В душе Сафы все запело. Он и сам собирался дать деру, правда, фантазия его не шла дальше проскакивания блокпоста в Желтовке на полной скорости, а там как повезет. Теперь же получив исходный толчок, ум Сафы плодотворно заработал в нужном направлении. Он сразу забыл, как секунду назад поливал грязью Макса за те же идеи и стал плодотворно их перерабатывать. В первую очередь нужны две пары очков ночного видения, чтобы передвигаться без света и материал "хамелеон" для себя и машины, не пропускающий тепло и не позволяющий засечь их тепловыми сканерами. У него имелись сильные сомнения, что Корявый в сжатые сроки сумеет достать "хамелеон", но тот его сомнения сразу развеял, сказав, что все будет тип-топ.
Корявый не стал портить Сафе настроение, сообщая, что он далеко не первый делает подобный заказ, другие тоже приходили с таинственными рожами и светящимися надеждой глазами, а потом лохов уже находили забитыми насмерть, раздавленными броневиками, неопознанными и тихими, как и все покойники.
Сафа сидел на диване в комнате Макса и веселился от души- хромой собирался. Надо взять самое необходимое, говорил он. Взял Вениаминова, долго заворачивал в шуршащие газеты. Тапочки взял. Не люблю, когда ноги потеют. Там, куда мы приедем, я же не буду все время ходить в ботинках. Зубную щетку взял – вещь поистине необходимую на недостроенной просеке. Интернетовскую карточку. Тут еще восемь рублей осталось. Листок снял со стены с распорядком дня, не дай бог что- нибудь перепутает. С сосредоточенным видом отматывал туалетную бумагу. Моя любимая. Все взятое тщательно заворачилось в оберточную бумагу, заклеивалось скотчем, поверху писалось, то там внутри. Сафа аж закатился. Опасливо заглянувший Женька на всякий случай сказал, чтобы он не трогал Максимку. На прощанье Макс обнял малыша и сказал, чтобы он передал маме, что сегодня он ночевать не придет. А завтра, простодушно спросил Женька. Макс смутился, отчего стало понятно, что он врать не умеет и в случае форс мажорных обстоятельств (проще, шухера) на него в этом аспекте можно не рассчитывать.
На улице Макс недопустимо долго задержался у подъезда. Неизвестно когда увижу вновь, признался он. Разве что, когда Женьке стукнет восемнадцать, придется за ним вернуться. Ты герой, ухмыльнулся Сафа. У него были на героя свои планы, на которых он внимание пока не акцентировал. Не дай бог, конечно, но если их застукают и бросятся в погоню, тогда поневоле придется бросить машину и ринуться в чащу. И самое главное, сразу разделиться. Почему? Потому что в первую очередь кинутся за хромым, его легче догнать. И у Сафы появится шанс. Но это конечно крайний случай, говорил он себе и себе же не верил. Ведь лучше себя кто его знает. Ведь ставил на это, ведь был почти уверен, что до этого дойдет.
До темноты пережидали у Сафы дома. Макс сидел как на иголках и ничего не видел вокруг. В пику ему Сафа вел себя расслаблено, как будто не впервой ему делать то, что пытались сделать многие умники, царствие им небесное. Он даже задремал, потом вскинулся, вокруг темно. Не проспали, успокоил Макс. Я слежу за часами. Он действительно держал их в руке и неотрывно гипнотизировал стрелку. Унылый гномик, пытающийся обмануть время. Сафа энергично умылся, потом стал выгонять Макса на улицу. Ты ничего не возьмешь, удивился тот, а как же необходимые вещи. Я сам себе необходимая вещь, торопливо говорил Сафа. Его трясло от возбуждения, наконец, он решился, наконец, он делал что-то стоящее. Его не будут бить линейкой по члену и не превратят в загнанную тварь, как Коляна. От дома он отъезжал, не задерживаясь, и даже не оглянувшись. Его никто не ждал, и ему не за кем было возвращаться. Этот дом всегда был проклятым. Отсюда вынесли на кладбище его отца и мать и собирались навсегда забрать и их сына. Его научили ненавидеть этот дом и город, в котором его построили.
Они проехали по Маршальской, и пару раз им махнули пассажиры. Подзаработать что ли напоследок, усмехнулся Сафа. Ночь была ненастоящей. Казалось, что они спят.
Сейчас их разбудят, они проснутся в своих кроватках, и скажут: Какой чудный сон нам приснился. Как будто мы хотели убежать. Зачем интересно? Ведь здесь так хорошо и тепло. Здесь наши дома и наши знакомые. Здесь всегда жили наши семьи.
Смешной сон.
Они объехали с тылу профилакторий "Приморье" и стали экипироваться. Со стороны бывшего троллейбусного депо доносился запах жареного мяса. В профилактории играла музыка. Заезжие сумиты развлекались. Они достали из багажника "хамелеоны", скатанные в рулоны. Первым делом укутали машину, особенно тщательно моторный отсек, нагревающийся в первую очередь. Потом достали комбинезоны. Долго их подворачивали, застегивали на многочисленные застежки. Сложнее пришлось Максу, у него одна нога короче. Когда покончили с этим, примерили очки. Сафа присвистнул.
Зеленая мерцающая фигура Макса висела в воздухе, машины не было видно совсем.
Фигура медленно блекла, "хамелеон", остывая, приобретал температуру окружающей среды. Для пробы Сафа снял на мгновение очки. Было темно, хоть глаз выколи.
Внезапно раздались шаги. Сафа вновь накинул очки и успел увидеть как некий тип, светящийся как зеленый светофор, спотыкаясь, приблизился к ним. Сафа думал, пьяный, но потом понял, что тот ни шиша не видит, когда парень стал отливать практически на Макса. Сам он к тому времени исчез как человек невидимка, и только изумрудные капли повисали в воздухе в неподвижности, очерчивая унылую фигуру хромого. Когда парень, чертыхаясь, ушел, Сафа велел Максу стереть демаскировку.
Они доехали до лыжной базы и свернули в лес. Это была еще не сама просека, но по проложенной лыжной трассе можно было на нее попасть. "Хамелеон" мало того, что делал машину невидимой, но и здорово приглушал шум двигателя. Они двигались словно призраки. Вокруг возвышался светящийся лес, отчетливо было видно каждую кочку. Бывшая лыжня шла по холмам, они то поднимались на вершину, то ныряли вниз.
Спецмоновцев здесь быть было не должно, но за каждым перевалом они безотчетно искали взглядом застывший спилер.
Сафа опасался, что они достигнут охраняемого периметра раньше, чем заброшенной просеки, но им повезло. В одной из неприметных низин, сверяющийся по карте и спидометру, Макс безошибочно сказал – здесь. Сафа остановился, заглушив двигатель, и прошел в чащу. Уже через десяток шагов он вышел на прорубленную в сосняке дорогу, заросшую травой по колени. Это радовало. Значит, по ней никто давно не ездил, и давно, стало быть, никого на ней не ловили. Сафа вернулся за машиной, заехал на просеку и снова вернулся, чтобы замаскировать следы заезда.
Выравнивая помятые кусты, он поежился. У него возникло острое чувство, что на него смотрят. А ведь он невидим! Он скрылся в кустах и огляделся. И был почти уверен, что за секунду до того, как он посмотрел, на седловине кто-то был. Он долго и тщательно вгляделся и прислушивался, но ничего не разглядел. Лишь показалось, что воздух на вершине немного завихряется. Но это могло быль испаряемое тепло земли. Что там, спросил Макс. Показалось, процедил он.
Дорога была хоть и не пользуемая, но довольно ровная. Лишь кое-где машина подскакивала на вылезших корнях. Уже через пять минут Макс тронул его за руку.
Периметр. Уже? Сафа опять остановился и загасил движок. Дорога метров через сто делала поворот на девяносто градусов. Что за поворотом, один бог знает.
Разогретый мотор начинал мерцать, "хамелеон" не справлялся. Надо остыть, решил Сафа. Велев Максу не отходить от машины, пошел на разведку.
Дойдя до поворота, он испытал сильнейший шок и отпрянул назад со всей возможной прытью. Первой мыслью было все бросить и бежать напролом через чащу, предоставив "Афалину" и Макса их судьбе. В этом месте им надо было поворачивать направо, а слева за поворотом буквально в пяти шагах стоял спецмоновский спилер. Сафа застыл на месте, унимая сорванное дыхание и прислушиваясь, не взревет ли в ночи спилеровский тысяче сильный мотор. Капот "Афалины" остывал чересчур медленно, и его все еще было видно. Именно в эту секунду Сафа понял всю авантюрность их попытки. Он постоял в неподвижности еще немного, а так как ничего не происходило, понемногу успокоился.
Окончательно взяв себя в руки, Сафа прополз под кустами и стал наблюдать за спилером. Если это и был приснопамятный блок – пост, которым пугают малышю, то довольно странный. Никто не переговаривался, не ходил часовой с ружьем. Через десять минут наблюдения у него сложилось твердое убеждение, что в спилере никого нет. Пьянея от собственной храбрости, он вышел из кустов и помахал руками.
Спилер продолжал безмолвствовать, и дуло на башне отсутствовало. Скорее всего, списанный спилер притащили на тягаче и бросили на видном месте, чтобы пугать беглецов. Да и то, если бы Сафа увидел его во время движения, не разглядев как следует, сразу бы потерял охоту бежать и как миленький вернулся восвояси.
Подтянувшись за поручень, он влез на броню и заглянул внутрь в отсутствующие люки. Внезапно у него вновь появилось неприятное чувство, что за ним наблюдают.