Когда они подбежали к номеру Энн, она жалобно кричала; крики эти были такими душераздирающими, что мужчины стали пытаться высадить плечами дверь, и каждый новый вскрик подстегивал их усилия. Гай Вормсби и Питер Каулз, одетые так, словно только что пробудились ото сна, ворвались в комнату, где у самой двери увидели Энн, сжавшуюся от ужаса, как ребенок, и громко рыдавшую, в совершенном потрясении глядя через всю комнату на запертое окно. Кроме нее, в номере никого не было, и не успели Питер и Гай обменяться недоуменными взглядами, как в комнату влетела встревоженная и взъерошенная Кэтрин. Пока она выкрикивала вопросы и слова сочувствия, "ее мужчины", подхватив Энн на руки, бережно отнесли ее и положили на кровать. Когда Энн взглянула на Гая Вормсби, лицо у нее было такое, будто она видела его впервые. В отчаянии она бросилась к нему, обняла и зарылась лицом в его руки, пытаясь спрятаться, как ребенок, испугавшийся темноты. Питер Каулз покачал головой; его обычно циничное выражение лица теперь казалось растерянным и полным раскаяния; он напоминал мальчишку, пойманного за руку, которую он запустил в банку с печеньем, или с измазанным вареньем лицом. Кэтрин Каулз стояла рядом, обхватив локти руками; ее трясло так, как будто в номере стоял страшный холод. Гай изо всех сил старался успокоить испуганную девушку, лежавшую на кровати:
- Все хорошо, успокойтесь, Энн. Мы с вами - все мы. Вы кричали, Энн. Что это было: ночной кошмар?
Он говорил тихим уверенным голосом, таким, как говорят с ребенком, который боится оставаться один в темной комнате. Энн в отчаянии качала головой, теребя манжеты пижамы. Рот ее шевелился, но, дрожа и запинаясь, она лишь могла произнести какие-то отрывочные слова:
- Нет… нет… я услышала шум… я встала… включила свет. У окна. Там… - Внезапно она замолчала и снова разрыдалась, пока Гаю не удалось уговорить ее успокоиться. Прекрасные глаза Кэтрин Каулз тоже наполнились слезами. - Только это был не человек… - продолжала Энн. - Он был скорее похож на… на… о господи! Это неправда! Это невозможно. Такого не бывает…
- Чего не бывает? - раздраженно спросил Питер Каулз из-за спины Гая Вормсби. - Ну же, леди! Что вы видели?
- Заткнись, Питер, - резко оборвала его Кэтрин. - Сейчас не время для твоей бесцеремонной прямолинейности. Ты что, не видишь: бедная девушка полужива от страха!
- Успокойтесь, вы оба, - тихо приказал Гай Вормсби и снова повернулся к Энн: - Продолжайте, Энн. Вы видели…
- Вампира, - вяло произнесла Энн, словно бы понимая, что никто из слушающих ее не поверит в это.
- Вампира, - повторил Гай Вормсби.
- Да-да! - выпалила она. - В плаще, с клыками и когтями, и он прошел в окно.
- Окно заперто, Энн, - медленно сказал Гай. - Изнутри. Как он мог попасть сюда и выйти отсюда? Дверь в номер тоже была заперта на задвижку. Вы же видите, что нам пришлось сделать, чтобы попасть сюда, - буквально вломиться. В коридоре мимо нас тоже никто не проходил.
Энн Фэннер вздрогнула от воспоминаний.
- Но, Гай! - заплакала она. - Говорю вам, что я его видела. Так же отчетливо, как и вас. Господи, что же творится в этом ужасном месте?
- Это - игры Картрета, - сказал Питер, коротко и резко рассмеявшись - смех его был похож на лай. - Либо это он, либо просто ночной кошмар. Энн, детка, ну, скажите, это же возможно, правда?
- Питер, - с угрозой в голосе произнесла Кэтрин.
Энн Фэннер, изобразив храбрую улыбку, кивнула Кэтти:
- Все в порядке, Кэтти. Я знаю, что он чувствует и думает, и не могу его осуждать. Никаких вампиров не существует, правда? И привидений тоже. Разве не я это говорила…
- Не надо впадать в истерику, - ровным голосом сказал Гай Вормсби. - Все возможно. Вам уже получше, Энн?
- Да… я думаю… вы здесь уже так долго…
Сидевшая по другую сторону кровати Кэтрин Каулз протянула руку и ласково погладила Энн. Та улыбнулась ей, и Кэтти улыбнулась в ответ. Однако Питер Каулз продолжал обследовать номер, заглядывая во все углы и щели. Обойдя комнату еще раз и качая головой, он снова критически фыркнул:
- Нет никаких потайных дверей, раздвижных стен или приставных лестниц, как это обычно бывает в домах с привидениями. Слушайте, а где, черт побери, наш дорогой Картрет? От крика Энн он должен был тут же примчаться сюда как сумасшедший. И Вентворт, я уж не говорю о Хильде - моей прелестной датчанке.
Гай Вормсби с горечью усмехнулся.
Питер бросил на него сердитый и обиженный взгляд, будто Гай дал ему пощечину:
- Я сказал что-то смешное, Гай?
- В каком-то смысле - да. Хильда каждый день после обеда уходит с ночевкой домой, на ферму отца в долину. Картрет - ночная птица. Вполне возможно, что и сейчас он отправился на прогулку, а что касается Вентворта, то его я до сих пор ни разу не видел, хотя он всегда исправно доставляет все, что ни закажешь.
Кэтрин Каулз пристально смотрела на Гая горящими глазами. Объятая страхом, она была колдовски прекрасна.
- Завтра утром ты должен непременно поговорить с этим человеком, Гай Вормсби, - сказала она. - Произошло уже столько всего, что самое время рассказать, - Энн, ты больше не можешь хранить все в себе…
- Кэтти… пожалуйста… не надо… - простонала Энн. - Не сегодня.
- Ладно, согласна. Но сегодня я останусь с тобой до утра, поняла? Мы вдвоем пересидим здесь ночь, так что мужчины могут отправляться спать - конечно, если вы не хотите посидеть вчетвером. - Тон Кэтти стал почти тоскливым.
Гай Вормсби кивнул:
- Я собирался предложить тебе остаться с Энн. Если мы останемся вчетвером, то никому не удастся уснуть; кстати, вам известно, что времени еще только половина третьего? Пойдем, Питер. Все это может подождать, пока мы не поговорим с Картретом. Энн…
- Да, Гай?
Он взглянул ей прямо в глаза. Этот взгляд взволновал Энн; его улыбка согрела ее, несмотря на все, что произошло. Она даже не заметила, как Кэтрин, поджав губы, резко отвернулась, не в состоянии на это смотреть.
- Мы разберемся со всем этим завтра. А вы по-прежнему хотите пойти на прогулку?
- О да, конечно, - кивнула Энн. - При дневном свете - что может быть лучше!
- Славная девочка.
Он пожал ее руку, задержав ладонь в своей, словно бы передавая пальцами молчаливое послание. Энн ответила на рукопожатие, пряча все свои страхи под покров участия и успокаивающего присутствия Гая. Питер Каулз, выпятив нижнюю губу, дотронулся рукой до правого кармана халата - нет, он оставил его там. Гай Вормсби послал Кэтрин Каулз воздушный поцелуй, а она печально улыбнулась в ответ, только глаза ее не улыбались.
- Мы забаррикадируем выбитую дверь несколькими креслами из холла, - сказал Гай Вормсби. - Это на сегодня, а завтра дверь уже станет головной болью Картрета и Крэгхолд-Хаус.
- Спокойной ночи, Гай, - сказала Энн.
- Приятных сновидений, - откликнулся он.
С этими словами они с Питером вышли из номера и занялись делом за выбитой дверью. Кэтрин Каулз села в ногах кровати и достала из складок серебристого банного халата серебряный портсигар. Энн смотрела на нее, невольно любуясь грациозностью ее движений, все еще пытаясь забыть это жуткое клыкастое чудовище с кроваво-красной пастью, двигавшееся от окна прямо на нее. Казалось, что только ее крики и неверие в происходящее заставили его убраться прочь. Но как это чудище попало в номер и как ушло отсюда?
У Энн Фэннер не было сомнений. Она видела чудовище, монстра. Вампира.
- Энн, - мягко и исключительно сочувственно заговорила Кэтрин Каулз, - и как ты с ума не сошла от страха, увидев такое чудовище? Лично я, увидев такое, точно бы спятила.
Удивившись такому вопросу, Энн внимательно посмотрела на нее.
Она даже затрясла головой, удивляясь очевидности и ужасу этой мысли. А ведь действительно, того, что она пережила, было вполне достаточно, чтобы свести с ума здорового человека.
- Знаешь, а ты права, - медленно ответила она. - Я видела вампира - так же ясно, как днем, и вот теперь сижу здесь и разговариваю с тобой, как ни в чем не бывало, будто все это - ерунда и просто не могло быть. Ужас!
- Всему виной это место, - медленно проговорила Кэтти своим красивым хрипловатым голосом. - Это он принялся за тебя. В конечном итоге - он.
- Крэгхолд-Хаус?
- Да. - Кэтрин Каулз затянулась сигаретой, выпустив облачко дыма. - В Крэгхолд-Хаус все возможно.
Энн Фэннер снова вздрогнула.
Не успел Картрет повесить свой длинный плащ в мрачной темной комнате, где он проводил многие часы в полном одиночестве, как в дверь тихонько постучали. Держа в руках свечу, он подошел к деревянной перегородке и наклонил худощавое лицо. Глаза его каким-то непостижимым образом задвигались, и жутковатая полуулыбка искривила губы.
Пламя свечи высветило высокую сгорбленную тень на стене и смутные очертания полок, заставленных книгами, и громадного длинного ящика, стоявшего на полу в углу комнаты. Крышка ящика была приставлена к стене.
- Да? - загробным голосом произнес Картрет.
- Шесть часов, - раздался из-за двери голос, словно исполнявший какой-то ритуал, - и все в порядке. Мертвые спят, и ничто не в силах разбудить их.
- Хорошо, друг мой.
- Мы пойдем иль не пойдем, мы пойдем иль не пойдем, мы пойдем иль не пойдем в Ведьмины пещеры? - Необычный забавный ритм слов, произносимых этим голосом, при всей насмешливости и парадоксальной напыщенности, долго еще отдавался в коридоре, словно шум ветра - слабый, но явно зловещий.
Картрет кивнул:
- Пойдем. Те, кто ждут, получат всё.
- Смотри вперед перед тем, как прыгнуть. Кто сомневается - тот…
- Пропал. Вот так-то. Спокойной ночи, Друг мой.
- Спокойной ночи.