Ксана, больше не чувствуя рядом тепла, захныкала, и Дик, взяв ее в охапку со спальником вместе, отнес к Марии. Немного подумал - стоит ли вытряхивать ее из спальника или рискнуть очередным "мокрым делом"? Решил рискнуть. Если Ксана просыпалась внезапно - она могла поднять ор не хуже пожарной сирены. Проще было замыть и высушить спальник, чем успокаивать ее.
Потом он, чтобы окончательно проснуться, проделал ката "песочных часов", а затем пошел в душевую и хорошенько вымылся. Это была еще одна из прелестей пребывания в Салиме: возможность помыться. Чистоплотность космоходов переходит порой в манию (Дик знавал людей, не способных заставить себя ступить босой ногой на траву - до того боялись грязи), а помыться как следует в Муравейнике было негде - шрамы закрывали возможность пользоваться общественными банями, обтирание мокрой тряпкой в туалете у Даллана за полноценную помывку не сходило, и порой к концу суток Дик готов был на стенку лезть - до того противно ему было свое тело.
Примитивный душ - стальной бочонок для пищевых продуктов, кран и насос. После омовения следовало накачать воды для тех, кто будет мыться за тобой, и Дик начал работать рычагом. В Пещерах Диса и вообще на Картаго находилось удивительно много самых простых механических приспособлений вроде этого допотопного насоса с ножным приводом. Рива, как видно, нарочно примитивизировали бытовую технику, чтобы не попадать в зависимость от производства или импорта большого количества сложных деталей и схем. Даже боты у них были проще, чем в Империи, и слава Богу - их мог чинить любой, кто получил технические навыки на уровне младшего ремесленника и имел самые нехитрые инструменты. Насос просто нашли на свалке. Это чудовище наполняло бак за полчаса. Так что работа продвигалась небыстро - но и торопиться было некуда - пока ушедшие не вернулись, и спящие не проснулись, Дик был предоставлен сам себе.
Набрав в резервуар воды, он отошел ко входу в пещеру и закурил. Это притупляло чувства, приносило облегчение - пусть временное, но этого хватало, чтобы пережить особенно острые приступы тоски или гнева. Он ведь не напивался, не употреблял наркотика - а в курении нет греха, даже некоторые святые курили… Правда, во рту после дрянных сигарет оставался привкус, будто навоза наелся - но с этим приходилось мириться; разве не таков вообще вкус жизни в Пещерах Диса?
- Что-нибудь случилось, сэнтио-сама? - прогудел со своей лежанки Рэй.
- Оро? - Дик повернул голову. - Я что, не могу просто так закурить?
- Но вторую сигарету подряд…
- Я думал, ты спишь.
- Острые запахи - они будят меня.
- А, - Дик раздавил недокуренную сигарету и тут же пожалел о своей расточительности. - Ничего… Симатта! Почти ничего…
Он помолчал немного. Потом, сам того не ожидая, выпалил:
- Она целовалась с этим золотомордым выродком…
- Вас это печалит?
- А что же мне, радоваться?
Рэй помолчал немного, потом сказал:
- Я ничего не понимаю в таких делах, сэнтио-сама. Сейра… она спала с мужчинами за деньги. Но… Меня кто-то любил… этого было достаточно.
Дику не было этого достаточно. С того момента, как Бет принадлежала ему, только ему - он не мог согласиться на меньшее. Он готов был думать о ней, как о потерянной - но не как о чужой.
- Она ведь думает, что я мертв… Рэй, я же вовсе не хотел, чтобы она всю жизнь прожила в трауре… И даже если… то ведь… она должна притворяться перед ними, и… я понимаю. Но его… я только Моро так ненавидел.
- Но ведь вы можете попытаться передать ей весточку, что вы живы.
- Ты серьезно? - Дик задохнулся. Ему это и в голову не приходило.
- Сэнтио-сама, кто-то из гемов коммунальных служб обязательно знает кого-то из гемов дворцовых служб. А кто-то из гемов дворцовых служб знает дворцовых слуг. Вы можете попробовать передать что-нибудь такое, что поймет только она. Это известно гемам давным-давно. Кто-то с кем-то обязательно связан. Даже лемуры передают новости из гнезда в гнездо через тэка.
- Спасибо, Рэй, я подумаю над этим… - Дик попытался унять сердцебиение. - Но вообще-то у нас сегодня есть более важное дело. Ты поспи, пока другие вернутся.
Рэй кивнул, и Дик снова сел спиной к нему, сняв с руки розарий.
Он в последнее время молился много, потому что многие просили об этом, и он обещал. Не только обращенным гемам - но и вавилонянам, вроде Ван-Юнь или госпожи Ашеры. Иногда его просили люди, знакомые совершенно мимолетно - клиенты Даллана, торговки - знакомые госпожи Ашеры, один раз - мальчишка из союзной уличной банды. Тех немногих, которые знали, какому Богу Дик молится, ни капли не шокировало, что он христианин - выбрать бога было то же самое, что выбрать постоянного поставщика: дело важное, но не до такой степени, чтобы рвать глотку тому, кто заключил сделку с кем-то другим. И, в конце концов, у каждого своя специализация: на одиннадцатом уровне в тупичке живет унган, который ворует души, в Храме Всех Ушедших можно побеседовать с опочившими родственниками, а по Муравейнику рассекает мальчишка, который может совершенно даром замолвить за тебя словечко перед своим Богом. Дик не интересовался результативностью - просто делал то, о чем его просили, так же точно и спокойно, как он менял ботам порванные мускулы или выковыривал живые блоки из безнадежно убитой техники. Да, эта молитва была сухой и холодной, но такой же были и молитвы за друзей, и ничего больше Дик выжать из себя не мог и не пытался. Если в душе сухо как в воспаленной глотке, то лучше просто отбарабанить Розарий, чем давить из себя чувства. Он не знал, почему вдруг наступила эта пустота в душе, он просто делал, что должно и ждал, когда она пройдет.
- Сэнтио-сама! - окликнул его Бат. - Здравствуйте!
Дик, обернувшись, улыбнулся и поприветствовал мальчика. Салим начал просыпаться, включили полный свет, кто-то занял душ и туалет, кто-то пошел за водой для завтрака. Вернулись Том и Актеон, заряжавшие аккумуляторы, затем - Миракл и Дориан, ходившие за пожертвованиями. Дик тоже сходил за своим рюкзаком. Салим жил пожертвованиями, которые давали верные.
Бустер следовало разогреть и съесть прямо сейчас, он недолго хранился приготовленным. Рис и лапшу имело смысл поберечь. Дик готов был хоть на казнь за краюшку хлеба, но увы, на Картаго это был продукт очень дорогой и изысканный.
- Это от девятнадцатой строительной, - сказала Миракл, выкладывая из мешка мясные шарики в пакете. - Сэнтио-сама, они просили вас прийти.
- Хорошо, - сказал Дик. - Пошли им зеленый жетончик.
Зеленый жетончик означал, что Дик придет прямо в барак. Было еще несколько тайных знаков: полосатенькая палочка крючком, отломанная от какой-то игрушки, означала встречу в недостроенном жилом комплексе для гемов, стеклянный шарик-бусинка, светящийся жемчужным светом - встреча произойдет в двадцать девятом цеху на закрытом ныне роторном заводе, а игрушечный черный человечек, переданный конкретному гему, означал, что тому пора бежать в Салим.
- Но вы не сможете прийти, сэнтио-сама, - печально и испуганно сказал Дориан. - Хозяева знают о вас.
- Они сказали девятнадцатой, чтобы те попросили вас, чтобы вы пришли - и тогда девятнадцатая должна вас задержать, чтобы этологи и мастера могли поговорить с вами, - подхватила Миракл.
Дик не смог удержаться от смеха, услышав, как хитрость хозяев разбилась о простодушие гемов.
- Тогда передай им стеклянный шарик и назови то же время, - сказал он. - Я обязательно что-нибудь придумаю.
Они включили печь и начали варить похлебку из самых скоропортящихся продуктов. Ксана вскарабкалась на колени Марии и сидела там, иногда показывая пальчиком на котелок и приговаривая "ва-ва-ва". Получив свой кусок, она обычно отбегала в темный угол и грызла его там, потом припрятывала недоеденное и приходила за новым. Каждому случалось хотя бы раз обнаружить, что в качестве захоронки избрана его одежда или мешок.
- Если бы она хоть доедала все до конца, - с сожалением вздохнул Бат.
- Она научится, - терпеливо ответила ему Мария. - Ей надо только привыкнуть, что еду никто никогда не отбирает.
- Боюсь, что нет, - покачал головой Том. - Дефекты ее развития необратимы стали.
- Откуда ты знаешь? - обиделась Марта.
- Я тоже полгода прятал еду в разных местах на "Ричарде", - вдруг сказал Дик. - Точно так же. Хватал со стола и убегал. Потом сам не мог найти. Один раз брат Мамору нашел сосиску, которую я спрятал два года назад. Она засохла и стала как червяк. Так, наверное, бывает со всеми детьми, которые растут… как звери…
Половина гемов с изумлением уставилась на него. Обращенные с Картаго были совершенно не в курсе его биографии.
- Ну, что вы на меня так смотрите, - он почувствовал себя неловко. - Я родом с планеты Сунагиси, из города, уничтоженного воинами Рива. Я остался в живых, потому что был маленьким, как Ксана. Мама просунула меня в водосток. Спаслось еще несколько детей, потом мы пытались выжить… Я не знаю, что стало с остальными, мы разбрелись по всему городу и потеряли друг друга.
Гемы слушали внимательно. Кое-кто даже палочки в сторону отложил.
- Вы же не считаете, что я таким и родился, и был всю жизнь? - он положил на грудь ладонь. - Меня подобрали сохэи, десантники - есть такой корабль, "Ричард Львиное Сердце". Имя мне дали в честь него, а настоящего я не помнил… Но здесь, в Пещерах Диса, оно пришло ко мне. Это имя Райан, и наверняка мне его дали в честь Райана Маэды, мятежника. А если его сократить и сказать "Ран", - то это будет слово "мятеж". Понимаете? Мятеж - это когда люди не выпрашивают, а требуют своего. Того, что принадлежит им по праву. Когда у них есть сила. Так, как я вам рассказывал про Моисея.