* * *
...Огромные залы губернаторского дворца. Неизвестная Рудольфу последовательность галерей и комнат. Подлинники интуитивистов двадцатого века и неоромантиков двадцать первого в изящных, но не вычурных рамах. Только деревянная мебель (почему психоты недолюбливают пластмассу и металлы?). Странно меняющиеся при его приближении лица. В глазах некоторых – недобрый огонек узнавания...
Перед запертой дверью их тщательно обыскали. Человек, стоявший сзади, сканировал их "психо" на предмет вероятной агрессии. Должно быть, агрессии сейчас в Рудольфе было не больше, чем в кролике.
Наконец, он и Кирхер предстали перед графом. Рядом с губернатором провинции находилась очень красивая молодая женщина, лицо которой было похоже на восковую маску. Зомби понял, что она прекрасно владеет собой.
Зато граф, похоже, не считал нужным скрывать свои чувства. Психот-сканнер кивнул ему, стоя у двери. Высокий мужчина с пронизывающим взглядом ледяных бледно-голубых глаз внезапно улыбнулся Рудольфу, который ощутил при этом легкое замешательство. Господин Хаммерштайн шел ему навстречу, протянув руки!
Руди бросил косой взгляд на Кирхера. Тот холодно, но вежливо наклонил голову. Что за черт?! Неужели он попал на репетицию абсурдной пьесы? Кстати, откуда он знает об адсурдных пьесах?..
– Добро пожаловать, мой блудный сын! – с теплой иронией произнес граф.
Пора было включаться в игру или выключаться насовсем. Рудольф мгновенно сделал выбор.
Он тоже простер руки для объятий и двинулся навстречу "папе", изобразив на лице немного жалкую, но самую сердечную из своих улыбок.
Глава вторая. Сколько стоит зомби
Безгубая из-под земли
Его звала к себе на ложе.
Томас Стернз Элиот. Шепотки бессмертия
1
Поцелуй Марты все еще пылал на его губах, а голос звенел в ушах ("Ну здравствуй, братец!"). Похоже, эта девка могла возбудить даже мертвого... Руди постепенно пришел в себя, облизал с губ чужую ароматную слюну и продолжал трусцой двигаться по огромному графскому саду, припорошенному первым ноябрьским снегом. При этом он ощущал некое приятное томление в чреслах.
Все вокруг выглядело стеклянным и неживым. Лед ненадолго растопила сестричка, тоже бегавшая по утрам в одном купальнике и кроссовках. Правда, с некоторых пор к этому наряду добавился шарф, завязанный вокруг шеи. Рудольф напомнил себе, что она приходится ему всего лишь сводной сестрой, а значит нельзя терять надежду. Без сомнения, сейчас она дразнит его, но наступит день, когда он возьмет реванш. Если к тому времени не сгниет окончательно.
Пока зомби еще был в состоянии заниматься любовью. Он специально проверил это, мастурбируя в одном из дворцовых туалетов и прекрасно зная, что за ним наблюдает миниатюрная телекамера. Пора было продемонстрировать папе и его псам не только свои достоинства, но и маленькие простительные недостатки. Мастурбирующий мужчина, не прикасавшийся к женщинам несколько месяцев – это выглядело так естественно!.. Он надеялся, что граф распорядится подобрать ему если не невесту, то хотя бы любовницу из психотов. С таким прикрытием он наконец-то станет полноценным членом семьи и сможет приступить к реализации своего плана. А так люди Габера ни на минуту не спускали с него глаз, заглядывая чуть ли не в сливное отверстие унитаза...
...Он скучно преодолевал километр за километром. Это тоже было показухой; на самом деле, в любое время суток и при любом раскладе он оставался бесстрастной машиной, готовой скрываться, воевать и убивать.
Когда кожа заблестела от инея, осыпающегося с веток, Руди решил, что хватит. Он вернулся в отапливаемые помещения и, пренебрегая лифтом, поднялся по лестнице в свою гостиную. После контрастного душа он принял у слуги чашку свежезаваренного цейлонского чая и с удобством расположился в кресле. Включил музыкальную шкатулку и положил в нее один из дисков, позаимствованных в дворцовой фонотеке.
Шум ручья и пение птиц, наложенные на дуэт флейты и виолончели... Он мучался, слушая эту музыку, пока не научился "отодвигать" ее на уровень фона. Золотые диски из нагрудного "кармана" он приберегал на крайний случай. Как ему не хватало жесткости и драйва! Как ему не хватало барабанов вуду или, на худой конец, рок-н-ролла!..
Он отхлебнул ароматный напиток и попытался систематизировать свои неглубокие воспоминания и еще более отрывочные мысли. Он был существом, которым руководили не поддающиеся описанию мотивы, превращенные в подобия инстинктов...
* * *
Подходила к концу первая неделя его пребывания во дворце. Амнезия носила хронический характер, несмотря на то, что под видом лечения с ним работали не только лучшие эксперты по "психо", но и вульгарные гипнотизеры и экстрасенсы. В большинстве областей его память была чиста, как белый лист. Или недоступна, как внутренности пресловутого "черного ящика". Похоже, никто, за исключением настоятеля, не улавливал эту тончайшую разницу...
Когда его сочли безопасным, Рудольф узнал о своем прошлом много нового и потрясающе интересного.
Кирхеру повезло меньше.
Сын Теодора Хаммерштайна, Гуго, скончался на третий день после той злопамятной ночи, когда впервые появились признаки неизвестного воздействия.
Впрочем, о том, что Гуго умер, знали очень немногие, если точнее, всего четыре человека: граф, Марта, Габер и Руди, тоже находившийся в этот момент в спальне на правах члена семьи. В число осведомленных не попала даже графиня, не покидавшая своих покоев последние семьдесят два часа.
Хаммерштайн пришел в ярость.
Габер, всерьез опасавшийся уже не столько за свою карьеру, сколько за жизнь, проявил чудеса изобретательности, пытаясь найти врага там, где его не было. В конце концов, он припомнил своему заместителю кое-какие старые грешки...
Устранению Кирхера предшествовал недельный кошмар, инициатором которого оказался сам губернатор. Через пару часов после кончины сына у графа возникла мысль, показавшаяся ему вначале бредовой. Он поделился ею с Мартой. Она и отправилась воплощать эту мысль в действительность, что едва не стоило ей жизни.
Впрочем, об этом Руди только догадывался, разглядывая легкомысленный шарф, скрывавший шею девушки – красивую, гладкую шею, как будто созданную для поцелуев...
2
Лишь на пятую ночь после прибытия Марты Хаммерштайн в Пешт агенты империи сумели организовать посещение бамбуше. Появившись в городе, она сняла номер в гостинице и четверо суток предавалась раздражающему безделью. Расслабиться она могла только наедине с собой. В остальное время приходилось заботиться о поддержании у окружающих иллюзии "измененного лица".
Любой, даже хорошо знавший Марту человек, нашел бы ее привлекательной, но не узнал бы в красотке дочь фон Хаммерштайна. Она колебалась, не завести ли любовника из местных (кое-кто из боссов, прикрывавших операцию, был непротив), но потом решила, что отец не одобрил бы такой неосторожности.
Поэтому вечера она коротала с бутылками венгерского вина, просматривая старые фильмы доимперского периода, сохранившиеся на зарезанных видеокассетах. Кое-что ей даже понравилось, несмотря на общий истерический фон и потрясающую слепоту героев.
А потом был звонок около десяти вечера, машина у входа, быстрая езда в лабиринте узких темных улиц, другая машина, старый серый дом в готическом стиле, комнаты, по которым расползалась тень недавней смерти... Двое агентов ввели Марту в спальню, и она увидела обнаженную женщину, казавшуюся спящей и во сне застигнутой кошмаром.
В тусклом свете горевшей поблизости керосиновой лампы треугольная бескровная рана под левой грудью была почти незаметна. Стилет исчез. Рост, фигура и волосы мертвой были примерно такими же, как у Хаммерштайн, однако лицо, по которому разливалась смертельная бледность, лишь отдаленно напоминало ее собственное. Это было бы не слишком сложным препятствием для психота такого уровня, как Марта, если бы не сокращение лицевых мышц в результате болезненного удара.
– Идиоты, – бросила она, повернувшись к агентам. – Я же сказала – яд.
Один из них имел наглость оправдываться.
– Она была защищена. Возможно, принимала яды в малых дозах. Ей предстояло стать мамбо...
– Ладно. Готовьте вертолет. Оставьте меня одну.
Когда они исчезли, бесшумно ступая по толстым коврам своими каучуковыми подошвами, Хаммерштайн начала, что называется, "входить в образ".
Фас, профиль... Без зеркала не обойтись... Аккуратные раковины ушей, рисунок губ, цвет глаз. Форма ногтей и пальцев. Зубы, пломбы, коронки... Немного другая наполненность груди... Жаль, что она не видела, как покойница двигалась, как держала голову, жестикулировала... Все это придется извлекать из памяти ее коллег... В захолустье работали по старинке, видимо, считая адептов "психо" всесильными. В этом были как положительные, так и отрицательные стороны...
И наконец, самое главное – запах. Запах кожи, слюны, волос, половых органов... Марте пришлось почти лечь на умершую женщину, и она немного возбудилась. Коченеющие соски вызывающе торчали. И этот холод... В мертвом теле было что-то недоступное и гордое. Вроде идеального любовника, который никогда не будет никому принадлежать...