Митя представил сцену в избе как взаимодействие нескольких сгустков времени, принявших человеческий облик. Такую шутку сыграла с ним его собственная теория.
Федор, оставшись в меньшинстве, быстро пошел на попятный. Аня заставила его извиниться, чем привела Люсю в страшное смущение. Разбитый наголову, ошеломленный, Федор прохрипел какие-то странные ему самому слова насчет "прощения и любви по гроб жизни". Инцидент был исчерпан. Богиновы отправились домой.
Отойдя от избы на несколько шагов, Аня остановилась, посмотрела на Митю и сказала:
- Объясни мне еще про эти… кусочки времени. Федор тоже такой кусочек?
- Сгусток… - сказал Митя, удивляясь совпадению мыслей.
- Сгусток… - повторила Аня и вдруг отрывисто и неестественно засмеялась. - Ой, не могу! Сгусток… - повторяла она, дергаясь и трясясь.
- Анечка, ты что? - прошептал Митя, обняв жену за плечи.
Аня плакала у него на груди, повторяя это дурацкое слово, которое совсем уже странно стало звучать для Мити. Ночь была темная, холодная и пустая. Время летело, как всегда образуя во Вселенной большие и маленькие сгустки. Два разумных сгустка, муж и жена, стояли на тропинке из Кайлов в Коржино. С одним сгустком была, по-видимому, обыкновенная истерика после нервного напряжения. Другой сгусток по имени Митя, обремененный знанием мировых законов, понимал сейчас только одно. Он понимал, что, как бы ни были верны его теории и каких бы высот ни достигала его мысль, он останется просто человеком среди других людей. Просто обыкновенным, ошибающимся, сомневающимся и непрестанно надеющимся человеком.
Глава 10
Ночной разговор
- Митенька, скажи: ты правду открыл про время?
- Я ее придумал. Правду всегда придумывают.
- Опять ты шутишь! Я тебе серьезно говорю… Я совсем ничего про время не понимаю. Даже про обыкновенное, наше. А твое время совсем какое-то странное…
- Оно просто непривычное. Ну представь себе: мы все состоим из частиц…
- Тише, детей разбудишь!
- И все вокруг состоит из частиц. А ты слышала, что природа частиц одновременно волновая и корпускулярная?
- Митя, я не понимаю.
- Господи! Раньше считалось, что материя проявляет волновые свойства. Это разве не удивительно? А я понял, что природа материи все же едина. Она временна2я. Только время может вести себя по-разному: быть твердым, жидким, газообразным, невидимым… Может быть вообще без массы. Из этих превращений времени все и состоит. Это ведь просто?
- Просто. Только никто не поверит.
- Поверят. Я докажу.
- Митя, а сколько времени ушло на одного человека? Вот если меня превратить во время?..
- Можно рассчитать. Масса у тебя килограммов пятьдесят пять… Значит, примерно семь триллионов лет.
- Неужели так много? Это ужасно!.. Да за это время вся жизнь на Земле могла бы начаться и кончиться… Слушай! Ужасно интересно! Если бы я превратилась во время, я могла бы стать целой историей. Одна я! И каждый человек! Митя, так это же…
- Анюта, тихо! Раскричалась… Дети спят.
- Так это же почти бессмертие!
- Угу. Я и открыл бессмертие.
- Не смей зевать! Ничего ты еще не открыл! Ты высказываешь гипотезу. Понимаешь: ги-по-те-зу…
- Понимаю. Гипотезу… Давай спать.
- Постой, постой…. Как ты думаешь - он ее больше бить не будет?
- Кто?
- Да Федька этот.
- У тебя гигантские скачки мысли. Ты его так напугала, что, боюсь, он даже бросит пить.
- Опять ты смеешься. Ни капли не смешно.
- Послушай, а откуда ты все это знаешь? Выкидыш… И тому подобные детали.
- Я же не изобретаю всякие теории. Пока ты сидел и писал, Люська три раза прибегала. Она еще и не то рассказывала. Да я и по письмам многое знала.
- Теории… Если хочешь знать, все это имеет к нам прямое отношение. И к Люське, и к ее мужу… Вот послушай про поле сознания.
- Ты не обижайся.
- Так же, как все материальное в природе связано со временем, так и духовное связано с полем сознания. Разум принимает тоже различные формы. Вот мы говорим сейчас. Это одна из форм его проявления. У тебя и у меня происходит понимание. Понимаешь?
- Понимаю… Понимание.
- Понимание может передаваться и другими путями. Через взгляд, например. Через жест. Еще как-нибудь… Есть еще память. Все это различные формы существования поля сознания.
- А оно только человеческое, это поле?
- Думаю, что нет. Оно присуще любой форме жизни.
- И деревьям?
- Даже микробам.
- Скажешь тоже - микробам! А вот деревьям, может быть… Я вчера в лесу сидела на пеньке… Одна… И знаешь, что-то такое в мыслях происходило. Мне будто кто-то шептал…
- Это голоса.
- Голоса?
- Ну да, голоса. Тоже проявление поля сознания… Я совсем недавно понял, что нужно уметь прислушиваться.
- Ой, Митя, не смеши меня! По-моему, ты прислушиваешься только к себе.
- А это все равно. Важно прислушиваться. Многие вообще слышать не умеют, не учатся понимать… Ребенок учится понимать, когда растет… А потом он вдруг решает, что все понял, и тогда не слышит больше ничего.
- Ты кого имеешь в виду?
- Себя.
- Ну вот. Опять обиделся.
- Анечка, знаешь, что самое редкое?.. Понимание. Вообрази: вокруг нас бесконечное и разнообразное поле сознания. У него есть одна функция - установить в этом мире понимание между живыми организмами. Я нарочно так обобщаю. Не только между людьми… Мы почти ничего не знаем об этом поле, не умеем им пользоваться. Ощупью ищем понимание друг друга и природы. Причем далеко не все ищут, вот что обидно! Я хочу понимать тебя, детей, траву, птиц, зверей…
- Мышей, комаров…
- Ну все. Спи. Ты начинаешь говорить глупости.
- Уж и пошутить нельзя!
- А они хотят понять меня и друг друга тоже. Так вот. Чванство и самодовольство некоторых живых организмов, именуемых людьми, заходит так далеко, что они не желают понимать не только траву, птиц, зверей и так далее, но и себе подобных.
- Вот-вот. Тебя и не поймут. Ты еще намаешься со своей гипотезой.
- Это не гипотеза, а истина.
- Митенька, ты ужасно самоуверенный тип.
- Да пойми же ты, что понимание себя и других - это необходимое условие сохранения жизни. Мы до сих пор движемся с закрытыми глазами и спиною вперед. И это называется прогрессом!
- Чего ты так завелся, Митя?
- Просто потому, что я сам ни черта не понимаю. Даже обыкновеннейших вещей. Не знаю, как вести себя с Витькой, например. Или с хозяином нашим. Это оттого, что я их плохо понимаю. А общество? Тут я вообще ничего не понимаю. Все знаю, а понимать не понимаю.
- И что же ты предлагаешь?
- Я предлагаю инструмент. Вот поле сознания и поле времени. Учитесь ими пользоваться! Учитесь понимать друг друга! Пониманию и ощущению времени нужно учить, как учат счету в первом классе. Надо сказать наконец открыто: мы, люди, еще ничего и никого не понимаем. Мы нисколько не лучше зайцев и телят. Мы лишь хитрее и коварнее. Человечеству надо снова научиться скромности…
- Митя, ты не находишь, что это очень смешно? Ты выступаешь так, будто тебе Нобелевскую премию дали. Нобелевская речь в постели! В деревне Коржино.
- Ну давай спать. И правда, это смешно… Я тебя понимаю.
- А я тебя люблю…
Глава 11
Знакомые голоса. Оплата труда сдельная! Еще о поле сознания. Несостоявшееся убиение курицы
Ночь прошла, наступило утро. Митя и Аня, намаявшись накануне, спали крепким сном, когда по деревне прошло сонное и молчаливое стадо, за которым плелся пастух, волоча кнут по земле. Стадо тихо вошло в лес, как вода в песок. В лесу, за Улемой, птицы пели утреннюю песню, а рыбы в реке выпрыгивали из воды, мелькая выгнутой серебристой спиною. Поднявшееся солнце не спеша высушивало туман и росу на траве. Пропел петух.
Катя и Малыш, проснувшись, переглянулись в постелях и, увидев, что родители еще спят, тихонько босиком вышли на крыльцо. Солнце било из-за леса прямыми чистыми лучами, и дети стояли на крыльце, с удовольствием подставляя теплому свету плечи. Под крыльцом гарцевали котята, наскакивая друга на друга, пригибаясь, потом выпрямляясь на задних лапах, а передними поглаживая воздух. Кошка сидела тут же, поглядывая на котят прищуренными зоркими глазами.
Катя поставила в рядок четыре пустые консервные банки и налила в них из кринки молоко. Котята и кошка прилипли каждый к своей баночке. Короткие и острые хвосты котят замерли вертикально, только кончики описывали плавные одинаковые колечки. Кошка лакала молоко более равнодушно.
Дети тоже пили молоко, сидя на крыльце.
- Давай дадим им мяса, - предложил Малыш.
- Они еще маленькие для мяса, - ответила Катя.
- Давай дадим тушенку.
- Мама будет ругаться.
- Она не заметит.
- Ну ладно. Принеси банку.
Малыш полез под лавку в темных сенях, где в прохладном месте хранились продукты, и принес оттуда начатую банку тушенки.
- Смотри, едят! - обрадованно сказал он, разбрасывая по земле кусочки мяса.
- Дай мне! - потребовала Катя.
Вместе с котятами они быстро прикончили банку. Потом, взяв на руки по котенку, они уселись на скамейке под окном и занялись мирной беседой, поглаживая урчащих котят по тугим вздувшимся брюшкам.