Человек хмыкнул и убрал руку с шеи.
- Оставь! Оставь. Пусть она лежит так! -
хотелось крикнуть ей, но Рипли опять промолчала.
- О, Господи! Как больно! -
Спазм повторился, и у нее появилось ощущение, что в живот воткнули тупой зазубренный нож.
- Так, так, так, детка,- задумчиво сказал человек.
Голос принадлежал мужчине, но
- это не Хикс -
- Что же нам с тобой делать дальше?- размышлял он вслух, еще не зная, что Рипли в сознании. Человек видел лишь лежащее на больничной койке бесчувственное тело,- Что же нам делать?
Сквозь плотную пелену боли она слышала, как мужчина звенел своими склянками, не переставая что-то бормотать себе под нос.
Рипли старалась отвлечься от страдания, не дать боли возможность взять над ней власть.
- Что, испугался, ублюдок? Правильно. А теперь удавим того, что в голове. Ну-ка… -
Ничего не вышло. Боль усилилась. Между глазными яблоками и шторками век вспыхнули разноцветные пятна. Вспыхнули и понеслись в безумном хороводе.
Когда боль стала почти невыносимой, что-то коснулось ее руки. Холодное, освежающее, мягкое.
Вата! Ей протирали локоть, собираясь делать укол. Незнакомый человек, в совершенно незнакомом месте!
Вата пропала, а вместо нее появилась игла. Рипли была уверенна, что это игла. Ей ХОТЕЛОСЬ, чтобы это оказалась игла. И в то же время она ПОНИМАЛА: нельзя допустить этого. Если бы ее спросили - ПОЧЕМУ? - она не смогла бы ответить. Это была какая-то слепая беспочвенная уверенность. И, повинуясь бессознательному импульсу, Рипли подняла руку и схватила человека за запястье.
Он с удивлением смотрел в ее вдруг широко открывшиеся глаза и видел в них боль, плещущуюся, как вода в бутылке.
Но он был врачом и поэтому сказал совершенно спокойно:
- Надо же, а я-то был уверен, что вы еще без сознания.
Теперь Рипли слышала его лучше, хотя яркий шар в голове по-прежнему мешал ей.
Она скосила глаза на шприц, который человек держал в руке, и хрипло, еле ворочая сухим распухшим языком, спросила:
- Что это?
- Это?- он тоже перевел взгляд на шприц, словно удивляясь, откуда тот взялся, и пояснил,- Мой маленький коктейль. Ничего страшного - обезболивающее и успокаивающее. Вам станет лучше.
Рипли внимательно - насколько позволяло корчащееся в приступах боли сознание - посмотрела на мужчину.
Худой. Лицо спокойное. Тонкие губы, хрящеватый нос и голубые глаза. Обычно такие глаза бывают холодными и колючими, но этот человек, видимо, являлся исключением из правила. Его глаза оказались внимательными и теплыми.
Мужчина был лыс. Не совсем, короткие светлые волосы украшали его голову, но как раз из-за их белизны он казался как-то по-особенному лысым. Даже еще больше, чем те, кто тщательно, до блеска выбривает стриженные наголо головы.
Но ничего настораживающего в нем не было. Обычный, средний, ничем не выдающийся человек.
- Так вы позволите сделать вам укол?- спокойно спросил он и пояснил: - Это приведет вас в чувство.
Рипли расслабилась и, разжав сомкнутую вокруг запястья мужчины руку, подставила вену для укола.
Глядя, как поршень пополз вниз, она безразлично спросила:
- Вы врач?
- Меня зовут Клеменс,- спокойно, не меняя тона, представился он,- И я здесь не просто врач. Я здесь главный врач.
Окончание фразы мужчина произнес странно. С какой-то издевкой, и Рипли посмотрела на него, ожидая объяснений. Но, поскольку их не последовало, следующий вопрос задала сама.
- Здесь, это где?
Он осторожно извлек иглу и, приложив к ранке комочек смоченной в спирте ваты, отошел к столу, объясняя на ходу:
- "Ярость-161". Одна из самых строгих тюрем,- Клеменс бросил шприц в стерилизатор и обернулся,- Кстати. Вас надо будет обрить. У нас здесь проблемы с насекомыми. А когда вы будете чувствовать себя получше, я дам вам ножницы, чтобы вы могли…
- Как я сюда попала?
"Что скажет ей этот человек? Вынужденная посадка? Она заболела, и компьютер сам опустил корабль на планету? Чушь. Рипли знала: диагност сделал бы необходимые инъекции сам, без всяких посадок. Что тогда?"
Клеменс несколько секунд молча разглядывал ее, словно видел впервые.
"Мда. Вид диковатый. Бровь рассечена, на лбу шишка размером с воробьиное яйцо. Ссадина на скуле. Левый глаз покраснел. Но это от давления, через пару часов пройдет. Хотя и без этого выглядит она неважно".
- Так что же? - повторила Рипли.
Он вздохнул, словно очнулся от каких-то своих важных мыслей.
- Ваша шлюпка упала в океан. Судя по всему, она отделилась от корабля еще до того, как он вошел в атмосферу. В противном случае, нас бы всех просто расплющило в лепешку. Сколько вы летели?
- Господи, я не знаю. А какой сейчас год?
Врач пожал плечами.
- Это здесь никого не интересует. Кроме дирекции, разумеется.
Шар, сидевший в голове Рипли растворился, но вместо этого накатила новая волна тошноты.
- Я что-то заболела. Неважно себя чувствую…
Клеменс посмотрел на побледневшее, покрытое бисеринками пота лицо женщины, и спросил:
- А что с вами?
Но она словно не услышала его вопроса.
- А где остальные?
- Ну… Я бы сказал, что им повезло меньше, чем вам.
- Что?…,- Рипли дернулась, как от пощечины.
- Они погибли.
Женщина откинулась на подушку и закрыла глаза.
"Вот оно что. Авария. Значит, на корабле произошло что-то такое, с чем не смог справиться основной компьютер. Это ставило под угрозу жизнь спящих в криогенных капсулах людей, и корабль принял
решение отстрелить спасательную шлюпку. Это должно было быть чем-то очень значительным. Очень. Головастик и Хикс погибли. Что произошло? КАК они умерли? Криогенный саркофаг надежно защищает людей даже при падении с таких высот, как та, на которой пришлось лететь им. Что же случилось наверху?"
Рипли открыла глаза и села.
"Мог ли остаться на корабле ЧУЖОЙ? Вряд ли. Она сама осматривала "Счастливчика" и запрашивала компьютер о наличии на корабле постороннего движения. Ответ был отрицательный. Что же тогда? Что?"
- Мне нужно осмотреть шлюпку,- резко заявила она,- Где я могу это сделать?
Клеменс посмотрел на нее с таким изумлением, словно Рипли просила о чем-то невозможном. Даже если бы он не видел бледного лица женщины, а только слышал голос, и то сразу бы понял, что она крайне взволнованна.
- Я думаю, это невозможно,- спокойно ответил врач,- Вам нельзя покидать лазарет до прибытия спасательной партии. Да и с точки зрения медицины, я бы вам не советовал этого делать. Физические нагрузки могут вызвать сильные головные боли.
Женщина откинула одеяло и соскользнула с койки на холодный кафельный пол изолятора. Она даже чуть съежилась, ожидая новой вспышки боли в мозгу, но… ничего не произошло, и Рипли мысленно поблагодарила Клеменса за "коктейль".
- Я могу получить какую-нибудь одежду?
Врач скользнул взглядом по обнаженному телу и вздохнул.
- Или мне идти так?
Он вздохнул еще раз и направился к длинному ряду высоких металлических шкафов. Открыв один из них, Клеменс вытащил стопку чистой арестантской одежды, бутсы, куртку, и сложил все это на пустую кровать. Повернувшись к серо-желтой стене, врач кашлянул и произнес:
- Учитывая характер поселенцев, я бы все-таки предложил вам одеться,- он помолчал и добавил,- Никто из них уже многие годы не видел женщины. Я, кстати, тоже.
7
"Хорек" Морс соскользнул с плавильного мостика и, почувствовав под ногами твердую стальную поверхность пола, сплюнул.
- Эй, Морс,- тощий нескладный Мерфи подошел к нему и встал чуть сбоку,- Ты не видел Спайка? Ищу, ищу, а его нигде нет.
- Нет. Не видел. Да куда он денется, твой пес? Бегает где-нибудь, вшей цепляет.
Он старательно избегал взгляда собеседника. Мало того, что Морс просто недолюбливал парня, но вдобавок тот еще и косил.
"Смотрит, смотрит, мать твою, и ни хрена не поймешь, куда".
Каждый раз, когда им доводилось разговаривать, у Морса появлялось безумное желание заорать, дать Мерфи по шее и послать куда подальше.
"И все из-за этой дурацкой манеры, смотреть в разные стороны".
Он сплюнул еще раз и мрачно добавил:
- Поищи еще. Греется небось возле шахты.
Мерфи вздохнул и поплелся, едва переставляя ноги, в глубины комплекса.