- …когда я увидела его впервые, то сразу же влюбилась в него. А кто бы удержался? Однажды вечером Питер привез его к нам домой из Нью-Йорка - встретил его на Бродвее. Тогда мы жили на Лонг-Айленде. О, к тому времени я уже много лет подряд слышала нескончаемые рассказы о Гае от его верного и преданного пса Питера, но на самом деле никогда не верила в возможность существования такого великолепного мужчины до тех пор, пока сама не увидела его. С тех пор я стала Бедная Несчастная Кэтти. Эх, что за сумасшедший мир, детка! Несмотря на все, чего я достигла, я так и не смогла оторвать это чудовище от его археологии. И это повторяется вот уже несколько сезонов: мы втроем болтаемся по городам и весям; Питер пописывает стихи, Гай все стремится добраться до исторических находок - однажды мы повели целых три недели в долине Смерти в поисках ключицы динозавра или чего-то в этом роде, - а я все пребываю в ожидании получить хоть крупицу внимания Вормсби. Да, конечно, мы целуемся, но мне нужно гораздо больше. Я - очень опасная женщина, как ты заметила. Или не заметила?
Энн невольно покраснела:
- Ты говоришь…
- Я говорю, киска моя, что, несмотря на всю мою большую любовь к нему - я ведь даже умоляла его об этом однажды, - мистер Гай Вормсби отказался испортить мою непорочную репутацию. Ну разве это не пощечина?
- О, Кэтти, наверное, для тебя это ужасно.
- Да, я тоже так думаю. Я многое могу дать ему, этому дураку. Но послушай, может быть, у тебя то же самое с этим Джорджем Туэмблом? Ну, сознавайся! Все останется между нами, девочками.
От этой женщины совершенно ничего нельзя было скрыть, и Энн это уже поняла. С легкой бравадой и, чему сама она очень удивилась, совершенно без стеснения и раскаяния, она подробно рассказала "сагу" о себе и Джордже. Когда Энн закончила, Кэтрин Каулз стряхнула пепел сигареты в пепельницу, которая стояла у нее на коленях, и с осуждением вздохнула:
- Ох уж эти мужчины! Животные - все до одного. На что мы тратим свое время? Но лично я предпочла бы пылкость Джорджа безразличию Гая, хотя, должна признать, обстоятельства не вполне одинаковые.
Энн тоже вздохнула и предложила:
- Давай сменим тему, а? Что ты думаешь об этой гостинице?
Кэтрин Каулз прищурилась. "Странно", - подумала Энн.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Да ничего особенного. Я знаю, для чего вы сюда приехали, Гай говорил мне - что-то об изучении легенд о ведьмах или о чем-то в этом роде. А что ты думаешь о Картрете? Или об этом Вентворте - лично я его ни разу не видела. А о призраке?
Шикарная брюнетка, откинув голову назад, рассмеялась. Не злобно. Ее плечи в черном джерси и вся стройная фигура затряслись от смеха.
- Ох, Энн… - снова вздохнула она, продолжая смеяться. - Ты что, не понимаешь всех этих "фокусов-покусов"? Это же уловки для туристов. В конце концов, ты же из Бостона, а это большой город.
- Я все еще не понимаю…
- Энн, Энн… - Кэтрин придвинулась к ней, похлопав по колену рукой, в которой не было сигареты. - Все это - для создания атмосферы. Уловки для туристов. Ты что, не понимаешь? Ты не видела Вентворта? Никто из нас тоже не видел. И Картрет, который одет, разговаривает и выглядит как третьесортный Дракула из шоу бродячих артистов. А эта Хильда с кукольным личиком? Наверное, ты ее еще не видела. Она - датчанка, как здесь заведено, и все время носит на шее знак ведьмы, точно такой же, как тот, что висит над камином. Это - город гоблинов, детка, вот они и играют на всю катушку. Помнишь рекламные брошюры? "Приезжайте в Крэгмур…" Дорогая, они бы все здесь пропали, если бы не играли в эти игры на продажу. Черт побери, но именно это и привлекло сюда Великого Вормсби, жаждущего исторических находок. Они хорошо знают свое дело, эти провинциалы! Вот я смеюсь, а, может быть, они на самом деле сообразительнее нас. Ведь цены в таких гостиницах астрономические - даже для такого места, как это.
Энн Фэннер внимательно смотрела на Кэтрин.
- Я допускаю, что все, что ты сказала, - правда, но…
- Но что?
- Предположим, я скажу тебе, что видела ночью призрака - крэгхолдского призрака, полковника, и расскажу о том, что произошло в этой самой комнате прошлой ночью…
- Предположим, что ты расскажешь это мне, - с готовностью согласилась Кэтрин. - Обещаю, что не стану смеяться - буду только слушать, правда, хочу напомнить тебе одно старое изречение - ты сама его говорила: "Никаких призраков не существует". Ты говорила это сегодня утром, и я слышала это своими собственными ушами.
- Ну и хорошо, я это помню, - решительно сказала Энн, - но прежде выслушай меня. Послушай, что я хочу сказать.
- Я слушаю, Энн.
- Ну вот, слушай. Я приехала сюда вчера вечером, около десяти часов. Все вы уже, наверное, спали в своих комнатах, и только Картрет был за регистрационной стойкой. После того как я расписалась в книге…
Вначале Кэтрин Каулз слушала, скептически приподняв брови, но вскоре увлеклась рассказом, как ребенок, захваченный первой в жизни историей о привидениях. При всей своей молодости и наивности Энн Фэннер была прекрасной рассказчицей. Она сама снова была во власти собственной убежденности и эмоций, что делало ее рассказ особенно оживленным - настолько, что Кэтрин Каулз выслушала его, не перебивая, от начала и до конца.
Закончив свою историю, Энн глубоко вздохнула.
Неожиданно наступившая тишина в комнате была такой плотной, что, казалось, ее можно было потрогать, взвесить, почувствовать. Через какое-то время она увидела, а не услышала, что Кэтрин сидит, скрестив ноги, и трясет своими великолепными волосами, собранными на макушке.
- Ну, - произнесла Энн, - скажи что-нибудь.
- Bay… - пробормотала Кэтрин Каулз тихим, каким-то далеким голосом.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Дай немного подумать. Я знаю, что ты не взбалмошная и не легкомысленная девчонка. Ты кажешься рассудительной и хладнокровной, как баптистский священник.
- Но что ты об этом думаешь? Обо всем об этом - твое первое впечатление? Скажи мне откровенно, Кэтти.
- Пока не могу. Еще слишком рано. Все это слишком странно и опрокидывает все мои представления и теории относительно этого места. Помнишь, о чем я тебе только что говорила? Бедняжка, после всего, что случилось прошлой ночью, да еще этот случай с деревом сегодня утром…
- Послушай, - прервала ее Энн, - ты думаешь, между этими событиями существует какая-то связь?
- Не говори так, - почти умоляющим и неожиданным для Энн, менее неприступным топом произнесла Кэтрин. - В любом случае пока я ничего не могу сказать. Я уже говорила, что именно сейчас я не знаю, что и думать. Детка, дай Кэтти время подумать.
- Думай, сколько тебе захочется, - с отчаянием вздохнула Энн. - Я никуда не собираюсь отсюда.
И хоть момент был безрадостным в этой по-домашнему уютной комнате в Крэгхолд-Хаус, но эти слова были правдой.
Абсолютной правдой. Если что-то и могло поколебать решимость Энн, то легенда, связанная с надписью на циферблате больших напольных часов, стоявших в зале, в специальной нише, могла бы напугать ее гораздо больше. Если подойти к часам поближе, то можно прочитать надпись, сделанную мелкими золотыми буквами, расположенными полукругом в верхней части циферблата. Она должна там быть и была, потому что все видели и читали ее.
Это было древнее немецкое правило, столь дорогое сердцам герров и фрау на прежней родине, откуда прибыли сюда датчане, осевшие в долине за Лесом гоблинов. Они действительно верили в это - всем своим разумом, сердцем и душой.
Это было похоже скорее на детский стишок, хотя немного страшноватый для того, чтобы успокоить кого-то, по крайней мере детей. Это были слова предупреждения.
Они были просты и понятны:
В доме, где страх поселился уже,
Ставьте кровати голова к голове.
Старомодный, замысловатый и странный стишок, отголосок древнего предрассудка.
Это, безусловно, не пословица и не заповедь, провозглашающая вечные истины - такие, как люби ближнего своего или относись с добром к животным.
И все же написано было именно так: на циферблате часов, стоявших внизу в холле Крэгхолд-Хаус, чтобы каждый, кому надо, увидел и прочитал.
И поверил или не поверил - кто как захочет. Предрассудки и суеверия, как и религия, - личный выбор каждого. Спросите любого священника.
"Ведьма, ворожея. Ворожба, колдовство", - читал вслух Питер Каулз вялым, монотонным голосом. Усмехнувшись, он раскрыл толстый словарь нормативного языка на странице, обозначенной в указателе: "Американское разговорное слово. Заговор, наговор, злые чары. Глагол ворожить - заниматься колдовством, черной магией. Точка с запятой. Околдовывать, заколдовывать. Существительное ворожея - ведьма, колдунья".
- Послушай, Гай, здесь очень пространная и интересная для тебя интерпретация - четкая, ясная и простая. И ты все время ездишь в забытые богом пустыни, чтобы исследовать такие элементарные вещи, как это? Лучше бы сходил за этим на шабаш ведьм в Центральном парке! Или в пентхаус одного из небоскребов на Мэдисон-авеню.
Гай Вормсби, сидевший в кресле своего двадцать четвертого номера, печально улыбнулся. Комната Питера Каулза под номером девятнадцать располагалась дальше по коридору; Кэтрин Каулз жила в двадцатом номере как раз напротив него, а семнадцатый номер Энн Фэннер находился в самом начале коридора, как раз над первой лестничной площадкой. Все номера располагались в западном крыле дома, а восточное было закрыто из-за небольшого количества постояльцев.