– Что все это значит? – не выдержал Василий, наблюдая за его действиями. – Не трогай! Ищи свою сумку, и валим, пока он не вернулся.
Дима оглянулся. Перед ним стоял толстоватый бритоголовый качек в мешковатых армейских штанах и черной футболке с черепом. Широкое мясистое лицо было вымазано грязью. Приплюснутый нос, как у боксера, повернут вправо. Над бровью шрам. На скуле свежая царапина. Примерно таким он себе его и представлял.
– Тебе не интересно, кто похитил нас? – произнес вполоборота Дима, пытаясь разлепить склеившиеся страницы документа.
– Пожалуйста, я хочу домой, – взмолился Костя.
– Заглохни, баба! – пригрозил ему Василий огромным кулаком. – Мы из-за тебя чуть не сдохли. Еще раз себе такое позволишь, и я разобью тебе не очки, а голову.
В этот раз Дима не стал заступаться. Так или иначе, Костик заслужил хорошего тумака. Пока паренек тихо плакал в сторонке, он перевернул влажную страничку. Изображенный на фотографии усатый мужик в квадратных очках лучезарно улыбался.
– Смотри. Может быть, это лицо нашего маньяка? – сощурился Дима.
Он подозвал Василия. Тот подошел неохотно и, глянув через плечо, сразу отвернулся.
– Да, урод на выданье. Теперь можем идти?
– Тут написано: Валерий или Виталий Косматский. Черт его разберет, почти все буквы выглядят как водяные знаки.
– Линять пора, – сквозь зубы процедил Василий. – Хватит читать. Мы не в библиотеке. Мне наплевать кто этот Хачатский, кто был тот бомжара, кто ты сам. Все чего я хочу: выбраться наружу, выпить пива, пожрать и поспать.
Василий схватил паспорт, порвал книжечку на части и швырнул остатки в Костю. Его пухлые щеки дрожали. Глаза в темноте опасно блестели.
– Если есть что сказать, говори.
– Ты сказал, что сможешь вытащить нас – флаг тебе в руки. Руководи!
– Тогда нам нужно подготовиться, – спокойно ответил Дима. – Найди еду и оружие. Найди сумку, чтобы все это сложить. Сможешь?
Васили без возражений пошел собирать вещи. Дима посмотрел на черепа. Всего он насчитал двадцать четыре штуки, не считая валявшейся за алтарем головы Игоря Денисовича. Черепа выглядели ненастоящими, напоминая скорее пластиковые муляжи из кабинета биологии. Кость была чем-то обработана, паром или химическим раствором. Каски, парики, кепки и прочие головные уборы присутствовали, очевидно, чтобы придать каждому индивидуальные черты. Наверное, маньяк любил смотреть на них, возможно даже разговаривал с ними, вспоминая встречу с каждой жертвой. В замкнутом мирке, где он жил изгоем, черепа могли быть для него чем-то вроде семьи, и семья эта неуклонно росла.
Выбрав ту или иную голову можно было предположить, как умер ее обладатель. У кого-то была пробита глазница. У одного рабочего в треснувшей каске в темя был забит гвоздь. У другого несчастного череп был рассечен на две половинки. Кто-то встретил смерть с куском арматуры в переносице. Два маленьких черепа с прошитыми одновременно висками принадлежали детям. У двух других была сломана нижняя челюсть. У волосатого мужчины в очках раздавлена и склеена по кусочкам голова. Странно, что жертв было так много, как и то, что большинство были убиты ударом в голову. Садист, судя по всему, питал глубокую ненависть к человеческим лицам.
– Я все собрал, – отозвался Василий, ткнув Диме в спину спортивной сумкой. – Твое барахло?
– Да. Как ты ее нашел?
– Интуиция.
Сумка на самом деле лежала на столе рядом с выходом. Внутри было много непонятных предметов, назначения которых Василий не знал. Кроме того, он набил ее консервами, мобильными телефонами, кошельками и всем тем, что посчитал полезным лично для себя. Глядя на тяжелую ношу в руках бритоголового парня, Дима благодарно улыбнулся, перебросив через плечо моток страховочного троса.
– Вот и хорошо. Ты ее понесешь.
Василий плотно сжал губы. Он и не думал признавать Диму в качестве лидера, более того – собирался присматривать за ним, поскольку считал не слишком надежным. Очевидно, что этот парень тоже вырос на улицах, но был моложе, дружил с лохом и как-то странно рассуждал. В этом ему тоже предстояло разобраться. Вообще, не появился еще на свете такой человек, которому Василий Кличков доверил бы собственную жизнь. Пусть этот дерзкий герой делает что хочет, главное чтоб вывел его отсюда, а если будет зазнаваться на "высоком посту", он обязательно займется его воспитанием.
Дима собрался уходить, как вдруг взгляд его коснулся коричневой книжечки на одном из столов. Еще один паспорт? Он открыл его и остолбенел.
– А это что такое?
Дима в недоумении посмотрел на находку. Потом до него вдруг дошло. Он повернулся к Косте и показал ему паспорт. Паренек в ответ виновато улыбнулся.
– Я же просил не брать его с собой.
– Прости. Мама говорит, что я должен всегда держать его при себе.
– Скажи спасибо маме. Теперь он знает, где ты живешь.
Дима пошутил, но Костя не на шутку испугался. Приняв дрожащими руками промокшую книжечку, он поспешно спрятал ее в карман штанов. Василий тем временем рылся в вещах и слушал разговор друзей. Как дети малые: "Я же просил", "Мама говорит". Противно слушать.
Заглянув под стол, сбросив кипы влажной одежды, он резко отшатнулся, да так, что едва не опрокинул Костю.
– Боб, – на одном дыхании выдал Василий.
– Что ты делаешь? – спросил Дима.
Василий подошел к столу и, сняв острием тесака целлофановый пакет, присмотрелся к лежащему под ним детскому рюкзачку.
Кто проживает на дне океана?
Губка Боб Квадратные Штаны!
С картинки на него уставилась знакомая рожа. Вот уж где не ожидал встретить желтого ублюдка. Василий поежился, отогнав звучащую в голове песенку. Это какое-то проклятье. Даже под землей от него не скрыться. Отшвырнув рюкзак в сторону, он заглянул под стол.
– Может, скажешь, что ты делаешь? – переспросил Дима.
– Ствол ищу. Он мента завалил. Где-то здесь по любому должен быть один.
– Сомневаюсь, что тут можно стрелять.
Выудив из кучи хлама кремовую кожаную сумку, Дима свалил в нее все зажигалки и коробки спичек какие смог найти. В куче хлама было много фонариков, но рабочими оказались только три. Один из них – громоздкий и тяжелый – принадлежал Диме. Кроме того, оставались еще два сухих фальшфейера, которые он засунул в нагрудный карман комбинезона. Если правильно этим распорядиться, света хватит надолго.
– Уходим, – распорядился Дима, повесив на плечо сумку.
– Подожди. С пистолетом безопаснее.
– В пещерах стрелять нельзя. Даже кричать опасно. Нам обвал не нужен.
Василий схватил сумку и молча зашагал обратно, но у выхода остановился. Внимание его привлек комок шерсти, шевелившийся в углу пещеры. Лоснящийся бок, поросший черным волосом, часто вздымался и опускался. Тонкие лапы вздрагивали. Даже на последнем издыхании животное продолжало цепляться за жизнь.
Из всех зверей Василий с детства испытывал симпатию только к собакам, предпочтительно бойцовых пород. Эта была все еще жива. Он бережно перевернул огромную тушу наконечником тесака и отшатнулся. Свод крипты огласил пронзительный писк. Костя включил фонарик. В углу они увидели тело гигантской крысы. Гноящиеся глаза размером с мячик для гольфа вылезали из орбит. Обрубок хвоста забил по стене. Василий замахнулся и ударил крысу по шее тесаком. На пол брызнула пенистая кровь. Треугольная голова укатилась под стол. В посмертной судороге тело попыталось встать, но перевернулось на спину и заболтало лапами.
Выбежав во внешний зал, они не останавливались до тех пор, пока не достигли прохода. За поворотом шумела вода. Дима толкнул Василия к выходу и приготовил нож. Больше их врасплох не застигнут. Теперь у них есть свет, запас еды и оружие. Даже если обитатель пещеры был жив, легко с ними справиться у него уже не получится.
Завернув за угол, они вышли на уступ. Сверху во мрак неслись массы грязной воды и пены. Слева был обрыв. Направив фонарик вправо, Дима осветил причудливый тоннель, с одной стороны отгороженный камнем, с другой стеной воды. Высеченная в карсте серпантинная тропинка тянулась под каменным козырьком.
– Я пойду первым, – объяснил Дима. – Когда выберемся наверх, смотрите в оба. Если увидите его раненного или мертвого, не приближайтесь. Это относится к тебе, Василий.
– Как скажешь, БОСС.
Карст был покрыт скользкими зеленоватыми наростами. Узкий уступ завален песком и осколками камней. Дима двигался медленно, прежде чем сделать новый шаг, прощупывал место, куда собирался наступить. У него был один шанс и одна жизнь. Даже если внизу нет подводных камней, подняться из бурлящего потока по скользким стенам невозможно. Человек, упавший во мрак, останется там навсегда. Дима то и дело оглядывался на Василия и Костю. Оба плелись позади. Он их ободрил. Пообещал свободу. А что еще он мог сказать? В действительности задача казалась ему невыполнимой. Василий, скорее всего, застрянет в первом же узком рукаве. Костя пролезет где угодно, но едва ли сможет хотя бы раз подтянуться и тем более забраться на высокий уступ. К тому же в случае опасности на них нельзя было положиться. Они были обузой для него. Легче забрать еду, оружие и двигаться дальше – быстро, методично, ни на что не отвлекаясь. До этого в одиночку он преодолел большое расстояние и сделал это меньше чем за полчаса. С балластом же каждые десять метров будут даваться с большим трудом.
Дима старался не думать о плохом, пытался концентрироваться на проблеме, но предательские мысли не отступали. Вопрос жизни и смерти – самый насущный вопрос. Бросить их он все равно не посмеет. Или все-таки посмеет? Пробираясь дальше по уступу он думал о доме, о родителях и о том на что готов пойти, чтобы увидеть их снова.