– Я сразу заметил, – некоторые частности он решил опустить, поэтому сказал "сразу", – что в личных делах всех пяти пропавших не хватает одной фотографии. Вы думаете, это случайно? Вероятность такого совпадения… – это тоже было напрасно. Из теории вероятности он знал только задачу про "орла" и "решку". Но Стратонов выкрутился. – Ничтожно мала. Но самое интересное то, что всего таких личных дел – с недостающей фотографией – двенадцать. Ровно двенадцать.
Он сам не знал, почему выделил число. Ему, например, число "12" ровным счетом ничего не говорило. Но Юля поняла его по-своему.
– Поэтому вы здесь, да? – шепотом, будто их кто-то мог подслушать, спросила она. – Вы… охраняете оставшихся?
Она сказала это таким тоном, в котором безошибочно угадывался следующий вопрос: "И меня – тоже?". Евгений значительно кивнул и похлопал себя под мышкой, где в кобуре висел пистолет.
– Охряняем, – веско обронил он. – И, я думаю, на этом исчезновения прекратятся.
На лице девушки появилась какая-то блуждающая улыбка. Она вдруг стала пристально изучать свои руки. Время от времени она переводила взгляд с рук на Стратонова и, странно улыбнувшись, снова опускала глаза.
Евгений упивался произведенным впечатлением. Это был его маленький триумф. Немного снисходительно, с мудрой отеческой улыбкой, он смотрел на Юлю и любовался ею. Кажется, он сумел ей показать, кто здесь по-настоящему достоин внимания.
Поэтому прозвучавший вопрос поставил его в тупик. Он как-то даже перестал задумываться над этим; совершенно упустил из виду, наивно полагая, что проблема уже ПОЧТИ решена.
Юля вдруг подняла голову и спросила его: жестко, в лоб.
– А как же вы собираетесь искать пропавших? И где?
Ощущение было такое, будто кто-то вогнал ему в живот осиновый кол. Он глубоко вздохнул, словно выпуская ту глупую беспричинную радость, копившуюся в нем, и пробормотал:
– Это… Этого я пока не знаю.
* * *
Юля улыбнулась – немного высокомерно, как показалось Стратонову. Она подошла к столу и, не спрашивая разрешения, стала задумчиво перебирать фотографии.
– А может… – она сама удивилась – как ей в голову могла придти такая ужасная мысль? – Может, их уже нет в живых..?
Среди снимков она нашла фотографию Алены. Юля отложила карточку в сторону. Стратонов машинально добавил еще четыре.
– Это те, кто пропал? – спросила Юля.
– Да.
Евгений почесал в затылке.
– Видите ли, чтобы их найти, надо понять, кому и зачем они потребовались? Но…
"Кому и зачем они потребовались…". Юлю вдруг словно что-то ударило. Одна простая мысль… Слабое, пока ничем не подкрепленное предположение… Его обязательно надо обсудить…
Юля задумалась. Она пристально посмотрела на Стратонова.
"Нет, вряд ли это стоит обсуждать именно с ним. Скорее всего, он просто посмеется, если вообще станет меня выслушивать. Ему это не покажется веской причиной – хотя бы потому, что это связано только с Аленой. Но… Если он прав, и похищения девушек – дело рук одного и того же человека, или одной и той же преступной группы, тогда, найдя Алену, я смогу найти и остальных. Разве нет? В конце концов, это я привела ему свидетеля похищения. Почему я не могу проверить свое предположение самостоятельно? Точнее, с Пашкой?".
Она почувствовала, как ее охватывает нетерпение. Этот вяло соображающий долговязый опер за два дня расследования умудрился найти только недостающие фотографии в личных делах. И все. Стоит ли брать его в союзники?
Юля колебалась недолго.
– Извините, Евгений. Мне пора спать.
Стратонов был несколько обескуражен этим заявлением.
"Им всем пора спать. Сначала – этот чокнутый ясновидящий, теперь – она. Можно подумать, я никогда не сплю. А им, видите ли, надо".
– Да, конечно. Уже поздно, а у вас, наверное, скоро очередной экзамен.
Длительной и задушевной беседы – то, на что он так рассчитывал – не получилось.
– Вы все же будьте, пожалуйста, осторожны, – заметил он. – Не выходите никуда одна из общежития.
– А я и не выхожу. Одна, – Юля намеренно выделила "одна", и от этого у Стратонова все в животе оборвалось.
Он с тоской посмотрел на ее шею – посмотреть в глаза почему-то не решился – и сказал:
– Спокойной ночи! Простите за беспокойство.
– Всего хорошего, – ответила бессердечная красавица и пошла прочь из читального зала.
Дойдя до лестницы, Юля не удержалась и вприпрыжку поскакала вниз. Она ворвалась в свою комнату, насмерть перепугав бедную Ксюшу, и бросилась к Алениной кровати.
Дневник в синем дерматиновом переплете лежал под подушкой. Юля схватила его и повернулась к соседке.
– Пожалуй, ты права. Давай запремся. Он мне ТАКОГО наговорил!
Долго упрашивать Ксюшу не пришлось. Она будто ждала этих слов. Юля подивилась проворству, с которым Ксюша ринулась возводить баррикаду. Когда с бастионами и эскарпами было покончено, будущий экономист с замиранием спросил:
– Юлечка… А ЧТО он тебе наговорил?
Юля к тому времени уже дочитывала вторую страницу толстого дневника.
– А? – она с трудом оторвалась от чтения. – Ты никому не скажешь?
– Могила! – заверила Ксюша, и по ее глазам было видно, что она разболтает все, всем, и при малейшей возможности.
– Видишь ли… Это – секретная информация. В милиции подозревают, что где-то неподалеку открылась тайная косметологическая клиника. Туда приезжают богатые старухи, и им за огромные деньги пересаживают органы молодых девушек. Ну, ты сама понимаешь, какие органы…
Ксюшино лицо стало белее подушки. Желая отвязаться от нее – по крайней мере, на эту ночь – раз и навсегда, Юля оценивающе сощурила глаза.
– Кстати, подруга… А у тебя – красивая грудь. Я бы на твоем месте… – она загадочно улыбнулась и щелкнула языком.
– Ой! – завопила толстуха, комкая в ладонях пышную – спору нет! – но уж больно бесформенную женскую гордость. – Ой! – повторила она и накрылась одеялом.
Больше она не произнесла ни слова. Лежала, отвернувшись к стене, и тихонько скулила.
А Юля продолжала читать Аленин дневник. И чем дальше читала, тем больше убеждалась, что она – на правильном пути.
Рано утром, едва рассвело, она побежала в умывальник. Ксюша ходила за ней, как привязанная, и даже попросила покараулить ее у двери туалетной кабинки.
"Немного перестаралась, – решила Юля. – Впрочем, ей небольшой стресс только на пользу. Может, похудеет".
В шесть утра она подбежала к сторожевой будке и спросила у бабульки разрешения позвонить.
– Ну, давай, милая, пока Людмила Игнатьевна не пришла, – сонно сказала бабулька и подвинула здоровенный аппарат из черного эбонита, больше напоминавший скульптурную композицию в городском сквере, нежели обычный телефон.
Юля набрала номер Пашкиного мобильного.
– Паша! Это я!
– Кто "я"? – пробурчал недовольный голос.
– Рыцарь! Это твоя Прекрасная Дама! – воскликнула Юля.
Голос моментально изменился.
– Божественная, если ты меня сейчас не видишь, то сообщаю – я преклонил колени пред вашим дивным образом.
– Вольно! – Юля была милосердной. – Послушай, Паша, мне срочно надо тебя увидеть. Это очень важно.
– Не сомневаюсь. Мне, кстати, тоже нужно тебя увидеть.
– Ты можешь подойти к "общаге"? Часикам к девяти?
– Отведу коня в химчистку, перекрашу в белый цвет и ровно в девять буду ждать тебя у порога "дома перезрелых".
– В смысле?
– Ну, так мы называем "четверку".
– "Перезрелых", значит? – с притворным негодованием спросила Юля.
Пашка не растерялся.
– Приятные исключения лишь подтверждают правило. А на тебя, пленительная, никакие правила не распространяются.
– Ладно. Считай, прощен. В девять я тебя жду.
– Лови каждый звук. Услышишь стук копыт – можешь спускаться.
– Боюсь, от нетерпения я выпрыгну в окно.
– Ого! Снежная Королева начала таять?
– Снежная Королева уже кипит! Ну все, пока. Целую.
– Пока, – ответил рыцарь и повесил трубку.
Они бы очень удивились, узнав, что их игра в Рыцаря и Прекрасную Даму становится чем-то большим, чем просто игра.
Им не хватало Книжника. А он, оказывается, все время был где-то рядом. Просто они еще не знали об этом.