Мари-Лу стала невестой, а впоследствии женой Итона; любящая чета спокойно и счастливо жила со своей маленькой дочерью Флер в уютном сельском доме близ Киддерминстера. Но, беря длинную ароматную сигару Ноуо de Monterrey из палисандровой шкатулки, услужливо предложенной лакеем, Рекс размышлял вовсе не об Итонах, а о пятом товарище тех минувших дней, человеке, чей изощренный ум и неожиданная в хрупком, нервном, узкоплечем еврее отвага не раз выручали всех их, преследуемых обученными агентами, натасканными овчарками и неназываемыми тварями по заснеженному аду Закрытой Территории, куда, к счастью, не разрешили доступа обычным подразделениям карательных войск, способных оцеплять и прочесывать самые большие пространства умело, быстро и досконально.
Ван Рин размышлял о Саймоне Аароне.
"Почему не пришел, как уславливались, почему задерживается?" - ломал себе голову Рекс. Никогда прежде дружеские вечера у де Ришло не обходились без непременного присутствия Саймона. Почему герцог лишь отшучивается, а то и просто отмалчивается в ответ на все вопросы, задаваемые ван Рином битых полтора часа?
Чувствовалось в уклончивости де Ришло странное, тщательно скрываемое беспокойство; Рекс ощущал за мягкой манерой и неторопливой, сдержанной беседой нечто весьма и весьма неладное...
Американец медленно покачивал округлый бокал, гоняя по тонким стеклянным стенкам восхитительное старое брэнди, составлявшее гордость герцогского погребка, и следил, как лакей собирает опустевшие столовые приборы, готовясь покинуть гостиную. Наконец, дверь плавно и бесшумно затворилась. Ван Рин решительно поставил бокал, поднял глаза и обратился к де Ришло без обиняков:
- Думается, ваша светлость, самое время настало отверзнуть уста...
- Прости?.. - недоуменно переспросил де Ришло.
- Расколоться. Выложить старому приятелю правду, чистую правду и, разумеется, ничего, кроме правды.
Герцог не торопясь обрезал кончик новой сигары, поднес к табаку зажженную спичку, затянулся два-три раза и осторожно ответил:
- Может быть, Рекс, тебе лучше пояснить, о какой правде речь, и в чем именно следует... гм... расколоться?
- Куда подевался Аарон? Год за годом ужинаем втроем в первый вечер моего приезда - и вдруг сегодня его нет! И чересчур уж небрежно вы отвечаете на любую попытку проведать, куда он запропастился. Так куда же, ваша светлость?
- А и в самом деле, друг мой, куда? - повторил герцог, проводя холеными пальцами по худощавому, точеному лицу. - Я пригласил Аарона, сказал, что твой корабль прибывает нынче утром. Саймон очень обрадовался, тотчас дал согласие прийти, - но, как видишь, не почтил нас присутствием...
- Может, захворал?
- Да нет, насколько могу судить, обретается в добром здравии - по крайности, в контору сегодня явился.
- Значит, неожиданно условился о важной деловой встрече с кем-то иным, или работа неотложная навалилась. Ничто другое, по-моему, не заставило бы Саймона изменить нашему старому доброму правилу. Встречаться в первый вечер стало... стало, пожалуй, священным обычаем, которого ни один из нас еще не нарушал. Ни разу!
- А Саймон, как видишь, взял - и нарушил. Остался дома, в гордом одиночестве, - отдыхает и набирается сил перед завтрашними состязаниями по спортивному бриджу - во всяком случае, позвонил сюда, принес приличествующие извинения и сослался именно на это...
- Дудки! - раздраженно воскликнул Рекс. - Подумаешь, состязания по бриджу, велика важность! Никогда прежде Аарон не позволял ничему подобному становиться между нами. Дело нечисто, поверьте слову! Давно видались вы в последний раз?
- Да месяца три, почитай, миновало.
- Три месяца?!
Рекс перегнулся через стол, резко отодвинув прочь ониксовую пепельницу, лишь чудом не слетевшую при этом на паркет со всем изрядным грузом обретавшихся внутри окурков:
- Послушайте, неужто вы поссорились?
Де Ришло покачал головой:
- Было бы тебе столько лет, сколько мне сравнялось, Рекс, и оставался бы ты на старости без детей, без наследников, а потом неожиданно встретил двух славных молодых людей, искренне тебя полюбивших, воплощающих все черты, какие желалось бы тебе видеть в собственных нерожденных сыновьях - понял бы, возможно ли взять и за здорово живешь повздорить с одним из них.
- Понимаю, понимаю... Однако, три месяца! Это ведь уйма времени для людей, привыкших видеться не реже трех-четырех раз в неделю! Я голову сломать готов, а вы храните себе олимпийское спокойствие, и то смеетесь, то безмолвствуете... Что известно вам о личных делах Саймона?
Серые, пронзительно блестевшие глаза де Ришло, придававшие лицу герцога столь утонченное благородство, вспыхнули еще ярче.
- Да ровным счетом ничего! - молвил он. - В том-то и беда, я понятия ни о чем не имею.
- Я не первый день знаком с вами, - продолжал Рекс, - и ясно вижу: вы опасаетесь, боитесь, что Саймон, как он сам любит выражаться, "угодил в переплет" - и в очень скверный переплет! Разве не так? Опасаетесь - и обижены его нежеланием поделиться с вами бедой, попросить у старшего, умудренного человека помощи, доброго отеческого совета, просто сочувствия!
- Никому другому, кроме тебя и меня, Рекс, ему и не приходится доверять в затруднениях. Ты как раз находился в Штатах...
- А Ричард? Ведь Саймон знал его даже дольше, чем нас обоих, они дружили уж и не упомню, с каких пор!
- Увы. Я провел прошлую субботу с Итонами, в Кардиналз-Фолли, но ни Ричард, ни Мари-Лу не могли сказать о делах Аарона за последние три месяца ни единого слова. С прошлого Рождества, когда Саймон приехал погостить и привез дюжину ящиков игрушек для маленькой Флер, ни слуху ни духу о нем не было.
- Узнаю старину Саймона! - захохотал Рекс.
Де Ришло вскинул брови, немного изумленный внезапной переменой в настроении собеседника.
- Узнаю. Так и думал, что малютка станет чистым разорением для дядюшки Аарона, едва лишь только выйдет из пеленок!
- Правильно, - спокойно ответил де Ришло. - Не в натуре нашего друга вести себя нелюбезно, а уж тем паче обращаться с людьми подобным образом: не казать носа в гости битых три месяца - безо всякой, заметь, объяснимой причины, - тебя не уважить, налгать по телефону с три короба невесть ради чего... Да, полагаю, что бедняга, как ты выразился, "угодил в прескверный переплет". Иначе не стал бы Саймон Аарон увиливать и от меня, и от Ричарда.
- Но что же могло стрястись?!
Громадный кулачище Рекса с громоподобным стуком обрушился на стол:
- Представить невозможно положение, в котором он постеснялся или побоялся бы просить нашей помощи!
- А деньги? - хладнокровно возразил де Ришло. - При странном, избыточно чувствительном характере Аарона заговорить о денежных затруднениях ой как нелегко! Презренный металл, пожалуй, та единственная вещь, о которой он и с ближайшими друзьями не заговорил бы.
- Простите, но это кажется сомнительным. Отец мой составил себе чрезвычайно высокое мнение о деловых способностях Саймона. Львиная доля процентов по нашим ценным бумагам проходит через его руки - безошибочные, надежнейшие. И уверяю: запутайся Аарон в биржевой игре, обожгись на какой-либо рыночной неудаче - мы незамедлительно узнали бы обо всем. Нет, если предполагать неладное, то скорее можно заподозрить нежданную и роковую любовь, страсть, лишающую воли и доводящую до беспамятства.
На краткое мгновение лицо герцога де Ришло озарилось добродушной, слегка цинической усмешкой:
- Навряд ли, - протянул он, пригубливая высокий стакан, полный рубинового, искрометного шамбертена. - Влюбленные тянутся - заметь, совершенно естественно и непроизвольно тянутся к близким друзьям, делятся восторгами либо горестями, уж как повезет. Женщина в этой истории не замешана, поверь моему опыту, голубчик.
Некоторое время Рекс ван Рин и герцог сидели безмолвно, глядя поверх поверх низкой яшмовой вазы, откуда тянулись во все стороны длинные стебли благоуханных розовых орхидей. Рекс, широкоплечий исполин, мужественный, неимоверно сильный, кривился и морщился, не в силах обуздать снедавшее его беспокойство. Де Ришло - худощавый пожилой мужчина среднего роста, с аристократически тонкими руками и коротко стрижеными седыми волосами - выглядел почти хрупким, однако на длинном породистом лице не замечалось ни малейших следов увядания. Орлиный нос, широкий лоб и кустистые "мефистофельские" брови делали герцога до чрезвычайности похожим на портрет придворного кавалера, принадлежавший кисти Ван-Дейка и равнодушно взиравший на собеседников с противоположной стены. Вместо привычного черного костюма герцог облачился в смокинг густого винного цвета с бордовыми лацканами, и гамма оттенков лишь усиливали сходство де Ришло со средневековым дворянином.
Прочистив горло негромким кашлем, герцог спросил:
- Ты, случаем, не слыхал о некоем господине Мокате, Рекс?
- Нет, ни сном ни духом не ведаю. Кто это?
- Новый приятель... друг Саймона, обитающий с ним бок о бок на протяжении последних месяцев.
- Прямо в Клубе?
- Нет-нет. Саймон, видишь ли, больше не живет в Клубе. Неужто не написал ни словечка? В прошлом феврале Аарон купил себе дом - старое, просторное, начинающее потихоньку разрушаться от ветхости строение, запрятанное в самом конце одного из тупиков, глухих улочек в Сент-Джонс Вуд.
- Место мне знакомо. Сразу же за Риджент-Парком, верно?
Де Ришло кивнул.
- Но какого дьявола?..
Де Ришло предостерегающе поднял указательный палец.
- Умоляю, друг мой, нынешним вечером остеречься от подобных выражений. Потом растолкую, почему; а, возможно, и не потребуется растолковывать.
- В Мэйфере можно снять столько милых, славных домиков! Занесло же Саймона Бог весть куда. И, главное, зачем?