- Да! Потому что клиенты не хотят сами делать свою грязную работу. Они ищут того, кто сделает все за них. Они выписывают мне чек на тридцать фунтов и ждут, что я прочищу им канализацию. Ты говоришь, помоги полиции. Я скажу тебе, почему я не помогаю полиции. Во-первых, потому, что я ненавижу полицию. А во-вторых, знаешь, куда меня это заведет?
- Эл, я была не права. Ты не обязана помогать полиции.
- Дело не в этом. Я должна рассказать тебе почему. Ты должна знать.
- Вовсе нет.
- Должна. Или ты будешь снова и снова говорить об этом. Приноси пользу, Элисон. Приноси пользу обществу.
- Я не буду. Никогда больше не ткну тебя в это носом.
- Ткнешь. Ты из тех людей, Колетт, что не могут сдержаться. Я тебя не виню. Не критикую. Но ты все время тыкаешь, Колетт, да, не спорь, ты одна из самых великих тыкалок в мире. - Эл, хныча, расплелась и упала обратно на постель. - Где мой бренди?
- Ты уже достаточно выпила.
Элисон застонала.
- Ты не виновата, - великодушно добавила Колетт. - Надо было остановиться и пообедать. Или я могла принести тебе сэндвич. Кстати, я предлагала.
- Я не могу есть за работой. Карты откажутся говорить, если их испачкать.
- Ты это уже говорила.
- Никаких чизбургеров. Ни за что.
- Согласна. Гадость страшная.
- На шарах остаются отпечатки пальцев.
- А что поделаешь?
- Ты когда-нибудь напивалась, Кол?
- Нет, я вообще почти не пью.
- Что, никогда-никогда? Ты когда-нибудь, хоть раз ошибалась?
- Да. Но не в этом отношении.
Гнев Эл начал сдуваться. Ее тело тоже опало на гостиничную постель, словно теплый воздух утекал из воздушного шарика.
- Я хочу бренди, - тихо и кротко сказала она.
Эл вытянула ноги. Вдалеке, за подернутыми рябью контурами тела она увидела ступни. У нее на глазах они вывернулись наружу: суставы мертвеца.
- Иисусе, - сказала она и поморщилась.
Кузен Джона Джозефа вернулся и принялся шептать ей в уши: я не хотел, чтобы в больнице мне отрезали ноги, я б лучше умер прямо в поле, и пусть бы меня похоронили, лишь бы не жить без ног.
Она лежала и хныкала, глядя в темный потолок, пока Колетт не встала со вздохом.
- Ладно. Я принесу тебе выпить. Но лучше бы ты приняла аспирин и намазала ноги мятным лосьоном. - Она прогарцевала в ванную и взяла с полки над раковиной пластиковый стакан в полиэтиленовой упаковке. Проколола упаковку ногтями; как живая мембрана, она сопротивлялась, ее надо было содрать, и когда она потерла кончики пальцев друг о друга, чтобы сбросить пленку, и подняла стакан, в ноздри ей ударил спертый воздух, что-то уже бывшее в употреблении и не совсем чистое дохнуло на нее из стакана.
Она открыла бутылку бренди и налила на два пальца. Эл укуталась в одеяло. Из-под него торчали пухлые розовые ступни, отекшие и на вид горячие. Колетт шаловливо схватила Эл за большой палец и покачала его:
- Первый поросенок пошел на базар…
- Бога ради, мать твою! - заорала Элисон не своим голосом.
- И-и-и-звини! - пропела Колетт.
Рука Элисон прорвалась через кокон и вцепилась в стакан так, что у того стенки прогнулись. Элисон извернулась, прислонилась к спинке кровати и выдула полпорции одним глотком.
- Послушай, Колетт. Рассказать тебе о полиции? Рассказать тебе почему? Почему я не хочу иметь с ними дело?
- Полагаю, мне не отвертеться, - сказала Колетт. - Слушай, погоди секундочку. Сейчас…
- Ты знаешь Мерлена? - начала Эл.
- Погоди, - сказала Колетт. - Надо записать это.
- Ладно. Но поспеши.
Элисон допила бренди. Лицо ее немедленно вспыхнуло. Она откинула голову, и блестящие темные волосы рассыпались по подушкам.
- Ну что, ты готова?
- Почти, еще секунду - давай.
Щелк.
КОЛЕТТ: Итак, сегодня 6 сентября 1997 года, 10 часов 33 минуты вечера. Элисон рассказывает мне…
ЭЛИСОН: Ты знаешь Мерлена, Мерлена через "е"? Он говорит, что он детектив-медиум. Он говорит, что помогал полиции по всему юго-востоку. Говорит, они постоянно обращались к нему за помощью. И знаешь, где живет Мерлен? Он живет в доме на колесах.
КОЛЕТТ: И что?
ЭЛИСОН: Да то, что вот до чего доводит помощь полиции. У него даже нормального туалета нет.
КОЛЕТТ: Как трагично.
ЭЛИСОН: Ты смеешься, мисс Язва, но тебе бы это тоже пришлось не по вкусу. Он живет в пригороде Эйлсбери. И знаешь, каково это, помогать полиции?
Глаза Эл были закрыты. Она переживала - снова и снова - последние секунды жизни задушенного ребенка. Она вспомнила, как тонула вместе с машиной в водах канала, вспомнила, как очнулась в неглубокой могиле. Она на секунду задремала и проснулась, завернутая в одеяло, как сосиска в булочку; она пихала одеяло во все стороны, воевала за место и воздух, и она вспомнила, почему не могла дышать - потому что была мертва, потому что ее похоронили. Она подумала, я не могу больше об этом вспоминать, я на грани, на грани своего - и она шумно вздохнула и услышала щелк.
Колетт сидела рядом с ней и взволнованно приговаривала, о боже, Эл, склоняясь над ней. Дыхание Колетт касалось ее лица, пластиковое дыхание, не противное, но и не вполне естественное.
- Эл, у тебя что-то с сердцем?
Она почувствовала, как тоненькая, костлявая ладошка Колетт скользит под голову, приподнимает ее. Опершись на руку Колетт, она ощутила неожиданное облегчение. Она хватала воздух ртом, вздыхала, как новорожденный. Она распахнула глаза:
- Включай кассету.
Время завтракать. Колетт спустилась рано. Слушая голос Элисон на кассете - Эл плакала, как ребенок, говорила детским голоском, отвечая на призрачные вопросы, коих Колетт не слышала, - она обнаружила, как ее ладонь крадется к бутылке бренди. Глоток спиртного укрепил ее, но эффект был недолгим. Сейчас она чувствовала себя холодной и бледной, еще более холодной и бледной, чем обычно, и ее едва не вырвало, когда, войдя в столовую, она увидела, как Мерлин и Мерлен ковыряют черпаком в чане с тушеной фасолью.
- Ты как будто всю ночь не спала, - сообщила Джемма, пощипывая круассан.
- Я прекрасно себя чувствую, - огрызнулась Колетт.
Она огляделась по сторонам: свободного столика не было, а сидеть с парнями она не хотела. Колетт повелительно указала на кофейник, и официантка, подхватив его, заспешила к ним.
- Черный, пожалуйста.
- Ты не переносишь лактозу? - спросила Джемма. - Знаешь, соевое молоко очень даже ничего.
- Мне нравится черный кофе.
- А где Элисон?
- Причесывается.
- Я думала, это твоя работа.
- Я деловой партнер, а не горничная.
Уголки рта Джеммы опустились. Она заговорщически пихнула Кару локтем, но та разворачивала газеты в поисках фотографий с похорон. Вошла Мэнди Кафлэн. Глаза у нее были красные, губы поджаты.
- Еще одна не выспалась, - отметила Джемма. - Принцесса?
- Моррис, - сообщила Мэнди. Она раздраженно изучила ассортимент и кинула на стол банан. - Я всю ночь вела незримый бой.
- Чай или кофе? - поинтересовалась официантка.
- А крысиного яда у вас нет? - спросила Мэнди. - Ночью он бы мне пригодился для этого маленького ублюдка Морриса. Знаете, мне жаль Элисон, правда жаль, ни за какие шиши я не согласилась бы поменяться с ней местами. Но почему она не приглядывает за ним? Только я забралась в постель, как он уже тут как тут и пытается стащить с меня одеяло.
- Ты ему всегда нравилась, - заметила Кара, листая газету. - О-о-о, вы только посмотрите на бедного крошку, принца Гарри. Взгляните на его личико, дай ему бог здоровья.
- Дергал одеяло часов до трех утра. Думала, он ушел, вылезла из постели сходить пописать, а он как выпрыгнет из-за занавески и хвать грязной лапой меня за ночнушку.
- Да, он это любит, - поддержала Колетт. - Прятаться за занавесками. Элисон говорит, ее это очень раздражает.
Через секунду вошла зеленая Элисон, морщась.
- Бедненькая моя, - выдохнула Мэнди. - Вы только посмотрите на нее.
- Похоже, ты так и не сумела уложить волосы, - сочувственно произнесла Кара.
- По крайней мере, она не похожа на чертова эльфа, - отрезала Колетт.
- Чай, кофе? - спросила официантка.
Эл выдвинула стул и тяжело села.
- Потом переоденусь, - объяснила она свой вид. - Ночью мне было плохо.
- Слишком много красного, - сказала Джемма. - Ты ушла вдрызг пьяная.
- Слишком много всего, - возразила Эл.
Ее унылый взгляд опустился и застыл на тарелке кукурузных хлопьев, которую поставила перед ней Колетт. Она механически взяла ложку.
- Как мило, - отметила Джемма. - Она приносит тебе завтрак. Хотя утверждает, что не горничная.
- Не пора ли тебе заткнуться? - не выдержала Колетт. - Дай ей минутку посидеть спокойно и съесть что-нибудь.
- Мэнди… - начала Элисон.
Мэнди махнула рукой.
- Збуть, - сказала она со ртом, полным мюсли. - Еунда. Ты не иноата.
- Но я виновата, - настаивала Эл.
Мэнди проглотила. Она помахала рукой, словно сушила лак.
- Поговорим об этом позже. В конце концов, мы можем жить в разных отелях.
- Надеюсь, до этого не дойдет.
- Ты выглядишь совсем измотанной, - заметила Мэнди. - Я сочувствую тебе, Эл, правда.