Человек, раздраженный моим бессмысленным, с его точки зрения, упорством, положил мне руку на лицо и попытался резким движением прижать мою голову к полу. Это было ошибкой с его стороны. Мои челюсти впились в его палец; послышался душераздирающий вой, и лишь с помощью товарищей Акре удалось вырвать поврежденный палец из моей хватки. Обезумев от боли, он вскочил на ноги и неожиданно изо всех сил пнул меня в висок. Ударившись раненной головой об угол скамьи, я снова потерял сознание.
Вновь придя в себя, я обнаружил, что рана моя перевязана, а сам я связан по рукам и ногам, да к тому же вновь прикован к другому кольцу, несомненно, более надежно вмурованному в стену. Было темно. Сквозь решетку виднелся кусочек ночного звездного неба. В нише стены горел странным белым пламенем одинокий факел, освещавший часть комнаты. На скамейке, подперев голову руками и поставив локти на колени, сидел человек, во все глаза внимательно глядевший на меня. Рядом с ним стоял большой золотой сосуд.
- Я уже сомневался, что ты вообще очухаешься, - наконец сообщил он.
- Какого-то пинка будет мало, чтобы покончить со мной, - огрызнулся я. - А вы - всего лишь стая слабаков и хлюпиков. Если бы не рана и не эта проклятая цепь, я бы вам всем показал…
Похоже, мои оскорбления не столько разозлили, сколько заинтересовали его. Потрогав покрытую свежезапекшейся кровью ссадину на голове, он спросил:
- Кто ты? Откуда ты пришел?
- Не твое дело, - отрезал я.
Пожав плечами, он одной рукой взял стоявший рядом с ним сосуд, а другой - вытащил из ножен кинжал.
- Здесь, в Котхе, никто не должен быть голодным, - сказал он. - Я поставлю эту чашу рядом с тобой, чтобы ты мог поесть и попить, но учти, если ты попытаешься ударить или укусить меня, узнаешь на своей шкуре, насколько остер мой клинок.
Я промычал что-то неопределенное, и он наклонился, поставил чашу рядом со мной, а затем поспешно отодвинулся на безопасное расстояние. В чаше оказалось нечто вроде похлебки, утолявшей одновременно голод и жажду. Поев, я почувствовал, что настроение мое улучшилось, и уже с большей охотой ответил на вопросы стражника.
- Меня зовут Исау Каирн, я американец, с планеты Земля.
Удивленно подняв брови, он переспросил:
- А где это? За Кольцом?
- Я не понимаю тебя, - ответил я.
- А я - тебя, - покачал он головой, - но если ты даже не знаешь, что такое Кольцо, значит, ты не мог прийти из-за него. Ладно, потом ты объяснишь все это. Но скажи мне, откуда ты шел, когда мы заметили тебя на равнине, приближающимся к городу. Это твой костер горел неподалеку всю прошлую ночь?
- Наверное, мой, - ответил я. - Много месяцев я прожил в холмах к западу отсюда. Лишь несколько дней назад я спустился на равнину.
Вытаращив глаза, мой страж уставился на меня.
- Ты жил на холмах? Один, всего лишь с кинжалом?
- Ну да, а что такого? - спросил я.
* * *
Он покачал головой, словно сомневаясь или не веря мне.
- Еще несколько часов назад я сказал бы, что ты просто лжешь. Но теперь я уже не настолько в этом уверен.
- Как называется этот город? - спросил я его.
- Котх, город племени котхов. Наш вождь - Кхосутх-Головорез. Меня зовут Тхаб-Быстроногий. Сейчас меня назначили сторожить тебя, пока остальные воины держат совет.
- Что еще за совет? - поинтересовался я.
- Они обсуждают, что с тобой делать. Совет начался на закате, и не похоже, чтобы дело шло к концу.
- А в чем разногласия?
- Ну, - чуть замялся Тхаб, - некоторые хотят тебя повесить, другие же предлагают содрать с тебя шкуру живьем.
- И что, никому не пришло в голову предложить отпустить меня с миром? - спросил я с мрачным юмором.
Тхаб только холодно посмотрел на меня:
- Не прикидывайся дураком, - буркнул он.
В этот момент за дверью послышались легкие шаги, и в комнату вошла девушка, которую я уже видел раньше. Тхаб неодобрительно посмотрел на нее.
- Что ты здесь делаешь, Альтха? - спросил он.
- Я хочу посмотреть на незнакомца, - ответила она мягким, мелодичным голосом. - Я никогда не видела таких людей. Его кожа почти такая же нежная, как моя, и на ней нет волос. А какие странные у него глаза! Откуда он пришел?
- Говорит, что с холмов, - буркнул Тхаб.
Глаза девушки широко раскрылись от изумления.
- Но ведь на холмах никто не живет, только дикие звери! Неужели он тоже какое-то животное? Но я слышала, что он умеет говорить и все понимает.
- Так оно и есть, - подтвердил Тхаб, - а еще он умеет вышибать мозги из наших ребят голыми руками, которые тверже и тяжелее, чем булыжники. Так что шла бы ты отсюда от греха подальше. Если этот дьявол схватит тебя, то сожрет целиком - и хоронить нечего будет.
- Я не буду подходить к нему, - заверила девушка. - Но, по правде говоря, Тхаб, он не выглядит таким чудовищем. Смотри, в его взгляде совсем нет злости. Скажи, а что с ним сделают?
- Совет решит. Может быть, предоставят ему возможность сразиться один на один с саблезубым леопардом, без оружия.
Она всплеснула руками - такого, полного чувства, человеческого жеста я еще не видел на Альмарике.
- Но за что, Тхаб? Он ведь ничего не сделал. Он пришел один, без оружия, не прячась. Стражники выстрелили в него без предупреждения, а теперь…
Тхаб с раздражением взглянул на девушку.
- Если я скажу твоему отцу, что ты вступаешься за пленника…
Угроза была вполне серьезной. Девушка тотчас же осеклась.
- Не говори ему, пожалуйста, - взмолилась она.
Вдруг Альтха снова загорелась и, отойдя к дверям, крикнула:
- И все равно, это неправильно! Даже если отец до крови выпорет меня, я все равно буду говорить так!
Со слезами на глазах она выбежала из комнаты.
- Что это за девушка? - спросил я.
- Альтха, дочь Заала-Копьеносца.
- А он кто?
- Один из тех, кого ты так любезно отделал некоторое время назад.
- Ты хочешь сказать, что эта девчонка - дочь такого… - мне не хватило слов.
- А что с ней не так? - не понял меня Тхаб. - Она ничем не отличается от остальных женщин нашего племени.
- Значит, все женщины похожи на нее, а мужчины - на тебя?
- Ну конечно. Разумеется, все чем-то отличаются друг от друга, но в общем… А что, в твоем народе это не так? Хотя, скорее всего именно так, если ты, конечно, не единственный в своем роде уродец.
- Эй, полегче, - начал раздражаться я, но тут в дверном проеме показался другой воин.
Войдя, он сказал:
- Я пришел сменить тебя, Тхаб. Воины решили отложить дело до утра, когда вернется Кхосутх.
Тхаб ушел, а его место на скамье занял новый стражник. Я не стал пытаться разговорить его. В моей голове и так крутилось слишком много мыслей, к тому же я очень хотел спать. Вскоре я словно провалился в крепкий сон без сновидений.
Видимо, все пережитое за тот день изрядно утомило меня, и даже притупило остроту восприятия. Иначе я, несомненно, проснулся бы, почувствовав, как что-то коснулось моей головы. Но я лишь наполовину вынырнул из состояния дремоты. Из-под полузакрытых век я увидел неясно, как во сне, девичье лицо, склонившееся надо мной; темные глаза испуганно рассматривали меня, губы слегка разомкнулись и так и застыли. В ноздри мне полился запах ее рассыпавшихся по плечам волос. Девушка осторожно, боязливо прикоснулась ко мне и тотчас же, отдернув руку, отпрянула, испугавшись того, что натворила. Стражник мерно храпел на скамье. Факел почти догорел, и лишь неровное красное свечение лилось из ниши в стене. За окном взошла луна. Все это я смутно отметил про себя прежде, чем снова погрузиться в глубокий сон, в котором я снова и снова видел склонившееся надо мной прекрасное лицо юной девушки.
Глава III
Проснулся я с первыми лучами рассвета, когда к приговоренным обычно являются палачи. Надо мной стояла группа людей, один из которых был, как я понял, Кхосутхом-Головорезом.
Он был выше и мощнее всех остальных, настоящий великан. Лицо и тело вождя покрывали старый шрамы. Он был темнее многих и явно старше всех по возрасту.
Этот воплощенный символ дикаря стоял, глядя на меня и поглаживая ладонью рукоять меча.
- Говорят, ты хвалился, что победил в открытом бою Логара из Тхугры, - сказал он после долгой паузы каким-то замогильным голосом.
Я ничего не ответил, а продолжал молча лежать, глядя на него снизу вверх, чувствуя, как гнев снова закипает во мне.
- Почему ты молчишь? - спросил он.
- Потому что мне надоело всем доказывать, что я не лгу.
- Зачем ты пришел в Котх?
- Я устал жить среди диких зверей. Какой же я был дурак - даже не догадывался, что компания саблезубых леопардов и бабуинов окажется безопаснее и спокойнее, чем знакомство с людьми.
Вождь покрутил седые усы.
- Мои воины говорят, что ты дерешься как бешеный леопард. Тхаб сказал, что ты подошел к городу не как подходят враги и трусы. Мне нравятся смелые люди. Но что нам с тобой делать? Если мы освободим тебя, то твоя ненависть к нам за прошлое никуда не денется. А судя по всему, твою ненависть укротить не просто.
- А почему бы вам не принять меня в свое племя? - брякнул я наобум.
Могучий вождь покачал головой.
- Мы не Яга, у нас нет рабов.
- А я и не раб, - огрызнулся я. - Разрешите мне жить среди вас как равному. Я буду охотиться и воевать, и ты увидишь, что я ничем не хуже любого воина твоего племени.
В этот момент за спиной Кхосутха в комнату вошел еще один человек. Он был больше всех Котхов, которых я уже видел. Не выше, а именно больше, массивнее.