Из всех грандиозных пространств "Терон Холла" это самое грандиозное. Ослепительный и замысловатый узор на красочном персидском ковре, кажется, мягко засасывает его босые ноги при каждом шаге, как будто может затянуть его внутрь себя, внутрь не только ниток, из которых он состоит, а в него и даже сквозь него, как будто мог быть секретными воротами в другой мир, более реальный, чем этот. Занавеси настолько мягкие и развешены с такими элегантными изгибами, цвета настолько притягательные, а кайма с кисточками настолько роскошные, что нет надежды, что вид из окон, который он может увидеть, может соперничать с ними. Обстановка здесь гораздо более царственная, чем просто королевская, а богато украшенное зеркало такой захватывающей глубины, что когда Криспин вглядывается в своё отражение, комната кажется слишком громадной для того, чтобы вместиться внутри "Терон Холла", стремясь к бесконечности.
Когда он ещё один фокусирует взгляд на бархатных тенях по углам, напоминающих ему какое-то место, которое он не может вспомнить и которое появилось до всего, что он когда-либо знал - то поражён богатством, находясь на грани головокружения. Но в этот раз какой-то чужой голос звучит в его голове, произнося слова, которых он никогда не слышал раньше, но которые он понимает, голос сообщает ему, что совершенство этих теней - это тьма матки его матери, из которой он появился на свет. Если он хочет отступить в угол и позволить этим теням окружить его, если он подождёт здесь свою мать, пока она не вернётся, она возьмёт его обратно в себя, и он снова познает спокойствие быть её частью и, в конечном итоге, быть несотворённым.
Его страх за Мирабель перерастает в ужас, а страх за себя, которого он раньше не чувствовал, наконец, сжимает его сердце.
Он убегает из родительской спальни, не представляя, как может найти и спасти свою сестру. Он несётся вдоль коридора к северной лестнице и сбегает по спирали вниз.
К тому времени, как он достигает первого этажа, его подстёгивает мысль, что кто-нибудь в доме поможет ему, что они не все находятся в союзе против него и его брата с сестрой. Если не старший дворецкий, Минос, то, возможно, младший, Нед. Если никто из них, то, может быть, одна из домработниц. Не Прозерпина! Возможно, главная домработница, миссис Фригг. Кто-нибудь поможет ему, кто-то из тех, кто всегда улыбается ему, кто относится к нему с уважением.
Только спустя недели Криспину приходит на ум, что в его безумных поисках человека, которому можно довериться, и защитника он никогда не думает покинуть дом и искать помощи у кого-либо на улице, возможно, даже у полицейского. Ему почти кажется, что он находится под чарами, которые мешают ему рассуждать о мире за пределами "Терон Холла".
Задыхаясь, в ярости, он не может найти никого на первом этаже, ни в одной из общих комнат, ни на кухне. Кажется, никто не работает, при этом все комнаты в крыле прислуги пусты, двери оставлены открытыми, как будто все сотрудники ушли одновременно по какому-то срочному вызову или по сигналу тревоги.
Интуиция влечёт его к южной лестнице и вниз по извилистому пути к подвалу, он хватается за декоративные бронзовые перила для поддержки. Дверь у подножия лестницы не открывается.
В огромном подвале находится комната со стальной дверью, которая всегда заперта. Ему раньше говорили, что это несгораемое помещение, в котором хранятся невозместимые фамильные вещи, которые представляют большую ценность.
Но никогда до этого главная дверь, ведущая в оставшуюся часть подвала, не была закрыта. Он пробует ручку снова, бесполезно.
За дверью, на расстоянии, возникают приглушённые голоса и одновременно обрываются. Песнопение. Криспин не может разобрать слов, но ритм зловещий.
Несмотря на то, что те голоса взрослые, когда он всем телом надавливает на дверь, пытаясь открыть ее, Криспин шепчет:
- Мирабель?
Другая дверь находится внизу северной лестницы, второй вход в подвал. Возможно, она не закрыта. И лифт обслуживает все этажи.
Когда Криспин разворачивается для того, чтобы подняться по лестнице, повар, Меррипен, возникает прямо перед ним. Меррипен одет в длинный чёрный шёлковый банный халат и держит термос из нержавейки, крышку которого он отвинтил.
9
Третье декабря, три года и четыре месяца спустя…
В почти полностью тёмном ресторане четвёртого этажа, в самой верхней части универмага, Криспин и девушка сидят в кабинке, смотря друг другу в глаза при свете свечей.
Перед его приходом она сделала сэндвичи с куриной грудкой, сыром проволоне, айоли и жерухой. Вместе с сэндвичами она подаёт картофель фри и маленькие маринованные огурчики, которые она называет корнишонами.
Ей шестнадцать лет, но выглядит она как минимум на восемнадцать. Она работает над тем, чтобы выглядеть старше.
За последние несколько лет Криспин разговаривал с настолько небольшим количеством людей, что не удивился бы, если бы потерял желание или даже способность говорить. Но ему спокойно с этой девушкой.
- Привет, мальчик, - говорит она.
- Привет.
- У тебя всё в порядке?
- Да держусь.
- Они ищут тебя?
- Всегда будут.
- Твой пёс такой милый.
Харли лежит под столом у неё на ногах.
- Пахнет он тоже хорошо, - говорит она.
- Мы довольно регулярно принимаем ванну, так или иначе.
- Он тебе нашёл какие-то деньги недавно?
- Он отвёл меня на эту автостоянку как-то ночью.
- Старый Харли, ищущий какую-то машину?
- Он хотел лечь спать прямо там. Я понял, почему.
- И часто встречаются деньги на стоянках?
- В этот раз были. В три утра какие-то парни встречаются, чтобы продать что-то.
- Мы можем догадаться, что.
- Они не знают, что мы с Харли там.
- Вот почему ты ещё здесь.
- Они вступают в спор.
- Пули летят.
- Несколько. Должно быть, это коп. Внезапно взвывает сирена.
- И они кидаются врассыпную?
- Они разбегаются так быстро, что аж пятки сверкают. И они не останавливаются, чтобы поднять всё, что рассыпали, когда началась стрельба.
- Кое-что из этого оказалось деньгами, - догадывается она.
- В достаточном количестве.
Она вздыхает.
- В "Бродериксе" всегда хорошо и тихо.
При рождении её звали Дэйзи Джин Симс. Сейчас она известна миру как Эмити Онава.
Два года назад её волосы были длинными и светлыми, глаза сапфирно-голубыми. Глаза по-прежнему голубые, но волосы короткие и чёрные.
В более спокойные времена у неё был отец, мать и младший брат Майкл. Как-то ночью они все были убиты в своих кроватях…
Ночью убийца с лицом младенца пощадил только её. Она не знала, что некоторое время он наблюдал за ней на расстоянии.
Облачившись в кровь её семьи, он включает её прикроватную лампу и будит её до жути нежной просьбой надеть платье, которое купил специально для неё. Скромное платье с воротничком Питера Пена и юбка до середины икры. Также пара белых носок, покрывающих лодыжки, двухцветные кожаные туфли и кружевная мантилья.
Она понимает без слов: он хочет, чтобы она надела эти вещи, и он смог бы сорвать их с неё.
Сильно трясясь как от горя, так и от ужаса, она выполняет его просьбу полностью, включая смену одежды внутри ее небольшой гардеробной, чтобы избежать ослабления его возбуждения от предвкушения вида её обнажённого тела до того, как он с жестокостью разденет её.
Она рукодельница, подшивающая свою одежду, и держит принадлежности для шитья в комоде гардероба. Когда она показывается в том наряде, в котором он жаждал ее увидеть, то его ждет сюрприз в виде ножниц.