***
По прошествии месяца Леха получил в обкоме зарплату. Пять тысяч.
- Наш человек, - щербато улыбались старухи Вера, Надежда и Любовь.
- Хорошая молодежь нам на смену идет, - воздымал тряский палец деда Стасик. - Я считаю, надо ему выдать ключ от обкома.
- Главное, чтобы девок не водил! - веско прошамкала баба Люба.
- Не будет, - проскрежетала баба Надя.
- Хороший мальчик, - добавила баба Вера.
Леха покраснел, а деда Стасик отстегнул от массивной связки ключ с зазубринами и вручил Лехе.
- На, Алексей. Пользуйся. Если приспичит, даже ночевать здесь можешь.
Были, правда, в новой работе на благо отечества и некоторые минусы. Например, Леха до сих пор не знал, что лежит в массивном, всегда запертом шкафу. Спросить стеснялся.
Ну, и еще один минус. Даже по прошествии месяца ни одной телки Леха так и не увидел. Вопрос о том, что же с ними стало, изводил его. А вместе с тем ни старухи, ни деда Стасик ни единым словом загадочных красоток не поминали. К тому же не оставляло ощущение дежа-вю. Где-то Леха этих девушек видел. Но где?
За исключением некоторых нюансов, вроде стрижки ногтей у старой предательницы, работа на обком была - не бей лежачего. Случалось, что и целыми днями никаких поручений не возникало.
В один из таких дней Леха шарахался по улицам. Неожиданно, свернув на улицу Механизаторов, он увидел похоронную процессию. В автобус ЛиАЗ заносили обшитый красным гроб. За гробом шли мрачные, беспартийные старухи.
- За месяц исчахла, - говорила одна.
- Да меньше, чем за месяц! - отвечала другая. - Все под Богом ходим.
- А кого хоронят? - полюбопытствовал Леха.
За месяц в партии он порядком поднаторел в общении с пенсионерками.
- Бабу Лизу, - ответили Лехе. - Вон из того дома.
Леха похолодел. Дом был тот самый, куда он доставлял шифровку в виде земли, перьев и костей.
- А квартира - не седьмая, случайно?
- Седьмая, - скорбно закивали старушки. - Знал, что ли, покойницу?
- Ага, - ответил Леха и на негнущихся ногах направился прочь.
***
Немного успокоиться удалось только в парке.
"В конце концов, с чего я решил, что эта баба Лиза погибла из-за меня? - размышлял Леха, торопливо отпивая пиво из бутылки. - Она ведь старая. Мало ли, из-за чего могла помереть?"
"За месяц исчахла", - всплыли в памяти слова неведомой старухи.
Леха схватился за голову. Несмотря на то, что был конец апреля, жарило солнышко, распускались почки и чирикали птички, в душе у Лехи властвовал ледяной, цепенящий ужас.
- Развелось наркоманов, - осуждающе сказала какая-то тетка, глядя на согбенного Леху.
- Наширялся, и ломает его, - согласилась с ней другая.
Неприязненно покосился мужик, читавший на соседней лавке страницу криминальной хроники в местной газете. Лехин батя тоже часто эту газету читал.
И вдруг Леха вспомнил, где он видел по крайней мере одну девушку из фотоальбома коммунистов.
…В библиотеку его записывать не хотели.
- Пивом-то как разит, - неприязненно сказала библиотекарша в читальном зале.
- Да мне только газеты полистать! - взмолился Леха.
Тетка швырнула ему толстую подшивку, заставила оставить в залог паспорт.
В газете было много ненужного, неинтересного и просто чепухового. Леха листал страницы, пальцы его перепачкались в черной типографской краске. Подшивка подходила к концу. Леха уже просматривал криминальную хронику за начало января этого года.
И вдруг замер, как громом пораженный.
С газетного листа на него смотрела та самая брюнетка, из фотоальбома.
"Тело пропавшей накануне новогодних праздников 17-летней Людмилы Артемьевой было найдено в канализационном колодце близ горы Лысая, - сообщалось в заметке. - Следователи из городской прокуратуры отметили, что смерть наступила в результате большой кровопотери и травм черепа. Следов сексуального насилия не обнаружено, однако на половых органах учащейся металлургического колледжа найдены травмы…"
- Бля! - в ужасе прошептал Леха.
Он вернул подшивку библиотекарше, чуть не забыл забрать паспорт.
Библиотекарша вдруг преисполнилась сочувствия.
- Случилось что-то, мальчик? - спросила она.
- Да… - глухо ответил Леха. - То есть, нет… Нет, конечно…
Фотографии остальных девушек он разыскивать не стал. Он совершенно точно вспомнил, где их видел. Когда-то они тоже без вести пропали. А потом их изуродованные тела были найдены в окрестностях Лысой горы.
Только вот была еще одна деталь, которую, наверное, знал только Леха. Незадолго до гибели все эти девушки тусовались с коммунистами.
***
В глубокой задумчивости Леха выходил из библиотеки. Он был настолько погружен в размышления, что ненароком налетел на какого-то человека.
- Извините, пожалуйста! - пробормотал Леха.
- Смотреть надо, Лешенька, по сторонам, - услышал он вкрадчивый голос.
И тут Леха чуть не закричал от страха.
Деда Стасик стоял, пронзительно глядя на Леху.
- Книжки читаем? - продолжал коммунист. - Это правильно. Как говорил Владимир Ильич: "Учиться, учиться и…"
- Что вы от меня хотите? - сдавленным голосом проговорил Леха.
- Я вижу - что-то случилось, - уже без улыбки сказал старик.
Он прищурился, и взгляд его пронзал Леху насквозь. Костлявая рука вцепилась Лехе в запястье.
- Отпусти… те… а не то…
- Ударишь старого человека? Ветерана, да?
Леха сглотнул комок, подступивший к горлу, и решительно произнес:
- Я не хочу больше иметь с вами никаких дел. Слышите?
- Вот как, значит? Тебя что-то тревожит?
- Да… То есть… То есть, просто не хочу, и все.
- Что же случилось?
- Я узнал… узнал про девушек…
- А-а-а! - протянул старик. - Дознался-таки. Молодец. Пытливый… Только мы это и не скрывали. Мог бы и у нас спросить.
- Не скрывали? - заорал Леха. - Не скрывали?!
- Просто не хотели тебя травмировать. Но пойдем-ка в парк. Посидим, поговорим… Ты все поймешь…
По пути Леха с трудом сдерживался от искушения треснуть старикашке по лбу и броситься наутек. Однако вроде бы деда Стасик не желал ему зла. И даже настроен был что-то рассказать.
- Ну, давай начнем с девочек, - начал старик, располагаясь на одной из скамеек. - Замучили их, заюшек. Изверги, зверье лютое. Запытали до смерти. Людочку, Полечку, Аллочку…
- Что-то вы самокритичны сегодня, - съязвил Леха.
Старик в ответ просверлил Леху острым своим взглядом и неожиданно мягко спросил:
- А откуда ты взял, что это мы?
- Но разве…
- В том-то и дело, что - не мы, Леша.
- Но кто тогда?
- А догадаться слабо?
- Маньяк какой-то? - недоверчиво спросил Леха.
- Ха, если бы, - горько произнес старик. - Героини они на самом деле, Леша. Страшной смертью умерли. Но не зря. Вспомним мы их рано или поздно. Отомстим за наших девочек, коммунисточек юных.
- Подождите, вы хотите сказать…
- Да! - пламенно произнес старик. - Именно это я и хочу сказать. Псы, псы кровавые их запытали. Тела нежные, юные ножами резали, пизденки нетронутые клещами рвали. Сторожат, шакалы ебаные, режим свой антинародный.
- Но… - Сказанное не желало умещаться в голове.
- Менты… Менты их замучили. Запугать нас хотят. Чтобы никто из молодых к нам не приходил. Сам на маньяка неведомого злодейства свои валят. Но это они… Они, Леша. Чем хочешь поклянусь. Хочешь, Лениным поклянусь, Владимиром Ильичем? Когда-нибудь героинями наши девочки станут. Когда мы победим. Улицы, школы их именами назовем. Святыми именами. Как Ульяна Громова. Или Зоя Космодемьянская. Так и наши, наши девочки - Людочка, Полечка, Аллочка.
- Но если вы знаете, кто это сделал, почему не сообщите никому?
- А кому? - горько усмехнулся старик. - Вся пресса у них, все интернеты. Если мы скажем, они, псы антинародные, тут же на нас все злодеяния повесят. С них станется. Так что сейчас паритет у нас. Статус кво. Мы молчим. И они нас не трогают. Они по-шакальи наших убивают. Из-за угла, Лешенька. Исподтишка.
- То есть и меня могут?
- Могут, - признал старик.
- Ну, ничего себе, - ошарашенно произнес Леха.
- Если струсил ты, уходи, - быстро тараторил дед. - держать тебя не будем, и слова худого тебе вслед не скажем. Только если каждый будет о шкуре своей хлопотать и по норкам хомячьим прятаться, ничем хорошим это не кончится. Так и будут нелюди, убийцы страной великой править. Разворовывать будут. Грабить, убивать, насиловать. Если милы тебе, молодой человек, нелюди, псы режимы антинародного, то уходи.
Леха по-настоящему ощущал, как у него едет крыша. И одновременно больно колет душу укол совести. Ведь только что он думал на этих борцов, на этих бескорыстных, преданных своему делу людей, нехорошее.
- Простите меня, - искренне прошептал Леха. - Я не разобрался. Не подумал.
- Бывает, - сказал старик. - Хорошо, что я тебе встретился.
- Только… - вспомнил вдруг Леха. - А отчего баба Лиза померла?
- Это какая? - прищурился деда Стасик.
- Которой я шифровку носил.
- Померла? - вскочил бывший скульптор. - Добрались, значит. Уморили. Видишь, Леша, как они нас изводят? По-подлому, поодиночке. Вместе, только вместе мы сила.