Ирина пожала плечами. Впервые она не задумывалась об этом, и будущее ее не страшило. Как-то оно будет… Главное - теперь она свободна, и наваждение исчезло!
- Что-нибудь буду, наверное. На работу устроюсь…
- А что ты любишь делать больше всего?
Ирина задумалась. А вот и в самом деле - что?
Раньше все ее время занимали домашние хлопоты - убрать, постирать, приготовить, проверить уроки, помыть посуду… Не сказать, чтобы она особенно любила всем этим заниматься, но куда ж денешься?
И только в редкие свободные часы, устраиваясь на диване с очередной книжкой, она чувствовала себя счастливой! Да, это занятие она любит по-настоящему… Но какому идиоту придет в голову платить за него деньги?
- Читать книги! - выпалила Ирина, чувствуя себя полной идиоткой.
Но ее собеседница, кажется, ничуть не удивилась.
- Значит, будешь читать книги! - совершенно серьезно, без улыбки сказала она, заглянула Ирине прямо в глаза и зачем-то прищелкнула пальцами.
Звук этот отозвался в голове, как будто клацнули стальные шестеренки, приводя в движение какой-то очень сложный механизм. В глазах на мгновение потемнело. Душно, наверное, стало или укачало в дороге… Ирина поспешила выйти из машины на свежий воздух и зашагала к подъезду. "Нет уж, хватит с меня чудес!"
Девушка приоткрыла стекло и помахала ей рукой:
- Прощай, сестра! И… будь благословенна!
Ирина несмело шагнула через порог. Теперь она думала только о том, как будет объясняться с мужем, но ничего на ум не приходило. В самом деле, очень нехорошо получилось - ушла и исчезла непонятно куда, телефон не работает, дома не ночевала… Он же бог знает что мог себе вообразить! И правду говорить нельзя. Такая правда только для психушки. Ирина решила, что сразу же позвонит ему на работу, сообщит, что с ней все в порядке, а до вечера придумает что-нибудь.
Но, против ожиданий, Виктор оказался дома. Среди недели это было более чем странно. Еще больше ее удивило, что муж никак не напоминал человека взволнованного или растерянного. Напротив, он спокойно сидел у телевизора, но теперь больше не переключал каналы, а увлеченно смотрел какую-то передачу и жевал бутерброд. Раньше он никогда не хватал куски, ел только за столом…
Увидев ее, он тут же выключил телевизор и вышел навстречу, но особой радости его лицо не выражало.
- А-а, явилась наконец-то! Очень хорошо.
Ирина совсем растерялась и залепетала:
- Понимаешь… Тут такое произошло… В общем, это совсем не то, что ты мог бы подумать!
Но Виктор вытянул вперед ладонь, останавливая ее:
- Я ничего не хочу знать. Где была, там была… Я давно подозревал, что у тебя появился любовник.
- Витя, о чем ты? - возмутилась Ирина. - Какой любовник? У меня никого нет!
- Ага, и ночевала ты, конечно, у подруги! И вы с ней вслух сказки читали. Но сейчас не об этом речь.
Ирина пыталась вставить хоть что-нибудь в свою защиту, но не могла. Казалось, что слова Виктора тяжелые, как камни, они давят…
- Послушай меня. Я решил, что нам надо расстаться. Давно хотел сказать тебе об этом, но все как-то случая не было… Но теперь - с меня хватит! И так живем как чужие люди, но жена-шлюха мне не нужна! Сама живи как хочешь и мне не мешай.
Ноги у Ирины подкосились от этих жестоких, несправедливых слов. Хотя она и ожидала, что, скорее всего, придется расстаться с мужем и потом как-то пытаться жить дальше одной, но все равно продолжала надеяться неизвестно на что.
Но главное… Было очень обидно, что Виктор обвиняет во всем ее\ Словно это и не он был неверен, не он заставил ее страдать, не из-за него она рисковала не только жизнью, но и душой…
Ирина опустилась на диван и тихо сказала:
- И вот это что - все? Мы же столько лет были вместе, я всегда старалась для тебя и Толика…
- Что? Ты старалась? Это я всю жизнь работал как вол, понимаешь? Пока ты дома сидела на диване, читала свои дурацкие книжонки, я пахал день и ночь!
Взгляд его упал на книжку, лежащую на журнальном столике. Ирина почему-то забыла убрать ее в потайное место на полке за собранием сочинений Достоевского. И почему он обратил на нее внимание только теперь?
- Везде, куда ни сунься, валяется это дерьмо!
Он со злостью швырнул на пол пухлый томик в цветной обложке. Ирина сжалась, как от удара. На секунду ей показалось, что в ее присутствии обижают живое существо.
А Виктор все не унимался:
- Сейчас я наконец-то хочу пожить для себя! Я имею на это право? Фирму я продал, деньги перевел на свои счета за границей, так что ничего ты не получишь! И не вздумай в суд подавать на раздел имущества. Адвокаты у меня хорошие, не даром хлеб едят. Так что не надейся.
Ирина молчала. Видимо, приняв ее молчание как признание своей правоты, Виктор как будто смягчился, сказал почти мирно:
- Квартира, так и быть, остается тебе.
На секунду он стал прежним Витей, который покупал ей апельсины, отстаивая за ними длиннейшую очередь, вставал по ночам к маленькому Толику и гулял с ним в парке по воскресеньям. Но только на секунду…
В следующий миг Виктор как будто опомнился - на его лице появилась та же брюзгливая гримаса, и в голосе зазвучали жесткие нотки.
- Больше ни на что можешь не рассчитывать! В конце концов, я не обязан всю жизнь тебя содержать.
Больше всего Ирине хотелось встать и уйти, провалиться сквозь землю, исчезнуть - лишь бы закончить, наконец, этот тягостный разговор. Лучше бутылки собирать или полы мыть, чем рассчитывать на помощь этого человека! Но ведь остается сын, она не имеет права думать только о себе…
Ирина сглотнула комок в горле и тихо спросила:
- А как же Толик?
Упоминание о сыне озадачило Виктора. На миг в его взгляде мелькнуло удивление, словно он как-то позабыл о его существовании.
- Ну, от сына я, конечно, не отказываюсь… - протянул он, - может приходить к нам, когда захочет.
Виктор говорил так, будто и сам себе не верил. В его лице, в глазах Ирина видела совершенно другое - там, в новой жизни отца, Толик будет лишним! Молодой жене вряд ли понравится присутствие взрослого отпрыска - живого напоминания о том, что у Вити когда-то была другая жизнь, другая семья…
- Да, пусть приходит, Оля тоже будет рада… Когда устроимся, ремонт сделаем, обживемся на новом месте - пожалуйста! В любое время.
Конечно, общение отца с сыном - это хорошо… Но в данный момент Ирину волновал совершенно другой вопрос. Она понимала, что говорить о деньгах сейчас будет неуместно, даже унизительно, но ведь это не ради себя, ради сына! Сама-то она как-нибудь перебьется, но почему мальчик должен страдать?
- Но институт… Понимаешь, в этом году такой конкурс на бюджетное отделение, а если Толик не поступит, его могут в армию забрать.
Виктор сразу помрачнел. Куда только девалось благостное настроение! С полминуты он сидел насупившись, а потом сказал как отрезал:
- Мужик должен сам в жизни пробиваться! Мне, в конце концов, никто не помогал.
Ирина хотела напомнить, что во времена их студенческой молодости платного образования не существовало в принципе, а в институте даже платили стипендию. И к тому же мама всегда подкидывала деньжат, если не хватало, а Витины родители присылали по пятьдесят рублей ежемесячно, возможно отказывая себе в самом необходимом.
Можно было бы, конечно, пытаться что-то объяснить, но Ирина поняла вдруг, что сейчас не сможет его переубедить. И сказала совсем другое:
- Витя, это же наш сын… Ты подумай только, армия - это ведь такой ужас! Говорят, там бьют, голодом морят, про это и в газетах пишут, и по телевизору показывают. Толик - домашний мальчик, он не выдержит… Я так боюсь за него!
Она чувствовала, как в голосе звенят слезы, но ничего не могла с собой поделать. Толик - это последнее, что у нее осталось, и ради него она будет бороться до конца, даже если придется унижаться перед бывшим мужем.
Но Виктор не стал слушать дальше. Он аккуратно сложил в чемодан кашемировый свитер (Ирина вспомнила некстати, что всего пару месяцев назад сама покупала его!) и сказал как отрезал:
- Другие служат, а он чем лучше?
Теперь ей стало ясно окончательно, что помощи от него ждать не придется. А главное - ему совершенно все равно, что станет с Толиком, лишь бы не досаждал, не требовал ничего и не мешал строить новую жизнь с этой самой Олей.
Ирина уже не чувствовала обиды за себя, но такое равнодушие к сыну казалось совершенно чудовищным. "Как я вообще могла жить с этим человеком?" - думала она. Столько лет засыпать и просыпаться в одной постели, есть за одним столом, разговаривать - и не знать, совсем не знать, какой он на самом деле! Вот уж точно кем-то сказано - чтобы узнать мужчину по-настоящему, с ним надо развестись.
Сейчас ей хотелось только одного - чтобы он ушел поскорее. Все время, пока муж ходил по квартире, собирая свои вещи, спрашивал у нее, куда подевался синий костюм и где висит белая рубашка, она сидела, уронив руки на колени и уставившись в одну точку, совершенно безучастная ко всему происходящему. Некая часть ее существа, привыкшая заботиться о близких (про себя Ирина окрестила ее "наседкой"), готова была заставить ее встать, показать, где что лежит, помочь собраться… Но другая, новая Ирина не позволила ей этого сделать. Просто ждала, пока все кончится.
Когда за Виктором захлопнулась дверь, Ирина встала, аккуратно подобрала брошенную на пол книгу, разгладила загнувшийся уголок бумажной обложки и бережно поставила ее на полку.