- Значит, вы знаете, - молвил Сетракян.
Ответа не последовало.
- Помимо Сарду, вас было шестеро. Шестеро Древних - трое из Старого Света, трое из Нового. Шесть мест рождения.
Рождение - это человеческий акт. Шесть мест происхождения.
- Одно из них было в Болгарии. Теперь его нет. Следующее - Китай. Но что помешало вам обезопасить их?
Возможно, гордыня. Или что-то очень похожее. Когда мы осознали, что находимся в опасности, было уже поздно что-то предпринимать. Молодой обманул нас. Считалось, что его место происхождения - Чернобыль. Это был ложный объект. Долгое время Молодому удавалось хранить молчание. Он питался исключительно падалью. Теперь он выдвинулся на первое…
- Значит, вы знаете, что обречены, - перебил Древнего Сетракян.
И в ту же секунду Древний, стоявший слева, испарился, вспыхнув чистым белым светом. То, что составляло его существо, превратилось в пыль и осыпалось на пол, - звук, сопровождающий эту трансформацию, тоже был опаляющий, хотя больше всего он походил на тонкий свистящий вздох. Люди, находившиеся в комнате, вздрогнули, словно получили удар током - несомненно электрическим, но и психическим тоже.
Почти мгновенно два охотника были испепелены на месте точно таким же образом. Они исчезли, оставив после себя тончайший туман невесомее дыма. Ни пепла, ни праха - лишь одежды охотников пали на пол теплыми кучками ткани.
"Вместе с Древними уходит и их священная родословная. Владыка уничтожает своих единственных конкурентов, дабы обрести власть над планетой. Неужели все дело в этом?" - подумал Сетракян.
Древний, судя по всему, без труда читал его мысли.
Ирония судьбы: именно в этом - в обретении власти - и заключался план, который мы разработали для данного мира. Мы позволили нашему живому инвентарю возвести себе загоны, создать необходимое оружие и повсюду распространить его, а также придумать резоны для самоуничтожения и заразить этими идеями как можно больше особей. В течение длительного времени мы изменяли экосистему этой планеты посредством той главной породы, которую мы здесь развели. Надо было только дождаться, чтобы воздействие парникового эффекта привело к необратимым результатам, и тогда мы явили бы себя и пришли бы к власти.
- Вы собирались переделать этот мир таким образом, чтобы он стал вампирским гнездовьем, - сказал Сетракян.
Ядерная зима - прекрасная среда обитания. Долгие ночи, короткие дни. Мы могли бы существовать на поверхности планеты, а от воздействия Солнца нас защищала бы зараженная атмосфера. И мы почти достигли своей цели. Вот только он предвидел это. Равно как предвидел и то, что, когда мы добьемся желаемого, ему придется делить с нами эту планету и ее богатейшие пищевые ресурсы. А он этого не хочет.
- Чего же тогда он хочет? - спросил Сетракян.
Боли. Молодой хочет всей боли человеческой, какую только он в состоянии заполучить. И настолько срочно, насколько это вообще возможно. Он не может остановиться. Это пристрастие… эта жажда боли, по сути, коренится в самом нашем происхождении…
Сетракян еще на шаг приблизился к последнему из "старых" Древних.
- Быстрее! Если для вас гибель - это уничтожение места вашего сотворения, значит, и для него тоже.
Теперь, когда ты знаешь, что содержится в книге, ты должен научиться правильной интерпретации этого знания…
- То есть выявить место его происхождения? Я правильно понимаю?
Ты считал, что мы - абсолютное зло. Чума твоего мира. Ты думал, что мы высшие и окончательные растлители рода человеческого, между тем на нас все и держалось, мы были клеем, скрепляющим твой мир. Теперь же вы все почувствуете на себе кнут вашего истинного повелителя.
- Не почувствуем, если ты скажешь нам, где расположено его самое уязвимое место. Ты должен…
Мы вам ничего не должны. С нами покончено.
- Тогда - ради мести! Пока ты стоишь здесь, он стирает вас с лика этого мира одного за другим!
Как обычно, ваш человеческий взгляд на вещи слишком узок. Сражение проиграно, но тем не менее никогда ничего не стирается. И во всяком случае теперь, когда он продемонстрировал, на что способен, можешь быть уверен: он уже выстроил укрепления вокруг места своего земного происхождения.
- Ты упомянул Чернобыль, - сказал Сетракян.
Садум. Амурах.
- Что это? Я не понимаю. - Сетракян воздел книгу. - Если это здесь есть, я уверен, что оно откроется. Но мне нужно время, чтобы расшифровать текст. А как раз времени у нас-то и нет.
Мы не были ни рождены, ни сотворены. Нас посеяли. Посеяли в ходе варварского злодеяния. То было преступление против высшего порядка. Преступление чудовищное в своей жестокости. Но то, что когда-то посеяно, должно быть пожнено.
- В каком смысле он отличен от вас?
Только в смысле силы. Он сильнее. Он как мы. Мы - это он, но он - это не мы.
В одно мимолётнейшее мгновение - любой человек и моргнуть бы не успел - Древний повернулся к Сетракяну. Его голова и лицо были выглажены временем, лишены каких бы то ни было рельефных черт - только запавшие красные глаза, крохотная шишка вместо носа и приоткрытый рот с опущенными уголками, в котором зияла беззубая чернота.
Есть две вещи, которые ты должен сделать. Первое. Собрать наши останки до последней частички. Второе. Поместить их в ковчег из серебра и белого дуба. Это непреложно и обязательно. Для нас. Но и для вас тоже.
- Почему? Объясни.
Белый дуб. Не ошибись, Сетракян.
- Я не стану делать ничего такого, - сказал старик, - пока не буду знать точно, что исполнение этого приказа не принесет еще большего вреда.
Ты сделаешь это. Такого понятия, как "больший вред", уже не существует.
"А ведь Древний прав", - подумал Сетракян.
Из-за спины Сетракяна подал голос Фет.
- Мы соберем останки, - сказал он. - И сохраним их в мусорном ящике.
Устремив взор мимо Сетракяна, Древний секунду-другую разглядывал крысолова. Его запавшие глаза излучали презрение, но было в этом взгляде и нечто другое - что-то похожее на жалость.
Садум. Амурах. И его имя… наше имя…
Только сейчас Сетракяна осенило.
- Озриэль… - произнес профессор. - Ангел Смерти.
И он разом понял все. В голову сами собой пришли все необходимые вопросы.
Но - слишком поздно.
Взрыв белого света, всплеск энергии, - и последний Древний Нового Света исчез, рассеявшись пеплом, похожим на тонкий снежок.
В ту же секунду оставшиеся охотники - последние из всего отряда - скорчились, будто от сильнейшей боли, и - испарились, поднявшись дымками прямо из опустевших одежд.
Сетракян почувствовал, как легкий порыв ионизированного воздуха тронул рябью его одежду и сразу угас.
Старик обмяк и навалился на свою трость. Древние перестали быть. А зло куда большее, чем они, - осталось.
В исчезновении Древних, в распылении их на мельчайшие частицы, на атомы Сетракян узрел свою собственную судьбу.
Рядом с ним возник Фет.
- Что будем делать дальше?
Сетракян снова обрел голос.
- Соберите останки, - сказал он.
- Вы уверены?
Профессор кивнул.
- Используйте вон ту деревянную урну. Ковчег подождет. Мы соорудим его позднее.
Сетракян повернулся, высматривая Гуса, и увидел, что убийца вампиров ворошит одежду охотников кончиком серебряного меча.
Гус обследовал комнату в поисках господина Квинлана - или его останков, - однако главного охотника Древних нигде не было видно.
Вот разве что узкая дверь в левом конце комнаты - та дверь из черного дерева, к которой Квинлан отступил при появлении людей, - была приоткрыта.
В памяти Гуса всплыли слова Древних, "произнесенные" во время их первой встречи:
Он наш лучший охотник. Очень квалифицированный и очень преданный. Во многих отношениях - уникальный.
Неужели Квинлан каким-то образом избежал общей участи? И почему он не распался в пыль, как все остальные?
- В чем дело? - спросил Сетракян, приблизившись к Гусу.
- Один из охотников… Квинлан… Он исчез без следа, - ответил Гус. - Куда бы он мог подеваться?
- Это уже не имеет никакого значения. Ты свободен от них, - произнес Сетракян. - Они больше не властны над тобой.
Гус посмотрел на старика долгим взглядом.
- Не-а, - сказал он. - Никто из нас теперь не свободен. О-очень надолго не свободен.
- У тебя есть возможность отпустить свою маму.
- Если я найду ее.
- Нет, - сказал Сетракян. - Это она найдет тебя.
Гус кивнул:
- Вот и получается, что ничего не изменилось.
- За одним исключением. Если бы Древние преуспели в оттеснении Владыки, они сделали бы тебя одним из своих охотников. Ты избежал этой участи.
- Короче, мы разделяемся, - объявил Крим. - Если вам теперь все равно. Мы уже знаем, что почем, так что, сдается мне, мы и сами сможем продолжить нашу славную работенку. Потом, у всех у нас есть семьи, надо их поднимать. А может, и нет этих семей, и ничего уже не поднимешь. Так это или нет, однако тепленькие местечки следует сохранять. Но имей в виду, Гус, если тебе когда-нибудь понадобятся "сапфиры", ты просто приходишь и отыскиваешь нас, а где искать, тебе известно.
Крим и Гус пожали друг другу руки. Анхель стоял рядом, мучаясь сомнениями. Бывший рестлер смерил взглядом одного вожака банды, затем другого. И наконец кивнул Гусу.
Он решил остаться с Августином.
Гус повернулся к Сетракяну.
- Отныне я - один из ваших охотников.