- А она имеет что-нибудь против дорогих автомобилей и богатых людей?
- Кто? - не отвлекаясь от своих дел, переспросил Марио.
- Старушка, та женщина с дурачком.
- А… - Он кивнул. - В основном против того маленького человечка в машине, так мне кажется.
- Как так?
- Хотите еще "Негрони"?
- С удовольствием, и налей-ка одну рюмочку себе, я угощаю, но с условием, что ты мне все объяснишь.
- Как вам будет угодно, но вам ведь интересна лишь девушка, я правильно понимаю? Так? - Он осклабился.
Я пожал плечами:
- Она хорошенькая…
- Да, я видел ее. Ну а все прочее - просто предания старины глубокой, не более. Как, например, ваш английский Дракула, верно?
- Трансильванский Дракула, - поправил я.
- Как вам будет угодно. А Некрос - это имя призрака.
- Некрос - вампир?
- Да, привидение.
- И это настоящая легенда? Старинная?
На лице Марио отразилось сомнение. Он развел руками.
- Местная легенда. Лигурийская. Я помню ее с детства. Если я вел себя плохо, этот самый Некрос должен был явиться и сцапать меня. Теперь, - он пожал плечами, - уже никто не забивает себе голову подобной чепухой.
- Как злой Бука. - Я понимающе кивнул.
- Кто?
- Никто. Так что же та старушка никак не угомонится? Марио опять пожал плечами:
- Может, она полагает, что тот самый человек и есть Некрос. Она есть сумасшедший, понимаешь? Повернутый. Tutta la famiglia!
Мой интерес к происходящему нарастал.
- И о чем говорится в легенде?
- Призрак забирает твою жизнь. Ты стареешь, а он становится моложе. Это как сделка: он дает тебе то, что ты пожелаешь, а взамен получает то, что хочет. А хочет он всегда молодость, только вот расходует ее слишком быстро, и вскоре ему надо еще и еще. Все время требуется молодость.
- Что за сделка такая? Что, собственно, имеет с этого жертва?
- То, что пожелает, - повторил Марио и улыбнулся. Его смуглое лицо покрылось лучиками морщинок. - В вашем случае - девушку. Вот. Если, конечно, тот человек был Некросом…
Он вернулся за стойку, а я остался допивать свой "Негрони". Разговор был окончен, и больше я не думал о рассказанном Марио. До поры до времени.
II
Разумеется, мне следовало путешествовать по Италии с Линдой, но… Я терпел ее "маленького Джона" в течение двух недель, после чего плюнул и напился, чем и привел в действие механизм разрушения идиллии. Это случилось месяц назад. Поездка в отпуск была забронирована, и я решил не отказываться от жаркого солнца, отправившись в гордом одиночестве. Погода стояла чудесная, купания освежали, а кухня была просто выше всяких похвал. За два дня до окончания отпуска я отметил для себя, что все идет не так уж плохо. Но с Линдой было бы лучше.
Линда… Я по-прежнему думал о ней. Воображение рисовало мне ее сидящей рядом даже в тот вечер, когда я расположился в баре гостиницы возле распахнутой двери на балкон, увитой бугенвиллеей, и любовался видом на залив, освещенный огнями ночного города. В моем сознании она была совсем близко. Я грезил о ней наяву. И, естественно, не обратил внимания на появление прекрасной незнакомки в сопровождении сморчкоподобного спутника. Я заметил их лишь в тот момент, когда они уже усаживались за маленький столик по другую сторону от открытой балконной двери.
Так близко я ее еще не видел…
Похоже, первое впечатление не было досадной ошибкой. Девушка просто сияла ослепительной красотой. Сейчас она выглядела несколько иначе - чуть старше, но по-прежнему была очаровательной.
А старикан годился ей в отцы. Возможно, это прозвучит банально, но женщина вовсе не нуждалась в старике. Точнее, она нуждалась вовсе не в старике…
Чуть позже она заметила меня, и мой восторг перестал быть для нее тайной. Обратив свой взгляд в мою сторону, она одновременно улыбнулась и смущенно покраснела. На мгновение девушка посмотрела в сторону, но только на мгновение. К счастью, ее спутник сидел спиной ко мне, иначе он непременно понял бы, что я чувствовал в тот момент. Когда она взглянула на меня вновь, на этот раз только и только на меня, в ее глазах читался призыв, и все горькие обеты, данные мною прежде, потеряли всякий смысл и были немедленно забыты. Боже, сделай так, чтобы он оказался ее отцом!
Я просидел в баре еще час и, вероятно, немного перебрал с коктейлями, закусывая их оливками и картофельными чипсами из маленьких блюдец, стоявших на барной стойке. Все это время я старался, насколько это было вообще возможно, хотя бы ради приличия, не смотреть в сторону девушки, однако непрестанно думал о том, как лучше ей представиться. В конце концов я понял, что мудрить в этом деле не стоит.
Но вот как быть с этим стариканом? Да и черт возьми, ее призывный взгляд оставался первым и единственным за весь вечер. Неужели я ошибся? Или она просто ждет инициативы с моей стороны? Боже, ну сделай же так, чтобы он оказался ее отцом!
Она с видимым наслаждением потягивала мартини. Старик налегал на красное вино. Я попросил официанта принести им еще выпивки и записать ее на мой счет. Я уже успел перекинуться парой слов с барменом по имени Франческо, дружелюбным, щуплым парнишкой с юга. Но он был не в состоянии рассказать мне что-нибудь новое о них, твердя, что эта пара не проживает в гостинице. Обретаясь в отеле, я и сам знал это наверняка.
Как бы то ни было, вскоре мое угощение оказалось у них на столике. Девушка и старик не скрывали своего удивления. Придав лицу по-детски невинное выражение, красотка принялась расспрашивать официанта. Он кивнул в мою сторону и чуть заметно улыбнулся. Затем обернулся ее пожилой спутник. Он впился в меня взглядом пылавших, как раскаленные угли, глубоко посаженных глаз, но я обнаружил, что улыбаюсь в ответ, посматривая в сторону. Время, казалось, остановилось. Но лишь на мгновение. После чего девушка сказала что-то официанту, и он бодрым шагом направился к моему столику.
- Мистер Коллинз, сэр, тот джентльмен и юная леди благодарят вас и настаивают на том, чтобы вы присоединились к ним.
Это было, пожалуй, даже больше, чем то, на что я осмеливался рассчитывать в тот момент.
Встав из-за столика, я окончательно убедился, что выпил лишнего. Усилием воли мне удалось собрать остатки трезвого рассудка и подойти к их столику. Они остались сидеть, как и прежде. Голосом, в котором слышался шелест сухой травы, старик произнес: "Пожалуйста, садитесь". Официант со стулом наготове уже появился за моей спиной.
- Питер Коллинз, - представился я. - Как поживаете, мистер… э…
- Карпетес, - подхватил он. - Никос Карпетес. А это моя жена Эдриен.
Никто из них и не подумал протянуть мне руки, впрочем, это меня не смутило. Меня смутил, а точнее, ошарашил тот факт, что они были мужем и женой. Должно быть, он очень, очень богат, этот Никос Карпетес.
- Я безмерно признателен за приглашение, - сказал я, пытаясь изобразить улыбку на лице, - но уже вижу свою досадную ошибку. Видите ли, мне показалось, что вы говорили по-английски, и я…
- Приняли нас за англичан, - закончила девушка мою фразу. - Ничего удивительного, весьма частое заблуждение. Я армянка по происхождению, Никое - грек. Я не знаю греческого, Никое не говорит по-армянски, но мы оба говорим по-английски. Вы остановились в этой гостинице, мистер Коллинз?
- Да, но… В общем-то еще один день, ночь, а затем, боюсь, придется вернуться в Англию. - Я произнес это с грустным выражением лица и пожал напоследок плечами.
- Боитесь? - шепотом переспросил старикан. - А какая опасность в том, что вы возвращаетесь домой?
- Это такое выражение, - пояснил я. - Я хотел сказать, что боюсь, мой отпуск уже заканчивается.
Он улыбнулся странной, задумчивой улыбкой, и лицо его сморщилось, напоминая небольшой грецкий орех.
- Но ваши друзья, должно быть, будут рады вашему возвращению. Ваши любимые, близкие люди?
Я покачал головой.
- Лишь горстка друзей, из них близких - ни одного, любимых - тем более. Я одинок, мистер Карпетес.
- Одинок? - Его глубоко посаженные глаза блеснули, а руки, вцепившиеся в край стола, задрожали. - Мистер Коллинз, вы не…
- Мы понимаем, - перебив его, вступила девушка, - несмотря на то что мы супруги, по сути, мы тоже одиноки.
Видите ли, деньги сделали Никоса нелюдимым. Он нездоров, да и жизнь коротка. Он не желает тратить драгоценное Время на легкомысленные связи. Что касается меня, то могу вам сказать: люди не понимают наших отношений с Никосом. Им любопытно, но я очень закрытый человек, то есть тоже, можно сказать, нелюдима.
В ее голосе не было ни малейшего намека на осуждение ИЛИ обвинение, и все же я счел своим долгом сказать следующее:
- В мои намерения не входило совать нос в ваши дела, миссис…
- Эдриен. - Она улыбнулась. - Пожалуйста, называйте меня так. Я совсем не хочу, чтобы вы думали, что мы можем представить себе такое! Вовсе нет! Но я все равно скажу вам, что объединяет нас с Никосом. Чтобы покончить с этой темой раз и навсегда.
Ее муж, поперхнувшись, закашлялся и затопал ногами. Я вскочил и схватил его за руку, но он оттолкнул меня, сделав это, как мне показалось, с некоторым отвращением. В то же время Эдриен позвала официанта.
- Проводите, пожалуйста, мистера Карпетеса в уборную, - распорядилась она на хорошем итальянском, - и, будьте добры, помогите ему вернуться назад, к столику, после того как он придет в себя.
Уходя, Карпетес начал бурно жестикулировать. Возможно, старик пытался выразить таким образом свое сожаление но поводу случившегося, но, вновь зашедшись кашлем, он, пошатываясь, вышел, поддерживаемый официантом.