вверх прозрачный экран, разбивавший помещение на две неравных части. Оказавший на другой половине, человек в белом халате замедлил шаг и с благоговением посмотрел на четырехногую стойку, собранную из никелированных трубок. Под ней размещалась хрустальная, наполненная зеленой жидкостью амфора. Особого внимания заслуживала конструкция, помещенная в амфору. Плоские, изготовленные из желтого металла и покрытые вязью причудливых иероглифов кольца образовывали сферу. Вопреки законам физики она не тонула, а удерживалась точно на середине этого своеобразного аквариума. Доктор остановился у стойки и протянул руку к цели своего короткого путешествия - ножу, весьма странной формы и пропорций, целиком откованному из металла белого цвета.
Его плавно изогнутая рукоятка напоминала лук. Мелкие насечки на ней были сделаны скорее ради красоты, чем для удобства. Они заставляли рукоятку сверкать и переливаться.
Толщина короткого лезвия в верхней его части достигала сантиметра, а внизу было тонким, как бритва. Несмотря на праздничный вид, в умелых руках этот нож мог превратиться в оружие способное наносить страшные раны.
Пальцы хирурга повисли в воздухе, так и не коснувшись ножа.
- Божественно! - прошептал он. - Божественно и непостижимо… Этим можно любоваться до бесконечности.
Он взял еще не успевшее остыть сердце и сжал его обеими руками. Брызнула кровь. Лезвие и рукоятка ножа впитали ее капли так быстро, словно были губкой. Жидкость внутри амфоры забурлила, а сфера начала вращаться. Стойку окутал холодный голубой туман. Выжатое, как лимон сердце Князева шлепнулось на пол, а хирург, наконец, взял нож и уставился на свою руку. Рукоятка утонула в тонкой резине перчаток и коже, срослась с фалангами указательного пальца и костями ладони, став продолжением кисти. При малейшем повороте руки лезвие принимало разные формы. Удлинялось и укорачивалось, становилось широким и узким, делалось длинным и острым как игла. Вдоволь налюбовавшись на эти метаморфозы, владелец таинственного ножа вернулся к операционному столу. Одним движением превратил лезвие в тонкое сверло и ткнул его в висок трупа.
- Универсальный инструмент, мечта любого хирурга, прошептал он на ухо Игорю. - Сейчас, друг мой ты испытаешь на себе чудодейственную мощь скальпеля Менгеле!
11
Лязгнула металлическая дверь. Агранов вошел в камеру изолятора временного содержания и смерил ее постояльцев критическим вглядом.
- Ну, братцы-кролики, очухались?
- Твоими молитвами, майор, - ответил Семенцов. - Что дальше?
- Не знаю, - пожал плечами Агранов. - Что прикажете мне с вами делать? Микошин - мужик серьезный и способен наказать наглецов, вторгающихся в его владения. Он проследит за тем, чтобы вы получили по заслугам.
- Вторгающихся? - улыбнулся Виталий. - Ты бы еще сказал нарушающих суверенитет! Отпустил бы нас, Дима…
- Мы больше так не будем, - с плаксивыми нотками в голосе поддержал друга Семенцов.
- Зачем все-таки поперли на рожон? - спросил майор. - Не верю, что только по пьяной лавочке.
- И правильно делаешь, что не веришь, - Семенцов подошел к решетке и сдавил ее прутья ладонями. - Дима, там на самом деле творится что-то неладное. Разве я похож на труса?
- Ты-то? - усмехнулся Агранов. - Пожалуй, нет. Скорее на дурака.
- Пусть! Согласен выслушать сколько угодно оскорблений. Взамен прошу только одного: поверь, что Микошин скрывает какую-то жуткую тайну. Его надо остановить!
- Опять - двадцать пять! - вздохнул Агранов. Он достал из нагрудного кармана кителя неизменную коробочку с витаминами, вытряхнул несколько таблеток на ладонь и отправил в рот. - Алый Автобус… Жуткие тайны… Завтра ты заявишь, что Микошин - вовсе не Микошин, а реинкарнация Джейсона Вурхиса из "Пятницы 13-го"!
Рассуждения майора были прерваны писком сотового телефона. Агранов поднес трубку к уху.
- Иван Корнеевич? Мое почтение. Кто ждет? Все? - лицо Агранова вытянулось. Кивая головой, он выслушал собеседника и встал. - Значит так, дружки-товарищи. Придется вам меня здесь подождать. Продолжим наш разговор после и, возможно вам удастся убедить меня в том, что вы не представляется угрозы для общества. Не теряйте времени даром. Размышляйте. Ищите доводы в свою пользу.
- Милицейские будни? - с деланным участием поинтересовался Семенцов. - Ограбление века? Неуловимый преступник стырил у бабки Марьи двух куриц-несушек? Ай-я-яй! Нам, Виталя, придется сидеть здесь пока наш общий друг, продолжатель славных традиций Мегрэ, Холмса и Пуаро займется расследованием.
- Не иронизируй, - Агранов строго посмотрел на Игоря. - В городе творится черт знает что! За последние дни…
- А мы-то здесь при чем?! - не выдержал Светлов. - Паримся в этой кутузке из-за банального хулиганства. Опомнись Дима, мы же взрослые люди!
- Скажу только одно, - майор сунул телефон в карман и направился к выходу. - Мне бы ваши проблемы!
Агранов ушел, а Игорь мерил камеру шагами, как загнанный в клетку тигр. Его кипучей натуре претило бездействие.
12
Старик с орлиным взором поблекших глаз, благородными сединами и двумя рядами орденских планок на застиранном пиджаке смело выступил из толпы и подошел к Агранову.
- Вы, майор здесь старший?
- Получается, что так. Хотите что-то сообщить?
- Так точно! Я этого субъекта, - дед указал на покрывало, под которым угадывались очертания человеческого тела. - Вчера в двадцать два пятнадцать видел. Он навстречу мне по лестнице поднимался.
- Откуда такая точность? - Агранов удивленно вскинул брови.
- Всегда в это время мусор выношу.
- Вечером. А как же приметы?
- Я в приметы не верю, - отрезал ветеран. - Так вот он шатался, как пьяный, но спиртным от него не пахло. Точно.
- А вы дедушка, разве нюхали? - с невеселой улыбкой поинтересовался доктор Лихонин, который никак не решался откинуть покрывало.
- Какой я тебе дедушка? - обиделся старик. - Из ума, прости Господи, еще не выжил. Не пью, потому как язва. Вот и чую запах за десять метров. Понятно?
- Простите его, - вступился за доктора майор. - Мы здесь все на нервах. Вас как по имени-отчеству?
- Фрол Лукич Мальцев, - ветеран вытянулся в струнку. - Капитан в отставке. Под Кенисбергом разведротой командовал.
- Вот и отлично, Фрол Лукич! Ваш фронтовой опыт нам очень пригодится. Значит в двадцать два пятнадцать?
- Точно, - старик вытянул руку, демонстрируя часы в потертом корпусе. - Сколько лет прошло, а идут - секунда в секунду.
- Рад за вас. А еще что необычного заметили? - прервал Фрола Лукича Агранов, который резонно опасался того, что ветеран может погрузиться в бездонную пучину своих воспоминаний. - Дело, как вы понимаете, серьезное. Самоубийство. Важна каждая мелочь.
- Мелочь, - Мальцев наморщил лоб. - Мелочь. Ну, в старом пальто он был. Воротник поднял так, словно боялся, что его узнают. Кепка, потрепанная на голове. Ботинки без шнурков.
- Спасибо, - майор пожал отставному капитану руку. - Вы нам очень помогли.
- Так мы это… Всегда!.
- Ох, нехорошее у меня предчувствие. - Лихонин поставил саквояж на землю, присел на корточки, поднял и тут же опустил покрывало. - Черт, опять!
- Пластырь на виске?
- Именно. Я уже осматривал раны у других трупов. При таком глубоком зондировании мозга этот пластырь, простите, как мертвому припарка.
- Догадываюсь, - кивнул Агранов. - Вы были правы. Тот, кто за всем этим стоит, играет с нами. Подчеркивает, сволочь: это, ребята, моих рук дело. Маньяк?
Лихонин взглянул вверх.
- Надо бы крышу хорошенько осмотреть. Поднялся он туда не позже половины десятого вечера, а спрыгнул примерно в семь утра. Чем занимался самоубийца все это время?
- Вы Иван Корнеич, как я вижу, становитесь полноценным опером. - усмехнулся майор. - Обязательно осмотрим, хотя я и не слишком надеюсь, что самоубийца оставил предсмертную записку.
- Самоубийца, - задумчиво пробормотал Лихонин. - Сейчас, поглядим, какой ты самоубийца.
Подъехавшая неотложка отгородила возившегося с трупом доктора от Агранова и изрядно поредевшей толпы зевак.
Майор отправил подчиненных на крышу, а сам решил присоединиться к доктору. Когда он обошел вокруг машины, то увидел, что Лихонин ведет себя очень странно. Обычно степенный и рассудительный, доктор находился в стадии крайнего волнения. Не боясь испачкать брюки, он опустился на колени и лихорадочно ощупывал труп, словно искал у него в карманах ответ на все вопросы.
- На этот раз что-то особенное? - поинтересовался Агранов, заметив, что на бледном лице Лихонина выступили капли пота.
- Такого я еще не видел! - Лихонин отбросил покрывало. - Посмотрите на его шею.