- "Лучезарному колесу в золотых мехах, носителю грозной стрелы, слуге под самым седалищем Великого и могучего Утеса, сверкающего боя, с ногой на небе, живущего, пока не исчезнут машины, к ступне повергает это донесение ничтожный стражник из рода вихрей, носитель отличного меча. Доношу первое: большая машина "воин-купол" пришла в движение от пальца в отверстии пятом и от пальца в отверстии сорок седьмом, и движение было неодолимое, быстрое и прямое. Доношу второе: явились на небывалой машине трое, не знающие речи, не носящие оружия, не понимающие установления и желающие странного. Не зная их сущности, пребываю в ожидании высоких приказаний. Доношу третье: уголь кончается, а топить мертвецами по вашему милостивому слову мы за невежеством и недоумием не умеем. При сем прилагаю: первое - чертеж большой машины "воин-купол" и второе - образцы материи, приклеенные неизвестными людьми к ранам преступников". Да, здесь ничего нового, - сказал Антон.
- Феодализм чистейшей воды, - произнес Саул. - Не особенно церемоньтесь с ними, не то как раз сядете на копья.
Да, церемониться неохота, подумал Вадим. И, конечно, не из-за копий. Пленник вдруг заерзал на месте и грубым басом заискивающе попросил:
- Ринга...
- Сэнту! - визгливо крикнул Вадим.
Пленник замер.
- Опять варенья просит, - сказал Вадим.
- Потерпит, - сказал Саул. - "Жрать и пить, морду бить..."
- Ничего, - сказал Вадим. - Он у нас еще захочет странного.
- Вадим, - попросил Антон, - дай-ка пару кристаллов. Я хочу поговорить с ним.
- В кармашке справа, - сказал Вадим, не оборачиваясь.
- Слушай, Хайра, - сказал Антон. - Если мы тебя вернем в поселок, отпустит твой начальник освобожденных, которые защищали тебя?
- Да, - быстро сказал Хайра. - А вы меня вернете в поселок?
- Конечно, вернем, - сказал Антон. - Не убивать же тебя.
Вадим посмотрел через плечо. Хайра приосанился.
- Начальник строг, - произнес он. - Начальник, может быть, не отпустит их и пошлет обратно в котлован. Но вы можете надеяться на милость. Возможно, он даже отпустит вас, если вы дадите ему ценные подарки. У вас есть ценные подарки?
- Есть, - рассеянно сказал Антон. - У нас все есть.
- Что он говорит? - проворчал Саул. - Вадим, где мои кристаллы? А, вот они...
- Может быть, действительно придется выкупить их, - проговорил Антон задумчиво. - Не устраивать же драку... Мне этого совсем не хочется.
Хайра заговорил снова, и голос его был тверд и визглив.
- А мне вы дадите вот эту куртку. - Он ткнул пальцем в куртку Саула. - И этот ящик. - Он показал на анализатор. - И все варенье. Все равно у вас все отберут перед тем, как отправить в хижины. Вы правильно решили - не устраивать драку. Наши копья остры и зазубрены, и при обратном движении они извлекают из врага внутренности. И еще я возьму вот эту обувь. И вот эту тоже. Ибо все между землей и небом принадлежит Великому и могучему... И это я тоже возьму.
Хайра замолчал озабоченно. Вадим, развлекаясь от души, оглянулся. Антон сосредоточенно смотрел в окно - видимо, он не слушал. Хайра сидел на полу, скрестив ноги, и осматривал его ботинки. Саул смотрел на Хайру, придерживая у виска один из кристаллов. На лице его было бешенство. Поймав взгляд Вадима, он нехорошо улыбнулся. Хайра наставительно сказал:
- Когда вас будут раздевать, не забудьте сказать, что это, - он показал пальцем, - это и это мое. Я первый.
- Молчать, - тихо сказал Саул.
- Молчи сам, - с достоинством сказал Хайра. - Или мы забьем тебя насмерть палками.
- Саул, - сказал Антон. - Перестаньте. Что вы как ребенок...
- Да, он не умен, - сказал Хайра. - Но куртка его хороша.
А ведь он действительно уверен, что мы в его власти, подумал Вадим. Он уже видит это - как нас раздевают и сталкивают в котлован, и мы спим на земляном полу, покрытом нечистотами, и всегда молчим, а он гонит нас босых по снегу, колет копьем, бьет по лицу, чтобы не отставали. А вокруг люди, которые думают только о себе, которые мечтают только о том, чтобы попасть пальцем именно в ту дырку, которая приведет машину в движение, и тогда их, радостных и ликующих, запрягут в сани и погонят по снегу навстречу свободе, босиком, через заснеженные холмы, под седалище Великого и могучего... У Вадима круги пошли перед глазами от боли - так крепко он закусил губу. Я бы им устроил праздничек, подумал он с ненавистью. Это было странное чувство - ненависть. От него холодело внутри и напрягались все мускулы. Он никогда раньше не испытывал ненависти к людям. Он услыхал, как Саул страшно сопит у него за спиной. Хайра мурлыкал песенку.
Внизу показался грязный котлован. На дне его в беспорядке сгрудились машины, нелепые и дикие орудия унижения и смерти. Эх вы, пришельцы, подумал Вадим. Впрочем, что с вас взять! Вы ведь даже не гуманоиды. Вода с неба... Варенье...
Он снизился и, тормозя, пошел вдоль улицы прямо к домику охраны. Хайра, узнав родные места, разразился радостными воплями, которые не брал даже мощный анализатор.
Перед домиком было полно народу. В зеленоватом свете зари мерцал снег. На снегу, сбившись в кучку, жалкие, голые, стояли, опустив головы, два десятка бывших освобожденных. Вокруг них, опираясь на копья, расставив ноги, стояли стражники в шубах. На крыльце возвышался носитель отличного меча. Отличный меч он держал перед собой и, повернув оттопыренное ухо к мечу, водил по острию большим пальцем. Потом он заметил снижающийся глайдер и замер, раскрыв черную пасть.
Вадим посадил глайдер прямо перед крыльцом. Он распахнул фонарь и крикнул:
- Кайра-мэ сорината-му! Татимата-нэ кори-су!
Он выбрался из-за руля, сгреб носителя копья из рода холмов в охапку и поставил его на ступеньки крыльца. Начальник опустил меч и с отчетливым хрустом захлопнул рот. Хайра согнулся и мелкими шажками проворно подбежал к нему.
- Почему ты еще не убит? - изумленно спросил начальник.
Хайра, сложив руки перед грудью, быстро и басовито заворковал:
- Случилось, что должно было случиться! Я рассказал им о величии и мощи Великого и могучего Утеса, сверкающего боя, с одной ногой на небе, живущего, пока не исчезнут машины, и они в страхе пустили воду. Они накормили меня вкусной пищей и говорили со мной как покорные. И они явились сюда, чтобы склониться перед тобой.
Копейщики почтительно сплотились у крыльца. Только два десятка голых стояли на месте, покорно ожидая своей участи. Начальник важно и медлительно вложил меч в ножны. Он больше не смотрел на глайдер. Он принялся равнодушно и неторопливо расспрашивать Хайру:
- Где они живут?
- У них большой дом на равнине. Очень теплый.
- Где они взяли эту машину?
- Не знаю. Наверное, на дороге.
- Ты должен был сказать им, что все небо и вся земля принадлежат Великому и могучему Утесу.
- Я сказал им. Но их обувь, и одна куртка, и блестящий ящик принадлежат мне. Не забудь этого потом, светлый и сильный.
- Ты дурак, - сказал начальник презрительно. - Все принадлежит Великому и могучему Утесу. А ты получишь то, что тебе достанется. Где послание?
- Они отобрали, - разочарованно сказал Хайра.
- Ты дурак еще раз. Это будет стоить тебе кожи.
Хайра увял. Начальник посмотрел куда-то в пространство между Вадимом и Антоном и произнес:
- Пусть они покажут свою обувь.
Саул зарычал и полез к борту.
- Тихо, тихо, - сказал Антон.
Начальник меланхолически высморкался на крыльцо.
- А какую еду ел ты? - спросил он.
- Варенье. Это не совсем варенье, но оно сладкое и радует язык.
Начальник слегка оживился.
- А у них много этого варенья?
- Очень много! - с энтузиазмом вскричал Хайра. - Но не приказывай бить меня.
- Я решил, - сказал начальник. - Пусть они отправляются домой и принесут к моим ногам все варенье. И всю другую еду. У них нет угля?
Хайра вопросительно посмотрел на Антона. Антон резко сказал:
- Потребуй у него свободы этим преступникам!
- Что он говорит? - спросил начальник.
- Он просит, чтобы ты не убивал этих преступников.
- А как ты понимаешь его речь?
Хайра указал обеими руками на рожки мнемокристаллов у себя на висках.
- Если приставить это к голове, то ты слышишь чужую речь, а понимаешь ее как свою.
- Дай сюда, - потребовал начальник. - Это тоже принадлежит Великому и могучему Утесу.
Он отобрал у Хайры мнемокристаллы и после нескольких неудачных попыток пристроил их у себя на лбу. Антон сейчас же сказал:
- Немедленно отпусти этих людей, заслуживших свободу.
Начальник с удивлением посмотрел на него.
- Ты не можешь говорить так, - сказал он. - Я прощаю тебя потому, что ты низкий и не знаешь слов. Ступай. И принеси также письмо и чертеж. - Он повернулся к копейщикам, которые почтительно ему внимали, и заорал: - Ну что вы тут стали, труполюбы? Нечего вам обнюхивать их штаны! Штаны всех людей, кто разговаривает со мной, воняют одинаково. За работу! Гоните эту падаль в котлован. Гей! Гей!
Копейщики загоготали и трусцой побежали по улице, гоня перед собой бывших освобожденных. Начальник дружелюбно хлопнул Хайру по уху и приказал ему убираться. Хайра, шатнувшись от удара, юркнул в дверь. Оставшись один, начальник посмотрел на небо, посмотрел на хижины, протяжно, с прискуливанием зевнул, посмотрел на глайдер, лениво отхаркался и, глядя в сторону, сказал скучающим голосом:
- Делайте, как я указал. Возвращайтесь в свой дом, принесите мне сюда варенье и всю другую еду и идите в котлован, если хотите жить.