Причин его неудовлетворенности было несколько. Во-первых, ему не нравился новый кандидат в губернаторы. Во-вторых, ему не нравилось это дело, в котором фигурировал зомби, а значит, риск и ответственность были слишком велики. После бесед со свидетелями следователь почувствовал, что ступил на скользкую почву, и это ощущение не проходило до сих пор. Напротив – с каждым часом оно усиливалось. И наконец, в-третьих, его, Павлиди, заставляли слишком долго ждать под дверью.
Поэтому, когда Рудольф появился на пороге своего кабинета, имперский следователь посмотрел на него хмуро и с явным осуждением. И наткнулся на вполне невинный ответный взгляд. Либо преемник фон Хаммерштайна был круглым идиотом, либо непоколебимо уверенным в себе человеком. Впрочем, Павлиди никогда не торопился с выводами, и это была одна из его сильных сторон.
Руди же увидел перед собой маленького лысого человечка, который вынюхивал что-то еще со дня погребения прежнего губернатора, прибыв на скорбное мероприятие со столичной делегацией. Заподозрить его можно было в чем угодно, только не в глупости. Глупцы не задерживались в Менгене...
Беседовать друг с другом им еще не приходилось. Руди понял, что его приберегли на десерт. Он сделал широкий приглашающий жест и запер дверь кабинета. Они расположились в удобных креслах у пылающего камина. На столике красного дерева поблескивала бутылка коньяку, и тут же горкой лежали свежие яблоки из дворцовой оранжереи. Все располагало к беседе, кроме щекотливой темы, которую им предстояло обсудить.
– Кабинет изолирован? – спросил Павлиди с озабоченным видом.
– Ага. – Рудольф опрокинул внутрь рюмку коньяку и налил себе следующую.
– Давайте сразу договоримся, господин Хаммерштайн, – сказал Павлиди, разглядывая коллекцию бронзовых подсвечников, собранную прежним губернатором. – Вы – один из подозреваемых.
– Ну что ж, это неизбежно. Только не будьте слишком навязчивы, а то мне придется вышвырнуть вас отсюда.
– Забываетесь, Хаммерштайн, забываетесь! Церемония вступления в должность еще не состоялась, и многое будет зависеть от доклада, который я представлю в столицу.
– Откровенно говоря, мне плевать. Не очень-то я мечтаю занять кресло губернатора... Так что перейдем к вопросам.
– Если не ошибаюсь, вы появились здесь недавно?
– Не ошибаетесь. – Теперь Рудольф потягивал коньяк маленькими глоточками.
– И что же вы делали до этого?
– Не знаю.
– Никаких просветов?
– Ни малейших. Говорят, был в плену у технов.
– Я тоже так думаю. Вот только было бы интересно выяснить, что же они с вами сделали...
– Среди них тоже попадаются любознательные и способные люди.
– Не сомневаюсь. Владеете "психо"?
– Нет. Теперь уже нет.
– Меня это настораживает. А вас?
– Меня интересует только настоящее.
– Таким образом, вы не можете полноценно управлять провинцией.
– Может быть, другими методами...
– Хорошо. – Павлиди позволил себе коснуться губами краешка своей рюмки. – Перейдем к вопросу о вашем отце. Кстати, примите мои соболезнования...
Рудольф горестно покивал головой. Коньяк был божественный. Павлиди продолжал:
– Ни у кого из опрошенных мною людей не возникло сомнений в том, что вы действительно являетесь внебрачным сыном графа Хаммерштайна.
– Знаете, как ни странно, я тоже в этом не сомневаюсь. Граф сам признал...
– Об этом разговор особый. Ваш отец, его сиятельство фон Хаммерштайн совершил несколько, мягко говоря, необъяснимых поступков. Простите, но я вынужден задать этот вопрос. Был ли он... э-э-э... психически здоров?
Руди выдержал паузу и вдруг расплылся в широкой улыбке.
– А вот об этом я предоставляю судить вам, господин следователь!
– Должен заметить, вы не самый полезный свидетель, господин Хаммерштайн.
– Пока вы сидите в моем кабинете и пьете мой коньяк, вам придется удовлетвориться этим.
Павлиди пожевал губами.
– Вы правы. Когда Гуго умер... в первый раз, вы присутствовали при этом?
– Да. И в первый, и во второй.
При слове "второй" следователь досадливо поморщился.
– И вы могли бы подтвердить, что он действительно скончался?
– Во всяком случае все признаки смерти были налицо.
– Когда был отдан приказ о зомбировании?
– Я не верю в эту чушь.
– Госпожа Марта Хаммерштайн показывает, что граф сам проявил инициативу...
– Мне об этом ничего не известно.
– Таким образом, таинственное возвращение вашего брата к жизни было для вас полной неожиданностью?
– Полнейшей.
– И у вас не возникло вопросов?
Руди тяжело вздохнул.
– Видите ли, любезный господин Павлиди, до недавнего времени я оставался не более, чем незаконнорожденным сыном. Возможно, меня просто терпели во дворце. Понимаете, что я хочу сказать?
– Черт возьми, но если человек в здравом рассудке видит зомби...
Рудольф поднял указательный палец.
– Еще раз повторяю: я не верю в эту чушь.
– Очень недальновидно с вашей стороны, господин будущий губернатор. Если вы собираетесь управлять этой провинцией, вам не мешало бы ознакомиться с последними достижениями технов.
– Вы хотите сказать – с последними сказками технов?
– Один из таких "сказочных" героев уже прикончил вашего отца...
– У вас есть доказательства того, что Гуго был зомби?
– Не будьте ребенком. Вы же все видели своими глазами.
– Я видел всего лишь необычайно живучего парня...
– Который продолжал двигаться с отстреленной головой? Хватит тешить себя иллюзиями, Хаммерштайн! Вы же не можете отрицать некоторые факты...
– И каковы же факты?
– Поставьте себя на место технов. В любой момент действия и сознание каждого отдельного человека могут быть взяты под контроль с помощью "психо". Он будет иметь полный букет: галлюцинации, альтернативную реальность, переподчинение, влечение к смерти. Известны случаи полного разрушения сознания... Что бы вы делали на ИХ месте, если бы, конечно, не отказались от сопротивления новому порядку?
– Даже не представляю. А разве кто-то еще сопротивляется? – ирония в словах Руди была чуть заметна, тем не менее Павлиди это заметно покоробило. – Если не ошибаюсь, последний монастырь был ликвидирован десять лет тому назад.
– Это еще одно заблуждение. Монастырей гораздо больше, чем вы думаете, – мрачно заметил имперский следователь. Он вдруг показался Рудольфу злобным карликом, страдающим от неизлечимой мизантропии. – Тем более, что проблема состоит не в формальной организации сопротивления, а в методах подготовки повстанцев. Разве не вы освободили Кирхера несколько месяцев назад?
– Это совсем другое дело. За пределами города наш контроль неизбежно ослаблен...
– Глупости. Я вам скажу, в чем дело. Техны научились создавать существ, действующих вне контроля и сферы влияния "психо". Это люди с полностью перекодированным сознанием, а принцип нового кодирования нам до сих пор не известен.
– Вы имеете в виду пресловутых зомби?
– Да. Тело с мертвым мозгом – это идеальный объект для перепрограммирования. Существо неуязвимо, и программа может быть уничтожена только физически. И то – с трудом, как показал грустный пример вашего... э-э-э... брата.
– Смело! – одобрил Руди, подлил коньяку в обе рюмки и отправил в рот тонкий благоухающий ломтик яблока. – С вашими идеями знакомы в Менгене?
– Безусловно. И знаете что еще, господин Хаммерштайн, – вы со своей странной амнезией представляетесь мне вполне подходящим кандидатом в зомби.
– Это очень плохая шутка, Павлиди. Я ведь злопамятен и не люблю ищеек вроде вас. А в будущем могу испортить вам карьеру...
– Тем не менее я направлю в столицу соответствующий рапорт.
– Зачем вы мне это говорите?
– Затем, чтобы вы знали: я буду следить за каждым вашим шагом.
– Благодарю за откровенность. У меня больше нет для вас времени. Мой самолет вылетает через час.
– Я присоединяюсь к вам, господин Хаммерштайн.
– Разве это необходимо?
– Таков приказ императора. Хотя лично я предпочел бы что-нибудь более старомодное – карету или в крайнем случае автомобиль...
– И добирались бы до столицы две недели?
– Пора привыкать к размеренной жизни, мой мальчик. С возрастом начинаешь понимать, что мы слишком торопимся... Кроме того, в полете многое зависит от технов, а я им не доверяю. Совершенно.
– Надеюсь, вы найдете себе экипаж по вкусу, и я увижу вас не раньше, чем через пару месяцев!
– Увы – не могу ослушаться высочайшего повеления... Ах, да, совсем забыл – вы же не получаете сообщений по альфа-сети. Кажется ваш личный транслятор недавно умер? И каков же диагноз?
– Малокровие. – Мрачно ответил Рудольф и залпом осушил рюмку.