"Почему тебя зовут Мери Эпл? Потому что ты яблоко, мое маленькое золотое яблоко, и я тебя сейчас съем! - Фу, как пошло! - А не пошло мыть голову яблочным шампунем? - Тебе не нравится? - Ну, что ты! Это просто яблочный рай! Мне все в тебе нравится. Ну, скажи, как могут не нравиться эти прохладные волосы, волосы-водоросли, эти волоросли? Ты моя русалка! Как может не нравиться этот маленький изящный клювик? Ты моя птичка! А эта кожа, сиреневые глаза? А эти перламутровые зубки, крепкие и цепкие, как у… ай!.. Ты моя маленькая акула! Нет погоди, Мери Эпл, я еще не все сказал. Вот что это у нас такое? Не райские ли яблочки, те самые? Так и просят, чтобы их съели. - Ну, Лео, перестань, что за глупости! - Нет, не перестану. Как нежно пульсирует голубая жилочка на этой хрупкой шейке. Сейчас мы посмотрим, что хранится в этом несравненном сосуде, который зовут Мери Эпл, - кровь или яблочный сок. - Ну перестань же, Лео, я начинаю тебя бояться! - Ха-ха! Умрешь со смеху. Лео Харт - вампир. А что, неплохая идея. Что думает об этом моя бесценная Дева Мария?"
Двадцатитрехлетний студент последнего курса, философ и теолог Лео Харт влюбился. Однажды он вынужден был со стыдом признать это перед самим собой и, не находя других слов, он возмущенно хлопнул себя по колену и сказал: "Влюбился, как последняя свинья!" - что для него было еще хуже, чем напиться до такой же степени.
Будущий богослов, решив перед окончанием университета укрепить свой не слишком сильный организм, снял на лето маленькую комнатушку в старом доме на окраине Майами. В тот вечер, память о котором мучила его все последующие годы, он вышел из дому и направился к своему университетскому приятелю, жившему через два квартала. Он шел не торопясь, решив насладиться медленной ходьбой и блаженной пустотой в голове, пока не опустилась тьма. На ум ему вдруг пришли две назойливые строки из нелюбимой им "Баллады" Оскара Уайльда: "Ведь все убивают любимых своих, но не все умирают потом". Эти занудно жужжавшие слова были неприятны ему, он попытался отогнать их, но ничего не вышло - с липкой настойчивостью они возвращались назад. Поэтому, чтобы заглушить их, он принялся насвистывать какой-то джазовый мотивчик. "Эй, парень!" - окликнул его женский голос из-за спины. Он остановился и посмотрел назад.
К нему подошла рослая стройная мулатка. "Красивая, - подумал Лео, а вслух сказал: - В чем дело?" Она склонила голову набок и молча окинула его взглядом с головы до ног. От этого откровенно оценивающего взгляда у него захватило дух.
"В чем дело?" - не сразу повторил он.
"А ты не очень вежлив, парень, - тягучим и слегка презрительным голосом произнесла она. - Не бойся, я не собираюсь предлагать тебе ни себя, ни наркотики. И так видно, что ты маменькин сынок".
Это замечание задело Лео своей несправедливостью.
"Ну, так в чем же дело, наконец?" - нетерпеливо произнес он.
"Да так, ерунда. Ты сейчас насвистывал один мой любимый мотивчик, блюз "Твои сладкие губы", правда? Я давно его не слышала. Я подумала, что это хороший знак".
"Какой еще знак?"
"Ну просто я подумала, может ты захочешь пойти со мной на одну вечеринку. Не бойся, там будет только джаз".
"С какой это стати я должен бояться? Я просто не…"
Он хотел отказаться, но вдруг - то ли ветерок какой-то особенный повеял, то ли снисходительный тон мулатки задел его - но он решил развлечься в кои-то веки.
"Я просто не понял тебя сразу, - сказал он. - Пойдем, почему бы и нет. Меня зовут Лео Харт".
"А я - Дайана Мун, - ответила мулатка и взяла его под руку. - Тебя не смущает моя кожа?"
"Нет, я не страдаю расовыми предрассудками".
"Ну вот и отлично. А я сегодня одна", - сказала она полушепотом, будто это могло его заинтересовать.
Лео пожал плечами. "Мун - твое настоящее имя?" - спросил он, чтобы поддержать разговор.
"Конечно, настоящее. А что?"
"Так, ничего. Просто красиво - Лунная Диана. Охотница при луне".
Она повернула голову и, приоткрыв рот, испытующе-томно посмотрела на него.
"У тебя тоже ничего себе имечко. Сердце Льва, - хрипло прошептала она и вдруг залилась хохотом. - Подумать только, у этого паиньки - сердце льва!"
Она зарычала, оскалив свои крупные белые зубы, и легонько укусила Лео Харта в плечо. От неожиданности он оттолкнул ее и сам смутился из-за этого.
"Брось свои дурацкие ужимки, иначе я с тобой никуда на пойду", - сказал он, глядя куда-то в сторону.
"Ну ладно-ладно, - примиряюще ответила она. - Успокойся. Я тебя не съем".
"Надеюсь", - усмехнувшись, сказал он.
Идти им пришлось недолго. Увитый глициниями павильон, в котором черная молодежь собиралась на свои джазовые вечеринки, находился совсем рядом с квартирой Лео Харта, за домом на перекрестке. Раньше он ничего не знал об этом месте, хотя по вечерам отсюда доносилась музыка.
Уже совсем стемнело. На маленькой площадке было сумрачно и душно. Все освещение состояло из пяти больших стеариновых свечей. В центре, посреди разместившейся на полу однородной массы тел, извивался в такт своей блюзовой импровизации саксофонист.
"Куда сядем?" - спросил, оглядев площадку, Лео.
"А вон туда", - Дайана неопределенно махнула рукой в темный угол.
Они осторожно пробрались между слушателями, автоматически поднимавшими головы, в дальний угол, где оказалось два круглых столика. Мулатка подвела Лео ко второму. Лео удивился, увидев белую светловолосую девушку, в одиночестве сидевшую за столом.
"Куда ты запропастилась, Дай?" - не поздоровавшись и едва скользнув по нему взглядом, тоном хозяйки спросила она Дайану.
"Да вот, случайно встретила старого приятеля, сто лет не виделись, - не моргнув глазом, соврала Дайана. - Познакомься. Это Лео Харт".
"Мери Эпл, - ответила девушка. - Садись, что ты стоишь".
Лео сел справа от девушки и приготовился слушать музыку. Недолгое молчание прервала мулатка.
"Дрянь, а не игра, - фыркнув, сказала она. - Нет в ней настоящей крови".
Лео хотел возразить, что свинг у парня совсем неплох, но Дайана опередила его.
"Мери - моя любимая и единственная подруга", - сказала она, обняв девушку за плечи и устремив на нее нежный взгляд. Мери улыбнулась и ответила ей таким же долгим взглядом.
Лео Харту стало неуютно. Он поежился и опасливо скосился на чернокожих парней, сидевших за соседним столиком. "Подруги? - пробормотал он. - Я так и понял".
"Нет, все-таки я в тебе не ошиблась, - засмеялась Дайана. - Все-таки ты маменькин сынок! Мы просто подруги, понимаешь, - просто! Знаешь, как все ее здесь зовут? Дева Мария. К ней никто не смеет прикасаться, даже я".
Выпалив все это, она отвела своим смуглым пальцем волосы девушки в сторону и поцеловала ее в шею. Мери приняла это как привычную ласку.
Лео Харт не сразу пришел в себя после наскока мулатки. Он долго молчал.
"Почему?" - наконец, спросил он.
"Что - почему?" - не поняла Дайана.
"Почему Дева Мария?"
"Ну это очень просто, - сказала Дайана. - Ты кто по гороскопу?"
"Козерог".
"Ну вот. Ты - Козерог. Я - Скорпион. А она - Дева. И Мария, потому что Мери. Хотя, вообще-то дело не только-в этом…"
"Ну, хватит вам болтать, - вмешалась в разговор Мери, - дайте послушать". - И закрыла глаза.
Она была его первой женщиной. Сколько раз ни повторяй эту избитую фразу - на губах все равно остается привкус горечи и тоски. Потому что все это было, было - и уже больше ничего нельзя изменить…
До нее Лео Харт не позволял себе этого. Его родители были очень религиозны, а он был старшим ребенком в большой и дружной семье, сплоченной строгими принципами. С самого раннего детства он привык разделять заботы родителей, и его желания никогда не расходились с их требованиями. Поэтому, от природы осторожный и предусмотрительный, вступив в тот возраст, когда юноши начинают безудержно предаваться соблазнам жизни, он сделал для себя - как тогда ему казалось - окончательный выбор. Он сказал себе: "Я хочу жить. И я хочу любить. Я хочу любить, потому что жизнь без любви невозможна. Я не знаю, что такое любовь к женщине. Но я знаю, что такое любовь к Богу. Нельзя разделить единую душу на две части, на две любви. Нельзя обманывать себя тем, что на все хватит сил. Нельзя одновременно любить женщину и Бога. Это обман… Я не хочу, чтобы моя жизнь была обманом".
Поэтому естественно, что после окончания колледжа он выбрал кафедру философии и богословия. И естественно, что, заканчивая университет, он, по зрелому размышлению, решил выбрать себе в жены девушку из числа своих будущих наиболее ревностных прихожанок.
С чего же все это началось? Пожалуй, не с того джазового концерта в павильоне, где он впервые встретился с ней. Разговор у них не клеился. Прощаясь, они обменялись несколькими пустыми фразами и разошлись, даже не успев составить мнения друг о друге. Наверное, никто из них и не вспомнил бы об этой встрече, если бы не Дайана. Все началось с Дайаны.
Однажды утром, через день после их нечаянного знакомства, она подстерегла его на улице и, несмотря на его явное нежелание, затеяла разговор, в котором, как бы между прочим, промелькнула такая фраза: "Знаешь, я даже не ожидала, что ты произведешь на Мери такое впечатление! Она вообще к мужчинам равнодушна". "Да?" - как можно рассеяннее попытался произнести Лео. Однако после этой фразы он стал намного разговорчивей и сам не заметил, как рассказал Дайане о своей семье, учебе и видах на будущее. Она внимательно слушала и бросала на него восхищенные взгляды. Поймав один такой взгляд, он умолк и стал неловко прощаться.
"Извини, Дайана, - сказал он, - я, кажется, опаздываю. У меня… у меня деловая встреча".
Она удержала его за руку.