- Касаемо Рекса - да, вы правы: никакой разницы нет, и растравлять парню свежую рану было бы сущим издевательством. Но Мокату со счетов не сбрасываем, а?
Де Ришло ошеломленно уставился на Саймона.
- Прошлой ночью вы подробно и доходчиво рассказали, почему его следует перехватить, обезвредить и, при необходимости, уничтожить. А душа Танит сейчас обладает... начинает обладать знанием, запретным для живущих. Верните девушку лишь на минуту, спросите, где скрывается этот мерзавец, куда метит. Из астральных сфер она видит несоизмеримо дальше и яснее нашего, и помочь способна лучше любого оракула.
- Это меняет дело, - медленно промолвил де Ришло. - Саймон, ты прав.
- Цель, по моему разумению, достаточно важна и благородна: предотвратить страдания и смерть несчетных миллионов. Разве не стоит попытаться?
- Сейчас побеседую с Рексом. Он может заартачиться.
Американец безразлично, вряд ли разумея, о чем идет речь, кивнул.
- ... не свыше пяти минут. Повторяю: не свыше. Иное невозможно - по крайности, для меня и моих скромных навыков.
- Ей не будет больно?.. To-есть, ее душе?
- Нет. В случае с Танит - не думаю. Вызывать душу - значит рисковать вмешательством в карму. Но Танит не просто умерла, ее убили. Пусть не в обычае душ вмешиваться в земные события, тем более искать отмщения оставшимся на земле - я полагаю, она и сама не отказалась бы поведать, как разделаться с Мокатой. Дело не в мести. Нужно предотвратить обвальное, страшное умножение человеческих мук и смертей, ибо дьяволы питаются страданиями живущих. А сокрушать нечисть - наш святой долг, где бы ни находились мы: тут, или там...
- Тогда хорошо... Только постарайтесь управиться как можно быстрее. Пожалуйста.
- Боюсь, что понадобится время, друг мой, - озабоченно сказал де Ришло. - И отвечать за успех невозможно. Тем не менее, тебе известно, какие в этой игре ставки, чем обернется успех Мокаты - не приведи Господи! Посему, скорбь и тоску надлежит подавить. Не можешь - лучше удались, не присутствуй.
- Я останусь.
Герцог начал убирать из пентаграммы все принесенное накануне и защищавшее четверку друзей ночью: серебряные чаши со святой водой, подковы, чеснок, мандрагору. Их сменило деревянное блюдо и семь подносиков, спешно раздобытых Мари-Лу на кухне. Де Ришло насыпал на блюдо немного темного порошка и приблизился к Рексу.
- Боюсь, mon ami, тебя придется побеспокоить. Иначе задуманного не получится.
- Беспокойте, - мрачно откликнулся Рекс. - Не играет ни малейшей роли, только бы взять за глотку эту сволочь, сатаниста.
- Вот и хорошо.
Герцог достал перочинный нож, поднес горящую спичку, тщательно прокалил кончик лезвия.
- Ты уже достаточно повидал и знаешь: я ничего не делаю бесцельно. Сейчас прошу капельку твоей крови. Взял бы собственную, но речь о Танит, и кровь любящего - да и любимого, пожалуй - окажет куда более сильное воздействие.
- Берите хоть все полтора галлона, - выдавил Рекс, поднимая рукав пиджака и откатывая припачканную манжету.
- Чистое излишество, - спокойно сказал герцог. - Обойдемся уколом в палец. Требуется четверть ликерной рюмочки, не больше.
Де Ришло сделал быстрый, глубокий, но точный и безопасный надрез, придавил окружающие ткани, чтобы кровь текла побыстрее.
Затем направился к простертой Танит и осторожно срезал семь золотых волосков. Перемешав темный порошок и кровь до густого, пастообразного состояния, вылепил семь крохотных пирамидок, и в каждую вложил по одному свернутому спиралью волосу.
С помощью Ричарда герцог развернул и тщательно уложил тело девушки ногами к северу. Обновил меловую черту внутреннего круга, имевшего семифутовый радиус.
- Теперь будьте любезны отвернуться на несколько секунд, - велел он присутствующим. - Я продолжу приготовления.
Все послушно уставились в противоположную стену, а де Ришло почти беззвучно проделал несколько оставшихся неизвестными действий. Когда герцог разрешил смотреть, семь пирамидок уже стояли на семи подносах, окружая недвижное тело.
- Мы останемся по внешнюю сторону круга, дабы вызванный дух был надежно замкнут и отделен от наблюдателей.
- Зачем? - глухо спросил Рекс.
- Если низший, злобный дух пожелает выдать себя за Танит и явиться нам, он окажется бессилен повредить, заточенный в пентаграмме, словно в непроницаемом сосуде с незримыми глазу стенками.
Де Ришло зажег семь пирамидок, быстро дополнил защитный барьер новыми знаками, отступил ко входной двери и выключил свет.
Пасмурного света ранней зари и слабых колеблющихся огоньков хватало, чтобы видеть друг друга и Танит с достаточной ясностью.
Саймон осторожно тронул герцога за локоть.
- Простите, но я подумал: а вполне ли это безопасно? Вдруг Мокате взбредет в башку напасть еще раз, пока мы находимся вне пентаграммы и безо всякого прикрытия?
- Исключается, - ответствовал де Ришло. - Послав сюда черного убийцу на вороном коне, сатанист любого калибра наверняка должен был выбросить последнюю карту из окаянной колоды.
- Не понимаю...
- Подобное действие высасывает магическую силу на много дней вперед. Как чародей, Моката сейчас почти беспомощен. Поэтому спокойно занимайте места, которые укажу каждому.
Герцог устроил своих товарищей так, чтобы Рекс и Мари-Лу сидели спиной к умершей и не видели предстоящего. Обоим и без того досталось нынешней ночью; подвергать их лишним испытаниям отнюдь не следовало. Сам де Ришло расположился к Танит лицом, усадил по бокам Ричарда и Саймона, опять велел сцепить пальцы рук, образуя живое кольцо защиты.
- Полное спокойствие, - повторил герцог. - И ни при каких условиях не размыкать круга. Услышите голос - не отвечать. Разговаривать буду я один.
Наступило долгое, казавшееся нескончаемым, безмолвие. Прямоугольник выбитого окна все больше и больше светлел, но восходившее солнце безнадежно тонуло в густом, пеленою окутывавшем местность тумане.
Пирамидки пылали медленно, ровно, испуская кисловатый резкий запах, странно перемешанный с ароматами восточных благовоний. Саймону и Ричарду было видно, как вьются и стелются тонкие полоски голубовато-серого дыма. Тело Танит оставалось неподвижным.
Де Ришло склонил голову на грудь, глубоко и ритмично дыша по способу раджа-йоги, собирая и посылая вперед всю остававшуюся энергию, побуждая дух усопшей приблизиться и появиться.
Итон созерцал необычайный обряд с любопытством и опаской. События последних часов начисто разрушили его былую насмешливость и недоверие. К тому же, начисто отрицая существование черной магии, Ричард более или менее признавал спиритизм, ибо этим занимались даже в просвещеннейших кругах. Весь ритуал, за вычетом горящих курений и, разумеется, самой покойницы, изрядно смахивал на любой обычный сеанс. А Ричард присутствовал при нескольких...
Первым заметил перемену Саймон Аарон.
Пирамидка, стоявшая в возглавии, задымила сильнее прочих.
Саймон крепко стиснул руку герцога. Тот приподнял лицо. Итон проследил за взглядами друзей и тоже встрепенулся.
Синеватый дым свился в клубок диаметром около двух дюймов, отделился от пламени, двинулся к середине тела и замер, возрастая в яркости, покуда не превратился в комок ослепительного голубого света. Слегка приподнялся и завис, расточая вокруг ровное сияние.
Сосредоточившись, напряженно ожидая, все пятеро друзей застыли на месте. Трое смотрели, двое жадно слушали.
Дым со всех остальных подносов устремился к светоносному клубку, окутал его, стал обретать прозрачные, расплывчатые очертания головы и плеч. Материализация свершилась в несколько мгновений. Эфирное тело Танит, окруженное сияющим ореолом, явилось взорам де Ришло, Саймона и Ричарда, а до Рекса и Мари-Лу долетел еле слышный - или, быть может, раздававшийся прямо в мозгу слушателей - шепот:
- Вы позвали меня, и я пришла.
* * *
- Поистине ли ты звалась на земле Танит? - спросил герцог.
- Да.
- Веруешь ли ты в Господа нашего Иисуса Христа?
- Верую.
С уст герцога слетел явственный вздох облегчения. Никакой низший дух не осмелился бы солгать, отвечая на этот вопрос.
- Ты пришла по собственной доброй воле? Ты не хочешь удалиться немедленно?
- Я пришла, ибо вы позвали. Но пришла охотно и с радостью.
- Любящий тебя человек находится вместе с нами. Скажи ему: желаешь ли ты способствовать защите его друзей и целого мира от неслыханных и невероятных бедствий?
- Да, желаю.
- Тогда поведай все, известное тебе о человеке по имени Моката-Дамьен. Все, что может способствовать его падению и сокрушению.
- Не могу, ибо подобное воспрещено. И все же вы вправе задать любой вопрос, а я обязана отвечать. Таков закон.
- Чем занимается Моката сейчас?
- Измышляет новые козни.
- Где он?
- Здесь, неподалеку.
- Где именно?
- В точности не ведаю. Он кутается в облачение тьмы, прячется от взоров, а мой покуда не успел изощриться надлежащим образом. Дамьен-Моката - поблизости.
- В деревне?
- Возможно.
- Где будет он завтра в это же время?
- В Париже.
- Зачем?
- Он встретится с человеком, утратившим часть левого уха.
Де Ришло сощурился.
- А послезавтра?
- Под землей.
- Он умрет?
- Он будет стоять в каменном сводчатом склепе. Под развалинами очень старого здания. Не могу сказать, чем займется там - видимо, неописуемой гнусностью, ибо свет, хранящий меня сейчас, не дозволяет созерцать подобное.
- Далеко ли отсюда эта руина?