- Не оправдывайтесь. - Эл едва не топнула ногой. - Марж спрашивает, зачем вы откладываете? Позвоните врачу завтра же утром и запишитесь на прием. Бояться совершенно нечего.
Так ли? Лицо женщины засветилось от облегчения; или от некоего чувства, которое окажется облегчением при ближайшем рассмотрении; несколько секунд она дрожала, прижимая руку к ребрам, сгибаясь пополам, словно чтобы защитить пространство, заполненное болью. Ей понадобится время, чтобы перестать думать, будто у нее рак.
А теперь трюк с очками. Найдите женщину средних лет, которая не носит очков, и спросите: вы проверяли зрение в последнее время? После чего в вашем распоряжении весь мир оптометрии. Если она проверяла зрение на прошлой неделе, то скажет, мол, да, действительно. И они зааплодируют. Если скажет, что нет, в последнее время нет, то подумает: "Но я знаю, что стоило бы…" А если женщина ответит, что в жизни не носила очков, то следует парировать: "Ах, милочка, эти ваши мигрени! Почему бы вам как-нибудь не заскочить в оптику? Я вижу вас, примерно через месяц, в чудных очках в прямоугольной оправе".
Можно спросить их, не собираются ли они к зубному, поскольку все к нему ходят, постоянно, но ты же не хочешь, чтобы они дергались. Нужно слегка подтолкнуть их, но не пришпоривать. Вся соль в том, чтобы впечатлить, но не напугать их, смягчить углы страха и недоверия.
- Эта леди - я вижу сломанное обручальное кольцо - вы потеряли мужа? Он умер совсем недавно? И буквально только что вы посадили розовый куст в его память.
- Не совсем, - ответила женщина, - я посадила несколько - ну, на самом деле это были гвоздики…
- …несколько гвоздик в его память, - перебила Эл, - потому что они были его любимыми цветами, правильно?
- О, ну я не знаю, - замялась женщина. Она была слишком взволнована, вертела головой и не попадала в микрофон.
- Ох уж эти мужчины, странные создания, - бросила Эл публике. - Они просто не любят говорить о подобных вещах, боятся показаться слишком сентиментальными - как будто нам это не понравится. Но могу заверить вас, сейчас он мне говорит, что гвоздики были его любимыми цветами.
- Но где он? - спросила женщина, снова мимо микрофона.
Она не собиралась спорить о цветах; она прижалась к спинке своего кресла, почти враждебная, на грани слез.
Иногда они, клиенты, ждали ее после представления у служебного входа, когда она бежала, опустив голову, к парковке. В призрачном свете подворотни, под моросящим дождем или ливнем, они говорили, мол, вы передали мне сообщение, смысл которого мне не ясен, я не понял, я не могу его разгадать. "Я знаю, это сложно", - отвечала им Эл, стараясь утешить, стараясь помочь, но и стараясь, ради всего святого, отвязаться от них; она потела, дрожала, отчаянно хотела забраться в машину и свалить. Но теперь, слава богу, у нее есть Колетт, чтобы улаживать подобные ситуации, Колетт, которая спокойно протягивает их визитную карточку со словами: "Когда почувствуете, что готовы, приходите, мы поработаем с вами индивидуально".
Сейчас Элисон ловила в передних рядах кого-нибудь, кто потерял домашнего любимца, и нашла женщину, чей терьер три недели назад ни с того ни с сего выскочил из парадной двери прямо под колеса.
- Не слушайте, - сказала она женщине, - людей, которые утверждают, будто у животных нет души. Они становятся духами, совсем как мы.
Животные мучили ее - не кошки, только собаки. Потеряв хозяев, они, хныкая, шли в загробной жизни по их следу.
- Ваш муж тоже скончался? - спросила она и, когда женщина ответила "да", кивнула сочувственно, но больше не обращала на нее внимания, задала новый вопрос, сменив тему: - У кого-нибудь в зале есть давление?
Пусть она думает, что пес и его хозяин теперь вместе, пусть утешится, ведь именно за утешение она заплатила. Пусть поверит, что Тиддлс и его папочка воссоединились в загробном мире. Но обычно это совсем непросто, и на самом деле для собак так лучше - если бы только люди могли это понять, - лучше, когда хозяин не ждет их в потустороннем мире. Когда им некого искать, они сбиваются в счастливые своры, и через год или два ты уже не услышишь их поодиночке: лишь радостный хоровой лай вместо былого потерянного воя, истерзанных лап, безутешно понуренной головы пса, идущего по остывающему следу. Собаки сыграли свою роль в ее юности - мужчины и собаки, - и большая часть той жизни оставалась для нее неясной. Если бы знать, что делают псы, размышляла она, если бы знать, что они делают после смерти, я могла бы выяснить, где сейчас их владельцы. Они, должно быть, умерли, думала она, многие из тех, кого я знала в детстве, умерли; собаки-то уж точно перешли в мир иной, ведь годы прошли, а такие псы не доживают до старости. Иногда в супермаркете она обнаруживала, что забрела в отдел зоотоваров и разглядывает игрушки-пищалки, большие резиновые косточки для больших дружелюбных зубов; потом встряхивалась и медленно шла обратно к экологически чистым овощам, где ее ждала Колетт с тележкой, злющая, что Эл куда-то запропастилась.
Она и сегодня будет злиться, подумала Эл, мысленно улыбаясь: опять я ляпнула "давление". Колетт вечно ворчала, мол, не говори о давлении, говори о гипертонии. Когда она возражала - "они могут меня не понять", - Колетт выходила из себя и кричала: "Элисон, без давления мы бы все умерли, но если хочешь говорить как второгодница, можешь меня не слушать".
Женщина подняла руку, признаваясь, что у нее есть давление.
- Чуточка лишнего веса, так, дорогая? - спросила у нее Эл. - У меня тут ваша мама. Она на вас немножко сердится - ну нет, это слишком громко сказано, - озабочена, вот, скорее, как. Вам надо сбросить полтора десятка фунтов, говорит она. Согласны? - Женщина униженно кивнула. - О, плюньте на то, что подумают они. - Эл обвела рукой зал, издала свой особый горловой смешок, смешок "между нами, девочками". - Нет нужды беспокоиться о том, что думают люди в этом зале, большинству из нас не помешало бы скинуть пару фунтов. В смысле, взгляните на меня, у меня двадцатый размер, и я этого не стыжусь. Но ваша мама сейчас, ваша мама, она говорит, вы себя распустили, стыд и позор, потому что, знаете, на самом деле вы, взгляните на себя, в вас так много привлекательного, прелестные волосы, прелестная кожа - ну, извините, но, похоже, ваша мама очень прямой человек, так что пардон, если я задену чьи-то чувства, она говорит, оторви свою задницу от дивана и марш в тренажерный зал.
Таково публичное "я" Эл: немного развязности и немного грубости, немного от школьной учительницы и немного от кокетки. Она часто говорит с публикой о том, что юмор у нее чернее черного, предупреждая, чтоб на нее не обижались - но куда девается ее юмор глубокой ночью, когда она просыпается, дрожа и крича, а Моррис громко злорадствует в углу комнаты?
У тебя двадцать шестой размер, подумала Колетт. И ты стыдишься этого. Мысль прозвучала в ее голове так громко, что Колетт удивилась, как она не выпрыгнула в зал.
- Нет, - говорила Эл, - пожалуйста, верните микрофон этой леди, боюсь, я смутила ее и хочу все исправить. - Женщина упиралась, и Эл попросила ее соседку: - Просто ровно подержите микрофон под ее подбородком. - Затем Элисон повторила толстухе некоторые вещи, которые та часто думала о матери, хотя и не сознавалась в этом. - Ах, а еще к нам пришла ваша бабушка. Ваша бабушка пробивается к нам. Сара-Энн? Она уже старый дух, - сообщила Эл. - Вам было пять, когда она умерла, я права?
- Не знаю точно.
- Говорите громче, милочка.
- Маленькой. Я была маленькой.
- Да, вы не много помните о ней, но дело в том, что она никогда не оставляла вас, она по-прежнему поблизости, присматривает за родней. И ей нравятся те новые шкафчики, что вы купили, - я не могу толком разобрать, - кажется, новая кухня?
- О боже. Да, - произнесла женщина. - Да.- Она заерзала в кресле и густо покраснела.
Эл хихикнула, извиняя ее удивление.
- Она часто вместе с вами на этой кухне. И, кстати, вы были совершенно правы, что не польстились на матовую сталь, я знаю, вас пытались уговорить, но она совершенно вышла из моды, а нет ничего хуже, чем устаревшая кухня, когда дело доходит до продажи, все потому, что она ужасно неестественно смотрится в сердце дома. Сара-Энн говорит, светлый дуб - вот безошибочный выбор.
Они взорвались аплодисментами: клиенты, покупатели. Они всегда в восторге, когда говоришь об их кухнях: их восхищает, что ты сверхъестественным образом знаешь, где у них стоит хлебница. Так вот и надо с ними обращаться - говорить всякие мелочи, личные мелочи, мелочи, которых никто знать не может. И тем самым ослаблять их бдительность: только тогда мертвые заговорят. В хороший вечер слышно, как скептицизм сочится из их голов с тихим свистом, точно воздух из проколотой шины.
Пытался прорваться кто-то в форме. Полицейский, молодой и энергичный, с румяным лицом; он жаждал продвижения по службе. Она осмотрела ряды, но никто не имел к нему отношения. Возможно, он пока еще жив, работает в местном участке - иногда такая путаница случается. Вероятно, это как-то связано с радиоволнами?
- Леди, у вас проблемы с ушами? Или у кого-то из вашей семьи? - Барменша в туфлях на платформе медленно, нетвердой походкой направилась к ней с микрофоном в вытянутой руке.
- Что? - переспросила женщина.
- Проблемы с ушами.
- Соседский парень играет в футбол, - сказала женщина, - он повредил колено. Готовился к чемпионату мира. Хотя он в нем не играет. Только в парке. Их пес умер в прошлом году, но, по-моему, у него не было проблем с ушами.
- Нет, не ваш сосед, - настаивала Эл. - Вы, кто-то из ваших близких.
- У меня нет никаких близких.