- Да, это верно, Роберт. Мое имя Айне означает "сияющий". Так меня назвал мой папа.
- И он не ошибся, - сказал Роберт, улыбаясь в ответ приветливой девушке. - Ваша улыбка - это сплошное сияние. Она, словно солнечный луч, озаряет все вокруг.
- Да? Разве? - засмущалась Айне, покрываясь легким румянцем на лице.
- Можно улыбаться, но не всякая улыбка может согреть душу. Вам удается это. А главное, она у вас естественная, непринужденная. Так и хочется сказать: "Почаще улыбайтесь, и мир улыбнется вам".
- Благодарю вас, за ваши теплые слова, - произнесла мягко Айне. - А мне очень приятен ваш голос.
- В самом деле? Никогда не думал об этом, что мой голос может так подействовать на такую очаровательную девушку.
Она вновь засмущалась при взгляде на молодого мужчину, и опустила глаза.
- А, где же вы обитаете? - спросил Роберт, вынимая ноутбук и мобильный телефон на стол, распаковывая свой багаж.
- А здесь, по соседству. Моя комната рядом с вашей.
- Значит, мы соседи, - сказал Роберт.
- Именно так.
Вечером Айне показала, где можно раздобыть доски для кровати Роберта. И Роберт занялся мастерить по дереву. Он сбил доски в плоскость и установил на днище кровати. Затем зашел к Айне и предложил ей помощь. Мужские руки оказались весьма кстати. Роберт починил несколько стульев и небольшой, хотя и старый, но еще дышащий шкафчик. Выяснилось, что пастор, который работает по совместительству преподавателем в школе, жил тоже по соседству. Но он часто уходил в церковь по делам. Иногда он и вовсе задерживался там до утра. А последний месяц его комната пустовала по ночам.
- Как же я могу повидать пастыря? - спросил Роберт. - Нужно же представиться ему.
- Если его до семи не будет, то его можно найти или в школе или в церкви, - сказала Айне.
- Понял, - произнес Роберт, задумавшись о том, как ему лучше поступить.
- Вы знаете, я могла бы вас сегодня отвести в церковь, заодно и посмотрите это место. Сейчас воскресенье и он, скорее всего, останется там ночевать.
- Где? В церкви? - удивился Роберт.
- Да, там, - спокойно ответила Айне. - Церковь, хоть и маленькая, но там все же имеется несколько келий и даже подвальное помещение. Хотя там я ни разу не была. Фред Льюис не пускает в подвал никого.
Роберт допил чай, затем встал, оправился и произнес:
- Ну, что же, прекрасная Айне. Проведите меня к этому Фреду Льюису.
- Э, дело в том, что он стар и давно не выходит из церкви, по крайней мере, я его уже с месяц не видела.
- Так, и как же тогда… - удивленно сказал Роберт.
- Вы не волнуйтесь, - мягким тоном сказала девушка. - Где то с месяц назад, когда Фреду Льюису занедужило, приехал его сын. Мы все волновались за его здоровье, но, к счастью, все разрешилось. Его сын, мы называем его Льюис младший, прошу и вас также называть, так как он не любит другого имени. Он во всем помогает своему больному отцу. Именно он сейчас, вот уже как месяц принял на себя обязанности помощника пастыря и преподавателя в школе.
- А, что же с Льюисом старшим? - удивленно спросил Роберт. - Может быть ему нужна помощь?
- Нет. Он сказал уже об этом. Ему довольно помощи его сына.
- Понятно. Ну, что ж, тогда ведите меня к этому Льюису младшему.
- Прямо сейчас? - улыбнулась добродушно Айне.
- Ну, конечно, если вам не трудно.
- Нет, ну что вы, - сказала девушка. - Я только кое-что приберу и мигом соберусь.
Они шли по улице, если ее так можно назвать. По сторонам находились сферической и кубической формы, скромные бедные жилища местных жителей. Многие ребятишки приветливо улыбались. Некоторые показывали демонстративно и бесцеремонно на Роберта, спрашивая друг друга: "Кто этот человек?".
Какой-то мальчик лет девяти подскочил к Айне, приветливо поздоровался и спросил ее о чем-то, указывая на Роберта. Его черные, детские глаза не сводились с персоны Роберта. С открытым ртом он слушал свою учительницу.
- Это ваш новый преподаватель.
К ним подбежала девочка лет двенадцати и, услышав слова Айне, спросила:
- А что он преподавать нам будет? - спросила она, тоненьким дискантом, закручивая от волнения прядь своих волос у виска.
- Вы можете сами ответить, - обратилась Айне к Роберту.
- Я ваш преподаватель по математике, - ответил Роберт.
Дети вприпрыжку отбежали от Айне и сгруппировались с другими детьми.
- Ну, вот, теперь к утру все селение будет знать о вас, - сказала Айне. - Здесь быстро новость становится известной.
- Тем лучше, - добавил Роберт. - Мне легче будет представляться им.
Спустя пятнадцать минут они дошли до школы, и свернула налево, где в ста метрах располагалась церковь. Это двухэтажное белое здание высилось одиноко над селением, где преимущественно были одноэтажные строения. Церковь отличалась не только формой и высотой, но и строительным материалом. Это было европейское строение, хотя и без особых новшеств. В церкви не было колокола. На его верхушке блестел золотистыми лучами, отраженными от заходящего желтого солнца, крест. Ставни и двери также отличались от аналогичных в хижинах тем, что были сделаны не из веток и тряпок, а из прочного дерева. По-видимому, христианская община не поскупилась и отстроила прочное здание в этом забытом, расположенном вдали от цивилизации, месте. Внутри обстановка была весьма скромной, с десяток мелких икон, расставленных по углам и стенам, кафедра из черного дерева и несколько десятков скамеек для прихожан. Нас встретил мужчина в черной рясе с белым воротом у горла, как у всех служителей католической церкви. На вид ему было лет сорок, сорок пять. Он был невелик ростом, с небольшой округленной черной бородкой. Его лицо было спокойно, а глаза выражали искру удивления. При виде Роберта священник слегка, с напрягом растянулся в улыбке.
- Я уже слышал о вас, - сказал священник.
- Вот, это наш новый преподаватель, - произнесла Айне, кланяясь священнику. - Его зовут Роберт Моринс, он из Соединенных Штатов, прибыл к нам в качестве волонтера.
- Очень приятно, - сказал священник.
- Приветствую вас, - произнес Роберт.
- Ну, вы тут общайтесь, а я побежала, - сказала девушка.
- Тебя не было сегодня на служении, - произнес священник.
- Ой, я… не смогла. Много дел было. Вот помогала Роберту размещаться.
- Ну, вот, никто не хочет причащаться. А как помочь, так сразу прибегают.
Айне поцеловала крестик на иконе перед кафедрой и направилась к выходу.
- Вы сами найдете дорогу? - спросила она Роберта.
- Да, конечно, спасибо. Здесь трудно заблудиться, - сказал Роберт.
Айне выбежала из цекрви, оставив Роберта и священника одних.
- Ну, что ж, будем знакомы, - сказал священник и протянул Роберту руку. Они обменялись крепким рукопожатием. - Меня здесь все называют Льюисом младшим. Я сын Фреда Льюиса. И пока он не может заниматься своими делами, я его заменяю. А какой вы предмет будете вести? Айне так, видимо, торопилась, а быть может, чем-то была взволнована, как мне показалось, что забыла об этом сообщить.
- Я математик, - ответил коротко Роберт.
- О, представитель точных наук. Вы христианин, надеюсь.
- Да, я… - он засмущался. - Мои родители христиане, а я был крещен с рождения, но…
- Но в Бога не верите.
- Да, я атеист.
- Понятно, - тяжело вздохнул Льюис, будто только что потерял самого верного члена христианской общины. - Я вам, скажу, между нами говоря, лучше вообще не верить, чем знать, что есть бытие жизни.
- И, что же это? - спросил Роберт.
- Жизнь мрачна и полна страданий. Нет ничего хуже рождения. Смерть - это облегчение, великое единственное благо жизни.
- Признаться, я ожидал с вашей стороны других слов, - возразил Роберт.
- Что? Скажите, что я смело высказываю свои мысли?
- Можно так сказать, - ответил Роберт, - Вы, вероятно, чем-то омрачены?
- Разве что жизнью. Это практика жизни и мой личный опыт, - возразил священник. - Жизнь полная боли и унижений, приводящих человеческую душу в смущение, страх и угнетение. Нет, жизнь не так уж и прекрасна, как ее воспевают поэты. Она грязна и беспощадна, она не имеет состраданий и чувств. Лишь смерть - это благо жизни, ее венец и славный конец, избавляющий человека от страданий, которые подарила ему жизнь. Но, слава Богу, она все же открывает перед человеком ворота спасения. И тот, кто поверит в спасение Божие, тот и спасется. Все люди, по природе своей, грешны. И если посчитать число угнетений и боли души и тела, которые испытывает человек в своей короткой жизни, то лучше бы ему и вовсе не рождаться.
- Вы говорите страшные вещи, отче, - сказал Роберт. - Конечно, жизнь не всегда прекрасна, но и радости и счастье она дарит.
- Счастье. А что это?! - произнес священник, словно начал проповедь перед своими прихожанами, позабыв о споре. - Оно мимолетно, причем настолько, что его и вовсе можно считать равным нулю. Истинное счастье в любви к Богу и верой в его идеалы. Душа бессмертна, а человек смертен. Он есть грех, его тело как форма для души. Душа находится в грешном теле и требует избавления от него путем веры в спасение и искренней любви в Бога. Наш Создатель нарочно поместил душу в тело, чтобы она, помучившись в тяжелой и страдальческой жизни, обрела истинную веру.
- Зачем же, по-вашему, - спросил Роберт, - Бог это сделал?
- Чтобы проверить человека на предмет соблазна различными короткими и эфемерными людскими материальными благами. В мире идей, где пребывает Бог, нет материи, а следовательно, души безгрешны, так как нет соблазна, потому они и вечны, бессмертны.