Эл объяснила ей, выбирая выражения. Она не работает с трущобами или районами вроде центра Слау. "Я не расистка, пожалуйста, не думай, просто с ними все так запутано". Дело не только в языковом барьере, добавила она, "но эти люди, эти расы, они верят, что живут не единожды. А значит, у них была не одна семья. Часто несколько семей, и, не знаю, просто становится…" Эл крепко зажмурилась и помахала пальцами улица, словно отгоняя комаров. Она вздрогнула при мысли, что откуда ни возьмись вынырнет какая-нибудь увешанная браслетами старуха с берегов Ганга и, заплутав во времени и пространстве, она не сможет приколоть ее к нужному тысячелетию.
Когда Колетт обращалась мыслями в прошлое, из конца августа девяносто седьмого в начало лета, когда они встретились… "Кажется, это называется "крутая кривая обучения"", - сказала она. Что мертвые могут быть одиноки, что мертвые могут быть сбиты с толку - все это стало сюрпризом для Колетт, которая лишь однажды беседовала с покойницей и никогда прежде особо не задумывалась о мертвецах, не считая того, что она надеялась - довольно вяло, - что им на том свете не так уж плохо. Теперь она понимала, что Эл не была вполне искренна с ней в те первые несколько недель. Не хватало ключевого звена между тем, что она говорила с помоста, и истинным положением дел. Эл приглаживала неприятную правду, прежде чем сообщить ее зрителям; утешительные сообщения, понимала Колетт, исходят не от медиума, но от торговки, от той части Эл, которая видела выгоду в ублажении публики. Невольно она восхищалась этим ее талантом, которым сама не обладала.
До смерти принцессы Колетт не была знакома с изнанкой работы медиума. Если забыть о Моррисе - бизнес как бизнес. Эл нуждалась в более современной системе связи, большей пропускной способности и производительности. Ей был необходим спам-фильтр для мозга, чтобы не читать нежелательных сообщений от мертвых; и раз уж Колетт не могла его предоставить, она должна была, по крайней мере, контролировать, как Эл управляется с этими сообщениями. Она пыталась рассматривать Эл как проект, а себя - как руководителя проекта. К счастью, у нее был большой опыт в организации конференций - потому что, конечно, Эл сама была чем-то вроде конференции. Переехав к Эл, Колетт весьма ловко порвала со своей прежней жизнью - с чистого листа, сказала она себе. Тем не менее она ожидала, что бывшие коллеги выследят ее. Она мысленно репетировала, что скажет им. Я нахожу свою новую роль непривычной, важной и перспективной, сказала бы она. Больше всего мне нравится независимость. Сверх того, у нас прекрасные личные отношения; я бы описала свою новую начальницу как особу заботливую и профессиональную. Не скучаю ли я по ежедневной работе в офисе? Следует признать, я никогда не засиживалась в офисе, командировки были неотъемлемой частью моих служебных обязанностей. Только подумайте, чего я лишилась: никаких сплетен у питьевого бачка, никаких межведомственных склок, никаких сексуальных домогательств, никакого кто-сегодня-круче-вырядился. Конечно, я должна быть элегантна, я ведь общаюсь с клиентами, но до чего же приятно самовыражаться, следуя собственному чувству стиля. И это более или менее резюмирует все выгоды моего нового положения; я играю роль, которая позволяет мне максимально раскрыть свои таланты, и каждый день - новую.
Увы, все эти замечательные слова были растрачены впустую. Никто так и не разыскал ее, не считая Гэвина, который позвонил однажды вечером, чтобы похвастаться своей годовой премией. Колетт словно перестала существовать.
Но после той жуткой ночи в конце августа она не могла больше обманывать себя, будто работа на Эл - следующий этап ее карьеры. Какую вообще должность она занимает? На следующий день она, Колетт, усадила подругу для разговора и сказала, Эл, ты должна быть честна со мной.
- Я все понимаю, Кол, я и сама об этом думала, - сказала Эл. - Тебя мне сам Бог послал, не знаю, как я раньше справлялась. Никогда не думала, что смогу уговорить кого-нибудь переехать ко мне, а ты же видишь, в такие тяжелые моменты я нуждаюсь в круглосуточной заботе. - Всего за полчаса до этого Эл вырвало прозрачной слизью, зловонный пот снова покрыл пленкой ее лицо. - Думаю, нам надо обговорить новые условия, как насчет доли прибыли?
Колетт покраснела до корней волос.
- Я не имела в виду деньги, - сказала она. - Я не имела в виду, что ты нечестна со мной в этом отношении. Я - спасибо, Эл, в смысле, хорошо быть нужной. Я знаю, что в финансовом плане ты не обманываешь меня. Я говорила не об этом. Я к тому клоню, что, по-моему, ты рассказала мне о своей жизни далеко не все. Да, о Моррисе я знаю. Теперь знаю, но, когда я нанималась на службу, ты умолчала, что мне придется работать с призрачным карликом-сквернословом, это стало для меня неожиданностью. И, знаешь, хватит с меня скверных сюрпризов. Ты же понимаешь, о чем я? Я знаю, у тебя благие намерения. Ты щадишь мои чувства. Как щадишь чувства клиентов. Но, Эл, я же не клиентка. Я твой друг. Я твой партнер.
- Хочешь спросить, как я это делаю? - сказала Элисон.
- Да, вот именно. Именно это я и хочу спросить.
Колетт приготовила ей имбирный чай, и Эл заговорила о вероломстве мертвых, об их фрагментарной, проникающей природе, о том, как они дематериализуются, оставляя на память кусочки себя, или запутываются у тебя во внутренностях. Она рассказала о своем остром слухе и голосах, которые слышала в стене. О склонности мертвых привирать и фантазировать. Об их эгоизме и ограниченности. И просто общей бестолковости.
Колетт не была удовлетворена. Она потерла глаза, почесала лоб. Она замерла и уставилась на Элисон, когда увидела, что та сочувственно ей улыбается.
- Что? Почему ты улыбаешься?
- Моя подруга Кара сказала бы, что ты открываешь третий глаз.
Колетт ткнула пальцем себе между бровей.
- Тут нет глаза. Только кость.
- А за ней мозг, надеюсь.
- Не то чтобы я тебе не верила, - сердито заговорила Колетт. - Я верю. Мне приходится верить в то, что ты делаешь, потому что я вижу это своими глазами, вижу и слышу тебя, но как могу я верить, если это противоречит законам природы?
- Ах, законам, - сказала Эл. - А ты уверена, что они до сих пор существуют? По-моему, в наши дни творится сущий бардак.
Они договорились устроить в субботу, день похорон принцессы, вечернее шоу в центральных графствах, крупную спиритическую ярмарку в краях, где подобные мероприятия только-только начали приживаться. Мэнди Кафлэн сказала Эл по телефону:
- Отказываться - стыд и срам, дорогуша. Возьми в машину пакет, если тебя до сих пор подташнивает. Ты же знаешь, если сейчас соскочишь, потом они заломят полную цену за палатку и какая-нибудь шарлатанка из Бирмингема немедленно займет твое место. Ну так как, справишься? Вот и умница. Как по-твоему, миссис Этчеллс приедет?
- О да. Она любила Диану. Она будет ждать контакта.
- Радости материнства, - съязвила Мэнди. - Конечно. Возможно, Ди явится и даст ей знать, что была на сносях. Но как миссис Этчеллс доберется до Ноттингема? Вдруг поезда отменят из-за траура? Ты же недалеко живешь - может, подбросишь ее?
Эл понизила голос:
- Я не хочу крысятничать, Мэнди, но за миссис Этчеллс водятся грешки: она, ни с кем не посоветовавшись, сбивает цены на гадание Таро, демпингует, переманивает клиентов. Колетт сама слышала.
- Ах да. Эта женщина, Колетт. Кто она, Эл? Где ты ее нашла? Она медиум?
- Боже, нет, конечно. Она моя клиентка. А раньше была твоей.
- Правда? И когда же?
- В прошлом году, точнее не скажу. Она приезжала в Хоув с парой запонок. Хотела узнать, кто ее отец.
- И кто же?
- Ее дядя.
- А, одна из этих. Не могу припомнить ее лица. - Мэнди говорила нетерпеливо. - И что, она на меня злится?
- Нет. Не сказала бы. Хотя она довольно скептична. Местами.
Эл вежливо отделалась от подруги. Она положила трубку и замерла, глядя на телефон. Правильно ли я поступила, взяв на работу Колетт? Мэнди, похоже, не в восторге. Возможно, я действовала импульсивно и скоро раскаюсь? Она едва не перезвонила Мэнди, чтобы спросить совета. Мэнди знает, что почем, она прошла суровую школу, выставила из дома любовника на ночь глядя и всю его компанию заодно - какого-то дохлого друида, который въехал вместе с парнем, и целую кучу кельтских духов, привыкших жить в пещерах, а не в Хоуве. Выметаются, значит, Луг, Трог и Глуг со своими чертовыми котлами и копьями, а с ними и медиум Саймон, и его вонючие подштанники сыплются из окна второго этажа, статуя Великого учителя Морфесы плюхается в канаву, жезл отламывается, а папка со счетами за последний квартал несется, словно летающая тарелка, прямо к морю, и парочка не обналиченных чеков аннулируется под острым каблуком Мэнди.
Так всегда бывает с теми, кто опрометчиво завязывает отношения с коллегой. Проблема не в том, совместимы ли вы двое, - проблема в багаже, который вы тащите за собой, в ваших свитах, в том, будут ли они воевать, оставляя за собой разоренные земли, молотить друг друга культями и клацать обломками зубов. Эл потянулась было к трубке, но отдернула руку: она не хотела, чтобы Колетт услышала, и поговорила с Мэнди мысленно.
Я знаю, это плохо, встречаться с кем-то из своих, но некоторые считают, что связаться с клиентом - еще хуже…
Связаться?
Ну, не в сексуальном плане. Но это все равно отношения, не отрицай. Если она с тобой живет, значит, у вас отношения. Бог свидетель, как нам нужен кто-то, с кем можно поговорить, но…
Но разве можно говорить с клиентами?
Да, в этом-то и проблема. Разве они могут понять, каково тебе? Разве они вообще могут хоть что-то понять? Ты пытаешься объяснить, но чем больше стараешься, тем хуже выходит.