На крыльцо монастыря вышел монах и остановился в ожидании.
– Нас уже встречают, – с улыбкой заметил Виктор. – Антон, возьми свои вещи, и давайте немного пройдемся пешком.
Антона взял свою сумку, а Виктор предусмотрительно оставил в машине свою шляпу. К монастырю шли молча, не спеша. Белый снег тихо хрустел под ногами, он был очень чистый, такой же чистый, как и воздух вокруг.
Вопреки ожиданиям Александра, ждал их не седой бородатый старец, а высокий крепкий мужчина лет пятидесяти, с небольшой аккуратной бородкой и, как полагается, в черной рясе. В ожидании гостей монах кормил голубей, слетевшихся со всех сторон. Когда они подошли ближе, монах приветливо посмотрел на них, он не улыбался, но глаза светились радушием и теплом.
– День добрый вам, путники, – приветствовал их монах.
– Здравствуйте, отец Сергий, – учтиво поздоровался Виктор, мягко улыбаясь.
– Добрый день, – неуверенно поздоровался Александр.
– Здравствуйте, – тихо буркнул Антон, пряча глаза.
– С добрым делом пожаловали? – церемониально спросил монах.
– С добрым, – ответил Виктор. – Вот, как и обещал, привез вам гостей.
Виктор почтительно по очереди представил своих спутников игумену православного монастыря отцу Сергию. Священнослужитель вел себя на удивление просто, без лишних церемоний и выдержанного почтения. Он внимательно посмотрел в глаза Александру, но заговорил с Антоном.
– Хороший сегодня день, солнечный и светлый, – внимательно и с какой-то теплотой произнес монах, глядя на Антона. – Хороший знак. Готов ты начать новую жизнь, в святых стенах?
– Готов, – немного неуверенно ответ Антон, глядя монаху прямо в глаза.
– С добрым сердцем и чистой совестью пришел ты? – спросил монах.
– Да, – немного неуверенно ответил Антон.
– По своей воле? Или по принуждению? – глядя прямо в глаза Антону, спросил монах.
– По своей воле, – уверенно ответил Антон.
– Веришь ты в Господа нашего? – спросил монах и, заметил замешательство в глазах Антона, добавил: – Говори правду, не бойся.
– Не… Не знаю, – неуверенно ответил Антон. – А без веры можно туда идти?
– Можно, – мягко ответил монах. – Для того сюда люди и идут, чтобы обрести веру.
Антон кивнул в ответ и, достав что-то из своего кармана, неуверенно протянул монаху. В ладони лежал серебряный крестик на цепочке.
– Вот, – немного дрожащим голосом произнес Антон. – Сестра подарила.
– Очень хорошо, – мягко, по-отечески произнес монах, глядя на Антона. – Только крест божий у сердца нужно носить.
– Но я некрещеный, – объяснил Антон.
– Это ничего, главное верить, – монах бережно взял крестик и надел Антону на шею. Окрестил его тремя перстами, произнося почти шепотом: – Спаси и сохрани.
Антон склонил голову и почтительно перекрестился.
– Пойдемте, негоже вас в дверях держать, – пригласил монах и направился в монастырь. Все молча пошли следом. Перед входом в монастырь монах перекрестился. Виктор тоже склонил голову и почтительно перекрестился. Антон, глядя на Виктора, в точности повторил обряд. Александр, идя позади всех, усмехнулся, но тоже быстро перекрестился и снял при входе шапку. Антон, спохватившись, тоже быстро снял головной убор. Виктор, глядя на них, едва заметно усмехнулся.
Прогулявшись по монастырю, они разделились. Антона после напутственных слов игумена куда-то увели двое монахов, а Александра и Виктора отец Сергий пригласил к себе в келью.
Келья, а правильнее сказать, приемный кабинет игумена был очень скромен и обставлен современной мебелью. Небольшой кабинет был наполнен книгами, картинами и иконами, а также прочими атрибутами православия и религии.
– Очень хорошо, что вы его сюда привезли, – выслушав историю Антона, одобрительно произнес монах. – Люди, потерявшие желание жить, готовые расстаться с этим великим даром, должны обрести покой и веру. Таким людям необходимо особого внимание, ведь именно самоубийцы являются своеобразным символом всего человечества. Люди всегда находились в противоборстве добра и зла, жизни и смерти, и это противостояние происходит каждый день. Судьба всей человеческой цивилизации заложена в этом противостояние, которое берет начало и завершение в каждом человеке. Делая выбор, принимая решение и совершая маленький и, казалось бы, незначительный поступок, каждый человек склоняет чащу весов то в одну, то в другую сторону. Самоубийца – это символ всего человечества, противоречивое стремление к саморазрушению и одновременно любви к жизни.
– Получается, Бог наблюдает со стороны на противостояния человека самому себе и ждет, когда человек победит? – внимательно выслушав монаха, поинтересовался Александр. – Когда человечество передавит чашу весов в одну сторону и само решит свою судьбу?
– Человек разрушает мир, созданный Богом, приносит вред этому миру, всей планете и самому себе. Люди давно достойны апокалипсиса и полного уничтожения, и если бы не противостояние самим себе, мир бы давно уже заселяли другие, более достойные жизни существа. Бог может и подождать, что для него несколько тысячелетий, это мгновение. Стереть человечество с лица земли можно очень быстро, но как заманчиво посмотреть, чем все закончится, – монах говорил мягко и размеренно, изучая Александра внимательным взглядом. – Люди удивительные создания, они не просто живут и созерцают мир вокруг, а пытаются его понять и преобразовать, подчинить себе и создать свой новый мир. Может быть, люди единственные создания во Вселенной, способные понять все ее законы и действительно понять Бога.
– Действительно заманчиво, интересная теория, немного даже смешная, – Александр старался говорить учтиво, но не смог сдержаться от возражения. – Великий создатель, наблюдающий за людьми, как домохозяйка перед телевизором смотрит мыльную оперу. Сериал длиной в тысячелетия, и каждую сотню лет новые персонажи и герои, со своей историей и внутренней драмой. Это действительно интереснее, чем смотреть каждый день на звезды.
– Это люди смотрят телевизор. Они забывают о том, что жизнь гораздо интереснее и красочнее придуманных историй, – мягко и в то же время уверенно возразил монах. – Вы думаете, Бог создал весь этот мир для развлечения или из-за скуки?
– Не думаю и не знаю, когда и зачем возник это мир. А для чего, по вашему мнению, он создал этот мир?
– Люди всегда идут к Богу со своими проблемами, ищут его, просят, сомневаются, проклинают, хотят понять, зачем Бог их всех создал, а Он, может, и сам не знает. Смотрит на все человечество, на всю эту толпу людей и думает, хорошо это или плохо? Достойны ли жить на Земле эти противоречивые существа, которые одной рукой делают благо, а другой зло?
– И что же Он за несколько тысячелетий не может этого понять?
– А разве этот так просто понять? Каждый день новое событие, то война, то мир. Сегодня люди строят новый город, а завтра топят печь произведениями искусства. Сегодня воспевают Бога, а завтра жгут Его храмы! Вечное противостояние добра и зла, добродетели и порока, гениальности и глупости! – спокойно пояснил монах. – И разве это долго? Какие-то несколько тысячелетий? В вечности тысяча лет лишь миг. Разве не достойна человеческая цивилизация, неповторимая, удивительная и такая противоречивая, нескольких мгновений жизни? Права на выбор и самоопределение?
– Если смотреть с этой точки зрения, то, конечно, достойна, – задумался Александр. – Эра динозавров длилась миллионы лет, прежде чем прилетел метеорит и прекратил их существование.
– Вот, а динозавры, судя по всему, были не такие интересные существа, как люди, – согласился монах. – А еще, может быть, Бог сам желает получить ответ от людей, достойны они существовать на Земле или нет.
– Чтобы люди сами определили, достойны они жить на Земле или нет? Сами выбрали свой путь?
– Да, если бы не желание людей жить, они бы давно уничтожили бы себя и все вокруг. Обратили города в руины, а землю в пепел.
– Вы правы, последняя война так и не началась, – согласился Александр. – Но почему, если все понимают абсурдность и опасность войны, люди не выбирают жизнь в мире и продолжают бессмысленное противостояние наций, религий и вероисповеданий?
– Людей много, и все они разные. Каждый считает себя индивидуальностью, но лишь немногие – частью целого, – мягко ответил монах. – Но, самое главное, в людях нет любви и веры!
– Веры? Вы имеете в виду веры в Бога?
– Веры во все. Веры в себя, веры в окружающих, веры в этот мир и веры в Бога! Люди не верят друг другу, не верят самим себе, и потому в них мало любви и есть ненависть. И пока ненависть будет побеждать любовь, не будет мира на Земле!
– То есть если все поверят в Бога, то на Земле наступит мир, всеобщая любовь и счастье?
– Да, именно так! Но я вижу сомнение в ваших глазах, хотя вы и не высказываете его вслух, – монах внимательно смотрел в глаза Александру. – Все потому, что сами вы не верите! Скажите прямо, честно и от всего сердца. Вы верите в Бога?
– Верю? В Бога? – Александр задумался над ответом. – Наверное, нет. Но можно сказать, что я поддерживают учение, которое проповедует Церковь. Я как-то читал Библию, и многое, что там написано, заслуживает внимания. В этой книге мудрость и истина.
– Безусловная истина, способная направить любого человека по пути праведному. Очень сложно отторгать истину, – согласился монах.
– Но все основные мировые церковные школы трактуют одни и те же идеи только по-разному, и в этом кроется некий обман, – продолжил Александр. – Ведь сами эти учения не учат вступать в войну с другими верующими, скорее наоборот, они отрицают войну. Но если вспомнить историю, Церковь часто становилась инициатором кровавых войн, а значит, верить самой Церкви и верить в Бога – очень разные вещи.