* * *
Стратонов вошел в университетскую амбулаторию.
На пороге он оглянулся, чтобы проверить, идет ли за ним Пинт, но нигде не заметил странного мужика в застиранной защитной футболке и с трехцветным псом на поводке.
"Идиотство! Что за дурацкие игры? И почему я только в них играю?".
Он преодолел маленький лестничный пролет в пять ступенек и оказался на первом этаже.
Регистратура размещалась прямо напротив входа. За толстенным мутным стеклом с полукруглым окошечком сидела потная тетка с редкими огненно-рыжими волосами и обмахивалась сложенным из бумаги веером.
– Добрый день… – начал было Стратонов.
– Все специалисты – в отпуску. Будут в сентябре. К стоматологу – по предварительной записи, – неохотной скороговоркой ответила тетка и отвернулась, давая понять, что все возможные темы для беседы уже исчерпаны.
Евгений отодвинул полу пиджака, достал заветное удостоверение и развернул перед теткой.
– Я из милиции. Оперуполномоченный Стратонов Евгений Александрович.
Тетка приподнялась со стула и прижалась лицом к стеклу, внимательно разглядывая удостоверение.
Стратонов в ответ тоже прижал корочки к стеклу – со своей стороны – и мило улыбнулся. Настолько мило, насколько это позволяло его нынешнее настроение. А оно было, признаться честно, ни к черту.
Тетка отпрянула и тяжело опустилась на стул.
– Милицию никто не вызывал, – настороженно сказала она.
Веер в ее руке сделал два неуверенных взмаха и снова задвигался, набирая обороты.
– А милицию и не нужно звать, – понизив голос, сказал Стратонов. – Она сама приходит, если вдруг возникает такая необходимость.
Тетка ойкнула и тряхнула головой. Огненно-рыжие кустики на ее голове отправили в атмосферу целую россыпь искр; Стратонову показалось, что ее волосы вспыхнули ярким пламенем.
– Чего вам надо? – спросила она.
– Чего мне надо – я получу, – в тон ей ответил Стратонов. – А ваша задача – оказать мне всяческое содействие.
Тетка поджала губы и замолчала. Стратонов счел это добрым знаком.
Он достал блокнот и открыл на той странице, где был список из двенадцати девушек.
– Будьте любезны, – подчеркнуто вежливо сказал он, – покажите мне, пожалуйста, медицинские карты следующих девушек. Шилова Алена, Уртаева Мадина, Якубова Джемма, Соснина Ольга…
– В алфавитном порядке, – потребовала тетка.
Стратонов глубоко вздохнул и пять раз провел языком по небу. После чего он вырвал из блокнота листок и переписал фамилии в алфавитном порядке.
– Вот. Пожалуйста.
Тетка вздохнула – еще глубже, чем он; она словно решила устроить небольшое соревнование – встала со стула и заковыляла между стеллажами. Евгений отметил, что ноги ее туго забинтованы эластичными бинтами.
Через пять минут она положила перед ним жиденькую стопку из двенадцати медицинских карт.
– Только далеко не уносите. Посмотрите, что вам нужно, и верните взад, – сказала она.
Стратонов кивнул.
Он открыл первую карту и стал просматривать записи, сделанные разными почерками и разными оттенками синей пасты. Пока нужное слово нигде не находилось.
Окулист ставил цифры и что-то писал про глазное дно. Оториноларинголог отписывался стандартным: "Жалоб нет. ЛОР-органы – без изменений". Терапевт сообщал про артериальное давление и детские инфекции. Хирург также был немногословен. Наконец он дошел до гинеколога.
Гинеколог писал перьевой ручкой – ярко-синими чернилами. Его запись была короткой, но… Самое главное – в ней присутствовало нужное слово.
VIRGO!
Стратонов опешил. Он уже мысленно окрестил Пинта блаженным и сам не знал, зачем идет у него на поводу, но…
Все было так, как он предсказал. Все совпадало.
Он отложил раскрытую карту и взял другую.
Пролистал терапевта, не уделил должного внимания окулисту и прямо-таки пренебрег оториноларингологом, чтоб ему сгореть за такое длинное название! Он искал запись гинеколога, сделанную ярко-синими чернилами.
VIRGO!
Евгений просмотрел все двенадцать карт и везде нашел предсказанное Пинтом слово.
"Откуда он знает? И, черт возьми, что это означает?".
Он просунул карты обратно в окошечко.
– Благодарю вас. Вы очень помогли следствию, – он направился к выходу, но на полпути развернулся и снова подошел к окошку. – Я обязательно упомяну вас в своем рапорте, – сказал он и, с трудом сдерживая смех, бросился на улицу.
Ему не терпелось задать Пинту несколько вопросов.
* * *
Трехцветная собачка ("пес! Кобель", – подумал Стратонов; в этом не оставалось никаких сомнений), подняв заднюю лапу, деловито описывала столб с указателями: "Амбулатория", "Спорткомплекс", "Столовая", "Общежитие № 4" и так далее.
Забыв предостережение Пинта, Евгений ринулся к нему.
– Послушайте, Оскар… Карлович. Откуда вы это узнали? И что означает "virgo"?
Пинт что-то процедил сквозь зубы (что-то, не слишком вежливое и даже не слишком пристойное, как показалось Стратонову) и, резко развернувшись, быстро пошел прочь.
– Да постойте же! – воскликнул Евгений.
– Я вас предупредил – ни в коем случае не подходите. Нас не должны видеть вместе.
– Ладно, ладно… Вы только скажите, что значит "virgo"?
Пинт, не отвечая, шел вперед.
Стратонов тремя большими скачками нагнал блаженного ясновидца и схватил его за плечо.
– Да в конце-то концов! Что вы мне тут концерты устраиваете? Почему нас не должны видеть вместе? То вы сами набиваетесь мне в помощники, а то – бегаете от меня, как девочка! Что случилось? Какие проблемы?
Пинт остановился. Он посмотрел Стратонову прямо в глаза и медленно, отчеканивая каждое слово, произнес.
– Этой ночью я убил человека.
Некоторое время он стоял, по-прежнему не сводя с ошеломленного опера глаз.
– Вы бы все равно узнали об этом. А сейчас… Если вы попробуете меня задержать… – он говорил тихо и спокойно, но Стратонов без труда уловил в его голосе скрытую угрозу. – Лучше даже не пытайтесь.
Евгений убрал руку с его плеча.
– Кого? – против воли вырвалось у него.
– Хранителя, – был ответ.
Стратонов стоял, медленно переваривая услышанное.
– Я не хотел, – сказал Пинт. Это звучало, как оправдание, но он и не думал оправдываться. Во всяком случае, Стратонов не услышал в его интонации даже оттенка раскаяния. – Он проник в мою квартиру и пытался меня убить. Я не видел другого выхода.
– Хранителя библиотеки? – Стратонов опять представил себе сгорбленного старичка в очках-лупах.
– Да… Пошли, Джек! – Пинт снова двинулся вперед.
На ходу он обернулся и как бы нехотя бросил:
– "Virgo" – это девственница. Они все – девственницы, и это – самое важное.
* * *
Он шел вперед, не зная, зачем и куда. Нет, в общих чертах его планы рисовались достаточно ясно: уберечь ТЕТРАДЬ и вернуть Майю. Правда, Пинт сознавал, что эти планы довольно противоречивы. Чтобы сохранить сверток, ему следовало держаться подальше от Горной Долины. Чтобы вернуть Майю, ему нужно было немедленно отправляться туда.
Ну что ж? По крайней мере, и в том, и в другом случае он должен во что бы то ни стало оставаться на свободе.
Его признание Стратонову явилось неожиданностью для него самого, однако… Рано или поздно о трупе, лежащем в его квартире, стало бы известно. В самом деле, не рубить же его на части топором и не выносить на помойку?!
Стандартная – шесть штук – полоска фотографий размером три на четыре. Вот она, та самая мина, на которой он подорвался. Шесть Лизиных фотографий.
По странной – или злой – иронии Судьбы, нынешние события тоже оказались так или иначе связаны с фотографиями – точно такими же, три на четыре.
Что это? Совпадение? Или еще один ЗНАК?
Пинт не знал. Он был всего лишь КНИЖНИКОМ, а книжник – это не тот, кто знает ответы. Скорее, это тот, кто правильно формулирует и задает вопросы.
Пинт, сам того не подозревая, шел по направлению к железнодорожному вокзалу. Денег все равно не было, но ведь надо было куда-нибудь идти?
Когда он обернулся, то увидел Стратонова, неотступно следовавшего за ним по другой стороне улицы. "Вот ведь привязался, а? Чего он от меня хочет?".
Он усмехнулся – настолько глупо звучал этот вопрос. Чего же еще мог хотеть Стратонов, кроме как задержать и обезвредить опасного преступника?
Пинт свернул в переулок и побежал. Добежав до угла дома, он повернул еще раз и бросился в проходной двор.
Он слышал дробный топот шагов за спиной.