- Нет-нет. Он прогрызает угольные пласты или пласты других пород, содержащих алмазы. Добравшись до алмаза, он заглатывает его вместе с окружающей породой, переваривает ее, а сам алмаз поступает в полировочную камеру, покрытую изнутри сотнями тончайших жестких ворсинок. Ворсинки очищают алмаз от остатков породы. - Манфред скальпелем показал, где это происходит. - Затем алмаз исторгается из задней части тела.
Энтомолог выдвинул средний ящик стола, достал сложенный белый платок и развернул. В платке оказалось три красных алмаза - значительно мельче того, который Бобби показывал Ван Корверу. И все же стоили они, судя по всему, немалые деньги: сотни тысяч каждый, а то и миллионы.
- Вот что я обнаружил в разных участках пищеварительной системы.
На самом крупном местами сохранились остатки черной, серой, бурой корки.
Бобби изобразил недоумение:
- Какие же это алмазы? Ни разу не видел красных алмазов.
- Я тоже. Поэтому я обратился к одному профессору. Он геолог, занимается как раз камнями. Среди ночи поднял его с постели и показал эти камешки.
Бобби взглянул на раскормленного ирландца-сумоиста. Тот все так же сидел в углу и молчал. Видно, речь не о нем.
Манфред пустился рассказывать о необычайной ценности красных алмазов. Ничего нового он Бобби и Клинту не сообщил, но те сделали вид, что слышат об этом впервые.
- Получив эти сведения, я понял, что мои подозрения относительно этого существа подтверждаются. И я отправился прямо к доктору Гэвеноллу, хотя было почти два часа ночи. Он натянул тренировочный костюм, обулся, и мы вернулись сюда. С тех пор работаем не покладая рук и не верим своим глазам.
Толстяк наконец поднялся с места и подошел к столу.
- Роджер Гэвенолл, - представил его Манфред. - Роджер - генетик, специалист по рекомбинации ДНК. Он широко известен своими новаторскими разработками в области генной микроинженерии, и ваша находка может стать ценным вкладом в эту область.
- Виноват, - прервал Бобби. - Из ваших объяснений я понял только одно слово - "Роджер". Все остальное для меня темный лес. Объясните, пожалуйста, как-нибудь подоступнее.
Но на помощь коллеге пришел сам доктор Гэвенолл.
- Я генетик, работаю с прицелом на будущее, - принялся растолковывать он. Голос у него оказался неожиданно певучий, как у ведущего телевикторины. - В обозримом будущем генная инженерия будет осуществлять преобразования только на микроуровне - создавать новые полезные бактерии, исправлять генетические дефекты для профилактики и лечения наследственных болезней. И все же недалек тот день, когда мы сможем создавать полезные виды животных и насекомых. Наступит эпоха генной макроинженерии. Можно будет вывести прожорливого истребителя комаров, и в тропических районах Флориды уже не придется распылять ядохимикаты. Или представьте себе корову вдвое меньше нынешней: благодаря регуляции обмена веществ ест она меньше, а молока дает вдвое больше.
Не посоветовать ли ему объединить оба изобретения? Пусть выведет корову-малютку, которая уплетает только комаров, а молока дает втрое больше. Нет уж, решил Бобби, лучше помалкивать: шуточка наверняка придется ученым мужам не по вкусу. Ох, недаром на него напала охота зубоскалить: так он пытается заглушить потаенный страх, который вызывает у него дело Полларда, приобретающее все более зловещую окраску.
- Это существо, - Гэвенолл указал на поднос с расчлененным жуком, - вовсе не творение природы. Это, несомненно, организм искусственного происхождения. Все его органы самым невероятным образом подчинены выполнению определенной задачи. Настоящий биологический автомат. Чистильщик алмазов.
С помощью пинцета и скальпеля Дайсон Манфред осторожно перевернул насекомое - или не насекомое - вверх угольно-черным панцирем с красными крапинками по краям.
Бобби почудилось, что изо всех углов несутся шорохи. Жаль, сюда не проникает дневной свет: деревянные жалюзи на окнах плотно закрыты. А жукам только того и надо. Лампы, правда, горят, но такой свет им не страшен. Вот возьмут и расползутся из своих ящиков, станут сновать у Бобби по ботинкам, заберутся по носкам в штанины…
Нагнувшись, так что отвислый живот заколыхался над столом, Гэвенолл указал на багровый ободок панциря.
- Нам с Дайсоном пришла одна и та же мысль. Мы перерисовали эти крапинки и показали одному стажеру с кафедры математики. Он подтвердил, что это, несомненно, бинарный код.
- Как универсальный штрих-код на всех товарах в продовольственных магазинах, - пояснил энтомолог.
- То есть как бы личный номер жука? - спросил Клинт.
- Вот-вот.
- Как… гм… как номерной знак автомобиля?
- Что-то в этом роде, - согласился Манфред. - Мы еще только собираемся отколоть кусочек этого красного вещества и провести анализ, но уже сейчас можно предположить, что оно окажется каким-то керамическим материалом, который был распылен по краям панциря или нанесен иным способом - Только представьте, - подхватил Гэвенолл, - что где-то усердно добывает алмазы - красные алмазы - целая армия таких существ и у каждого свой серийный номер. По этим номерам их и различает тот, кто их создал и задал им работу.
Бобби задумался. В какой же части света могут происходить такие чудеса? Ну нет, на этом свете такое едва ли возможно.
- Послушайте, доктор Гэвенолл, раз у вас хватило воображения хотя бы представить себе такое искусственное чудище…
- Такого я себе представить не мог, - твердо сказал Гэвенолл. - Тут никакой фантазии не хватит. Я всего-навсего определил, что это такое. Вернее, попытался определить.
- Ну хорошо, определили. Нам с Клинтом и это не удалось. Так объясните, кому под силу изготовить такого чертяку.
Манфред и Гэвенолл многозначительно переглянулись и промолчали. Молчание затягивалось. Казалось, ученые мужи знают ответ, но предпочитают держать язык за зубами. Наконец, понизив голос, отчего в тоне "телеведущего" зазвучали совсем уж слащавые нотки, Гэвенолл произнес:
- Теория и практика генной инженерии еще не достигли такого уровня, чтобы создавать подобные организмы. Мы даже близко не подошли к… к… Даже близко не подошли.
- Через сколько же лет наука сможет достичь такого уровня? - полюбопытствовал Бобби.
- Это предсказать невозможно.
- Ну хоть приблизительно.
- Через десятки лет? Сотни? Как тут угадаешь?
- Погодите-ка, - не выдержал Клинт. - По-вашему, это существо попало к нам из будущего? На машине времени, что ли?
- Или из будущего, или… из другого мира. Бобби во все глаза уставился на жука. Тварь, что и говорить, мерзкая, но теперь Бобби разглядывал ее с большим уважением, чем минуту назад.
- И вы полагаете, что это биологический механизм, созданный инопланетянами? Продукт внеземной цивилизации?
Манфред беззвучно шевелил губами. Он словно хотел что-то сказать, но от волнения лишился дара речи.
- Вот именно, продукт внеземной цивилизации, - подтвердил Гэвенолл. - По-моему, это более правдоподобное объяснение, чем машина времени.
Между тем Манфред все разевал рот, тщетно силясь заговорить. Костлявая челюсть двигалась, как у богомола, жующего свою неудобоваримую добычу. Вдруг он единым духом выпалил:
- Имейте в виду, этот экземпляр мы не возвратим ни под каким видом. Оставить столь поразительное существо в руках профанов - поступок, недостойный настоящих ученых. Это мы должны его хранить и оберегать! И мы его не отдадим. А попробуйте отнять - придется применить силу.
Энтомолог распетушился, костлявое лицо раскраснелось, куда только подевалась нездоровая бледность.
- Да-да, применить силу!
Стычки Бобби не боялся. Если дойдет до рукопашной, они с Клинтом размажут худосочного тараканщика и его пузатого коллегу по стенке. Но особой нужды в этом пока нет. Да пусть себе нянчатся с потрошеным жуком сколько их душе угодно - надо только сперва обговорить, на каких условиях ученые обнародуют материалы о жуке.
Выбраться бы поскорее из этого тараканьего питомника на свежий воздух, на солнышко. Шорох в ящиках ему, конечно, чудится, однако с каждой минутой воображаемая возня все громче, все исступленнее. Как бы совсем не свихнуться от проклятой жукобоязни. Еще немного - и он сорвется, заорет, бросится вон из комнаты. Заметно со стороны, как он психует, или он еще в состоянии владеть собой? И тут же он понял, что поневоле выдал себя: слева по виску сбежала струйка пота.
- Давайте начистоту, - предложил Гэвенолл. - Мы хотим сохранить этот экземпляр у себя не только в интересах науки. Благодаря этому открытию мы получим известность в научном мире, не говоря уже о материальной выгоде. Какая-никакая научная репутация у нас имеется, но это открытие сразу позволит нам выдвинуться в ряды корифеев. И мы ни перед чем не остановимся.
Его голубые глаза сузились, на открытом лице отразилась непоколебимая решимость.
- Я не утверждаю, что пойду на убийство, но и ручаться за себя не могу. Бобби вздохнул.
- Знакомая история. По поручению администрации вашего университета мне частенько приходилось копаться в личной жизни потенциальных преподавателей, и я убедился, что среди ученой братии завистники, проходимцы и негодяи не редкость. В этом смысле кое-кто обскакал даже политиков и звезд эстрады. Что же, давайте решим полюбовно. Наше условие - чтобы вы не спешили распространяться об этой находке. Чтобы никакой газетной шумихи вокруг нашего клиента, пока мы не закончим расследование и не удостоверимся, что клиент… вне опасности.
- И сколько времени вам понадобится? - спросил Манфред.