Она вскрыла бумажный пакет и вытащила из него аккуратно напечатанную и переплетенную рукопись: "Предвидение жизни – сила моя и других". Стала просматривать первую главу – по первой же странице можно определить, стоит ли читать рукопись самой или передать ее Джулии.
"Бывало, я видел в темноте манящую руку. Когда я замечал ее, то знал – кто-то должен умереть. В первый раз это случилось, когда мне было семь лет, и на следующий день моя сестра попала под трактор. Тогда до меня дошло, что я обладаю способностью к ясновидению".
Она закрыла обложку и связалась с Джулией.
– Нам звонил автор, именующий себя Стенли Хилл?
– Нет.
– Думаю, мы что-то получали от него и раньше.
– Хотите, чтобы я проверила?
– Нет, я займусь сама. – Алекс включила свой БВИ, блок визуальной информации, и увидела в центре экрана три четких слова яркими зелеными буквами:
"ПОМОГИ МНЕ, МАМА".
Ее будто окатило холодной водой из шланга. Слова исчезли, экран поблек. Ее бросило в жар, лоб пылал, лицо заливал пот. Она выключила блок, снова включила его, но на этот раз на нем не появилось ничего, кроме стандартного перечня функций.
В ужасе она нажала на несколько клавиш; предыдущий текст исчез, и появилось "Досье клиентов". Она провела дрожащей рукой над клавиатурой в поисках нужной клавиши, но ошиблась, и машина гневно запищала, сетуя на ее оплошность.
– Вы в порядке, Алекс?
Она смотрела, как Джулия, словно при замедленной съемке, опускает на столик чашку кофе, и как бы со стороны услышала свой собственный голос:
– Да, со мной все в порядке.
– Вы ужасно побледнели.
– Я очень устала. Не выспалась как следует.
– Может, вам стоит принимать какие-нибудь пилюли… вы понимаете, пока не пройдет самое тяжелое время…
Алекс улыбнулась:
– Оно уже позади.
– Я думаю, вы очень мужественная женщина.
Глаза Алекс увлажнились, и она плотно сжала веки, но не смогла справиться с переполнявшими ее эмоциями, и из-под ресниц поползли слезы. Она почувствовала пожатие чьей-то руки и сжала ее в ответ; открыв глаза, Алекс увидела симпатичное личико Джулии, полное сочувствия; она заметила, что Джулия изменила прическу: теперь волосы у нее были коротко подстрижены, и она вспомнила, что ничего не сказала по этому поводу.
– Извини, – сказала она. – Мне нравится, как ты подстриглась.
– Спасибо.
– Не беспокойся. Я не собираюсь разваливаться.
– Мы это знаем. – Джулия протянула Алекс носовой платок.
– Все о'кей, у меня есть свой. – Она высморкалась. – Когда будут звонить, попроси, чтобы не задавали вопросов о моем самочувствии, хорошо?
Джулия кивнула.
– Скажи также, чтобы не упоминали о Фабиане, так мне будет куда легче.
– Да, конечно.
Алекс со страхом посмотрела на монитор процессора. Слова отпечатались у нее в мозгу. Четко. Безошибочно.
– Не могу припомнить, как работает эта штука… хочу найти имя автора… этого типа.
Джулия пробежала пальцами по клавиатуре, и через мгновение появились слова: "СТЕНЛИ ХИЛЛ".
– В 1982 году представил нам рукопись под названием "Звездочет улетает к звездам", – сказала она.
– Скромненькое название, – заметила Алекс. – Почему мы ее отвергли?
Джулия склонилась к экрану:
– Недостаточно содержательна.
– Существует дюжина других агентов, почему он послал новую рукопись именно нам?
– Должно быть, вы написали ему очень любезное письмо.
– Сомневаюсь, – буркнула Алекс.
– Хотите, чтобы я ее прочитала?
– Нет, отошли обратно, прямо сейчас. Напиши, что нас не интересует подобная тематика.
– Такие книги хорошо продаются, – заметила Джулия. – Посмотрите на Дорис Стоукс.
– Мне все равно, пусть разойдется хоть миллион экземпляров; я не хочу заниматься этим.
Джулия, взяв рукопись, вышла из комнаты, Алекс снова уставилась на экран. "Помоги мне, мама". Эти слова снова и снова прокручивались у нее в голове. Она опять включила компьютер, и на экран выплыли ровные немигающие слова:
"ПОМОГИ МНЕ, МАМА".
7
– Похоже, ты очень озабочена.
Алекс взмахом руки разогнала клубы дыма.
– Ты куда-то исчез.
Филип Мейн запрятал кончик сигары "Кепстен" под свои моржовые усы, издал длинное ворчанье, напоминающее рокот гоночных машин на дальней дистанции, и выпустил очередной клуб дыма.
– В космическом смысле?
– Нет, – улыбнулась Алекс. – В физическом.
– Мгм… – задумчиво пробурчал он.
Она снова отмахнулась.
– Этот дым… тебя прямо не видно.
– О, – пророкотал он, смущенно пожав плечами, – в жизни осталось так мало удовольствий; а это – лишь временное неудобство: на ближайшую тысячу лет, а может быть, на пять или шесть тысяч, срок несуществен.
– А потом?
– А потом мы эволюционируем настолько, что будем предоставлены лишь самим себе; никаких встреч, все контакты будут осуществляться с помощью телепатии и непроявленных пленок, восторг при их проявлении заменит сегодняшние социальные контакты… все прочие удовольствия и… – он вскинул сигарету, – все прочие мелкие неудобства.
Она, улыбаясь, рассматривала его угловатую сутулую фигуру в поношенном твидовом пиджаке и костистую возбужденную физиономию с обвисшими усами. В свои сорок он все еще больше смахивал на студента, охваченного революционным пылом, чем на ученого, автора трех заметных, хотя и противоречивых книг.
– Как движется книга?
Склонив голову, он стал рассматривать ее, словно она была золотой рыбкой в аквариуме.
– Доказательства, я обрел доказательства. – Он поднял бокал с вином, сделал глоток и снова опустил его, расправив отсыревшие усы.
– Что за доказательства?
– Увидишь. Ты будешь поражена, девочка, в самом деле поражена. – При этих словах его лицо оживилось.
– Отлично, – с легкой растерянностью сказала она.
– Неопровержимые доказательства, что Дарвин был прав.
– То есть в ходе лабораторного эксперимента тебе удалось воссоздать процесс образования Вселенной?
– Предстоит отшлифовать еще кое-какие детали, но, Боже милостивый, да, я увидел, как это было сделано. Из двух пылинок, девочка, появилась ДНК, дезоксирибонуклеиновая кислота.
– А откуда взялись пылинки?
– Из чистого воздуха, девочка, – торжественно провозгласил он. – Из чистого воздуха!
Появился официант и стал раскладывать по тарелкам заказанное филе.
Неожиданно голос Мейна обрел мягкость:
– Твой муж был рядом с тобой последние две недели?
– Что ты имеешь в виду? – Она почувствовала, что краснеет, уловив еле заметное движение официанта – тот стал прислушиваться.
– Он помогал тебе?
– Да, он держался молодцом.
– Отлично, – без воодушевления сказал Мейн.
Она снова покраснела и посмотрела на официанта, который был занят разделкой филе.
– Он по-прежнему хочет, чтобы ты вернулась?
– Я… м-м-м… – начала она и запнулась. Взглянув на часы, она вывела на экранчик дату и удивленно уставилась на нее: 05.04. Может, 4 мая? Какой же сегодня день? Ведь все еще апрель, не так ли?
Смутившись, она снова посмотрела на часы.
– Алекс? Алекс?
Слова эхом отдавались в голове, и она попыталась понять, откуда они возникают; лицо с открытым ртом по другую сторону приблизилось к ней.
– Алекс? Ты в порядке?
Лицо было расплылось, но потом снова обрело четкость.
– Да, – сказала она, – да, я чувствую себя прекрасно.
– Ты страшно побледнела.
– Прошу прощения. – Она снова посмотрела на часы и нахмурилась. – Который час?
– Без двадцати два.
Часы шли правильно.
– Прошлой ночью была гроза? – спросила она.
Нахмурившись, Мейн с подозрением осматривал стоящее перед ним филе.
– Оно что, побывало в сражении? – неожиданно громким и серьезным голосом спросил он официанта.
– В сражении, сэр?
– Похоже, этот кусок только что вышел из боя.
– Прошу прощения, сэр. – Помявшись, официант исчез.
– Гроза?
– Или буря с молнией?
– Возможно. Прошлой ночью было очень душно.
Алекс почувствовала облегчение.
– А может это как-то влиять на электрические приборы – скажем, на часы и тому подобное?
Мейн нахмурился:
– Возможно. Могут быть перебои в подаче энергии.
Несколько мгновений она молчала, раздумывая.
– А не может ли это оказывать какое-нибудь воздействие на механизмы, подпитывающиеся солнечной энергией?
Он медленно склонил голову:
– Вероятно. А что?
– Да ничего.
Он еще раз возмущенно взглянул на блюдо, отпил вина и разгладил усы салфеткой.
– Что ты думаешь о медиумах, Филип?
– О медиумах?
– Моя приятельница сказала, что мне стоит повидаться с одним из них.
Он подцепил на ложку вареную морковь и взыскательно осмотрел ее.
– Возьми моркови, – сказал он. – Тут ее готовят отменно.
Она подняла бокал.
– Ты не ответил.
– Некоторые считают, что медиумы могут быть полезны.
– Кому? Людям, которые не могут смириться с чьей-либо смертью?
Он пожал плечами.
– Ты христианка?
– Думаю, что да.
– Значит, ты веришь в вечную жизнь.
– Не знаю, во что я теперь верю.