Рукописный текст в "Люмене" был очень убористый - до ста строчек на странице, - но при этом выполнен красивейшим почерком. Старые, давным-давно переломанные пальцы профессора переворачивали страницы быстро, однако с величайшей деликатностью.
Профессор тщательно изучал страницу за страницей. Каждый лист он рассматривал на просвет - нет ли там водяных знаков - и, если находил таковой, быстро зарисовывал его, снабжая припиской с указанием точной ориентации и расположения на странице. Эти водяные знаки были важнейшими ключами к расшифровке текста, под которым они скрывались.
Возле Сетракяна, нависая над его плечом, стоял Эф. Он попеременно поглядывал на фантасмагорические иллюстрации в книге и на горящий город, видневшийся в иллюминаторе ходовой рубки. Заметив, что рядом с Фетом находится радиоприемник, Эф включил его и тут же убавил громкость, чтобы звуки не отвлекали Сетракяна. Это было спутниковое радио. Эф поискал новостные каналы и наконец нашел - в репродукторе зазвучал голос.
Голос был женский и очень усталый. Какая-то дикторша, уединившаяся в штаб-квартире радиостанции "Сириус Экс-Эм", вела передачу, вещая с помощью оборудования, работавшего от резервного отказоустойчивого генератора. Она пользовалась всеми доступными ей, уже сильно изъянистыми источниками - Интернетом, телефонными сообщениями, электронной почтой - и, ведя свой отчаянный репортаж, сопоставляя различные сведения о событиях в стране и мире, постоянно повторяла, что у нее нет никаких возможностей проверить, насколько точна та или иная информация.
Женщина откровенно говорила о вампиризме как о вирусе, который передается от человека к человеку. Подробно рассказывала о разваливающейся инфраструктуре страны, об автомобильных авариях - с жертвами и без, - которые либо сильно затрудняли либо попросту застопоривали движение на ключевых мостах в штатах Коннектикут, Флорида, Огайо, Вашингтон и Калифорния. Сообщала о перебоях в подаче энергии, которые приводили к изоляции от внешнего мира целых регионов. На Среднем Западе выходили из строя газопроводы. Во многих крупных городских агломерациях национальная гвардия и различные воинские соединения получали приказы принять участие в миротворческих действиях. В Нью-Йорке и Вашингтоне шли военные операции. На границе между Северной и Южной Кореей развернулись боевые действия. Поджоги мечетей в Ираке привели к массовым беспорядкам, что сильно осложнило положение находящегося там американского воинского контингента. Серия необъяснимых взрывов в парижских катакомбах нанесла городу непоправимый урон. И одно за другим поступали жуткие, подробные сообщения о случаях массовых самоубийств на гигантских водопадах - Виктории в Зимбабве, Игуасу на границе между Бразилией и Аргентиной, Ниагарском в штате Нью-Йорк…
Эф только качал головой, слушая все это, - просто с ума сойти можно, вот уж кошмар-то, "Война миров" наяву, - и вдруг он услышал очередную новость: поезд "Амтрака" сошел с рельсов в тоннеле Северной реки, что привело к еще большей изоляции острова Манхэттен от континента. Дикторша перешла к сообщению о беспорядках в Мехико, а Эф застыл на месте, не сводя глаз с радиоприемника.
- Сошел с рельсов? - переспросил он.
Радио никак не отреагировало на этот вопрос.
- Она не сказала, когда это произошло, - произнес Фет. - Возможно, они уже прорвались.
Страх острой иглой кольнул в груди Эфа. Он почувствовал, что его мутит.
- Нет, не доехали, - сказал Эф.
Он знал это. Никакого экстрасенсорного восприятия, никакого мистического прозрения: просто знал и все. Только сейчас Эфу пришло в голову: счастливое спасение его близких было слишком легким исходом, чтобы в него можно было поверить. Все облегчение, которое он испытывал с момента их отъезда, ясность чувств, трезвость мыслей - все разом исчезло. На рассудок опустилась темная пелена.
- Я должен отправиться туда. - Он повернулся к Фету, не видя перед собой ничего, кроме мысленной картины крушения поезда и атаки вампиров. - Давай к берегу. Ты должен высадить меня. Я пойду выручать Зака и Нору.
Фет не стал спорить.
- Дай мне только найти подходящее место для десантирования, - сказал он, пошевеливая для вида рулевым устройством.
Эф стал озираться в поисках оружия. Бывшие уличные враги Гус и Крим сидели рядышком и поедали какие-то дешевые полуфабрикаты, прихваченные в круглосуточном магазинчике, доставая их из пластикового пакета. Гус подвинул сапогом их сумку с оружием к Эфу.
Тон радиоведущей изменился, и все снова прислушались к новостям. Поступило сообщение, что одна из китайских атомных электростанций, расположенная на восточном берегу материковой части Китая, сильно пострадала в результате серьезной аварии. Китайские новостные агентства молчат, однако есть свидетельства очевидцев о грибовидном облаке, видимом с Тайваня, а приборы сейсмической станции в провинции Гуандун зафиксировали колебания почвы, говорящие о том, что поблизости произошло землетрясение с магнитудой 6,6 по шкале Рихтера. Отсутствие сообщений из Гонконга, по мнению дикторши, указывало на возможность электромагнитного импульса, который порождается ядерным взрывом: при ЭМИ в проводниках возникают наведенные токи - таким образом электрические провода превращаются в своего рода громоотводы или антенны, а трансформаторы, полупроводниковые приборы и прочие устройства выходят из строя.
- Это что получается, вампиры теперь будут забрасывать нас атомными бомбами? - задал Гус вопрос в пространство. - Совсем заебали!
Затем он перевел услышанное на язык, понятный для Анхеля, который был занят починкой своих самодельных шин на колене.
- Мадре де Диос! - воскликнул Анхель, крестясь.
- Подождите-ка, - сказал Фет. - Авария на атомной станции? Максимум, что может быть, - это расплавление активной зоны реактора, бомба здесь ни при чем. Возможно, на станции произошел тепловой взрыв, как это было в Чернобыле, но детонировать там нечему. Станции так сконструированы, что ядерный взрыв просто невозможен.
- Сконструированы - кем? - спросил Сетракян, не отрываясь от книги.
- Ну, не знаю, - пробормотал Фет. - А что вы имеете в виду?
- Кем они сконструированы?
- Корпорацией "Стоунхарт", - сказал Эф. - С Элдричем Палмером во главе.
- Что?! - поразился Фет. - Но… ядерные взрывы! Зачем ему это понадобилось, если он и так близок к тому, чтобы захватить весь мир?
- Взрывов будет больше, - нараспев произнес Сетракян. Его голос и его дыхание, казалось, существовали отдельно друг от друга, речь профессора была совершенно бесплотной.
- Будет больше? - переспросил Фет. - Что вы хотите этим сказать?
- Будет еще четыре взрыва, - все так же нараспев произнес Сетракян. - Древние были порождены светом. Падшим светом. "Окцидо Люмен". И только этот свет может уничтожить их, вернуть в свое лоно…
Гус встал, подошел к старику и склонился над столом. Книга была раскрыта на иллюстрации, занимавшей весь разворот. Рисунок представлял собой мандалу, выполненную серебряной, красной и черной красками. Поверх рисунка Сетракян положил кальку, на которую он заранее нанес контур шестикрылого ангела.
- Это книга так говорит? - спросил Гус.
Сетракян закрыл "Серебряный кодекс" и поднялся на ноги.
- Мы должны вернуться к Древним, - объявил он. - Немедленно.
- Хорошо, - сказал Гус, хотя он был сильно сбит с толку таким поворотом событий. - Вернуться - чтобы отдать им книгу?
- Нет, - произнес Сетракян с горечью. В кармане жилета он нащупал коробочку с таблетками, вытащил ее трясущимися пальцами и даже умудрился открыть. - Книга обнаружилась слишком поздно для них.
Гус прищурился.
- Слишком поздно, говорите?
Сетракян мучительно пытался выудить из коробочки таблетку нитроглицерина, но у него ничего не получалось. Фет взял старика за руку, чтобы убавить тряску, сам вытащил двумя пальцами таблетку и положил ее в морщинистую ладонь.
- Профессор, - обратился к нему Василий, - вам, должно быть, известно, что Палмер только что запустил новую атомную станцию на Лонг-Айленде.
Лицо старика приняло рассеянное выражение, взор устремился вдаль, словно он все еще находился под гипнозом концентрической геометрии мандалы. Затем Сетракян положил таблетку под язык, закрыл глаза и стал ждать, когда лекарство возымеет эффект над его бешено стучащим сердцем.
После того как Нора ушла со своей мамой, Зак долго лежал в грязи под узким карнизом, идущим вдоль стены южного ствола тоннеля Северной реки. Лежал, прижимая к груди серебряное лезвие. Нора вот-вот вернется, твердил себе Зак, и он должен прислушиваться к ее шагам. Это было нелегко, потому что его тяжелое дыхание заглушало все прочие звуки. Зак только сейчас понял, что у него жуткая одышка, и начал ощупывать карманы, пока не нашел ингалятор.
Он поднес его ко рту, сделал два пыха и тут же почувствовал сильное облегчение. Зак представлял себе дыхание в своих легких как человека, который запутался в сети. Когда Зак волновался, этот человек словно бы трепыхался в сети, тянул ее в разные стороны, а в результате еще больше наматывал на себя эту сеть, и ему становилось совсем тесно. Пых из ингалятора был все равно что порыв дурманящего газа, человек расслаблялся, обмякал, и натяжение сети спадало.
Зак убрал ингалятор и снова схватился за нож. "Дай ему имя, и он будет твоим навеки" - вот что сказал тогда профессор. Зак начал лихорадочно перебирать разные слова в поисках имени для ножа. Ему нужно было думать сейчас о чем угодно, только не о тоннеле.
У машин девчоночьи имена. У пистолетов - мальчишечьи. А какие имена у ножей?