? Маракас – разновидность погремушки, древнейший латиноамериканский ударно-шумовой инструмент.
? Хулио Иглесиас – испанский певец, который стал самым коммерчески успешным испаноязычным исполнителем за всю историю.
? Дева Гваделупская – образ Богородицы, наиболее почитаемая святыня Латинской Америки.
? Пиньята – мексиканская полая игрушка, которая воспроизводит фигуры животных или геометрические фигуры и наполняется различными угощениями или сюрпризами.
? Батаанский марш смерти – переход 75 тысяч военнопленных протяженностью в 97 км, имевший место в 1942 году на Филиппинах после окончания битвы за полуостров Батаан; во время перехода погибли 5-6 тысяч человек.
? Регейн – препарат против выпадения волос.
? Sup, flaca? – Как дела, стройняшка?
? Abuelita – бабушка
? "Чип&Дейл" – танцевальная группа, известная мужским стриптизом.ГЛАВА 20
– Эй! – возмутился он. – Леди, послушайте, у меня порез на руке! – в качестве подтверждения он поднял пострадавшую конечность. – Рука! Видите? Не нужно…
Тоси опрокинула Дина обратно на постель и стащила с него джинсы вместе с трусами до щиколоток.
– Ну ладно, – сдался Дин, созерцая свое пристыженное отражение в зеркальных плитках потолка.
Тоси расшнуровала его ботинки, сняла их, потом полностью стянула джинсы. Лежа на кровати голышом, если не считать помятых белых носков, Дин порадовался, что Сэма и Шочи нет в комнате. Он никогда не представлял, что докатится до жизни такой: голяком в тихуанском борделе, в компании восьмидесятилетней старушенции, одетой, как Жанин из "Спинномозговой пункции"[1], и оценивающе разглядывающей его хозяйство, причем без особых впечатлений. Даже жалко, что в номере так холодно. Сопротивляться смысла не было. Что бы Тоси не делала, чтобы исцелить его, пусть даже это будет включать какое-то таинственное древнеацтекское обследование простаты, придется расслабиться и получать удовольствие. Другого выбора, вроде как, не предвидится.
Когда Тоси приступила к делу, Дин мигом позабыл о застенчивости. Шочи не соврала, предупреждая, что будет больно. Всё, что он мог, это стараться лежать спокойно и удерживать прорывающиеся стоны от совсем уж девчачьих высот. То, что делала Тоси, слегка напоминало один из ангельских досмотров в исполнении Кастиэля, только она не совала руку ему в грудную клетку, а как-то вытаскивала поврежденную часть души через порез на ладони. Дин не очень-то ошибался, спрашивая Шочи про швы. К сожалению, не существовало такой вещи, как духовная анестезия.
Когда Тоси закончила, Дин длинно прерывисто выдохнул и сжал пальцы на раненой руке. Она все еще болела, но эту боль он был в состоянии выдержать. Тоси набросила на его дрожащее тело пушистое красное одеяло и подоткнула края неожиданно мягко, учитывая ее недавнее неприветливое отношение.
– Спасибо, – выдавил Дин. – Э… gracias[2]?
Старушка похлопала его по груди и сказала что-то, чего Дин не понял, но ответа, кажется, и не требовалось. Потом она позвала Шочи. Та явно ждала под дверью, потому что вошла в ту же секунду. Свой заляпанный кровью топ она сменила на дешевую футболку с изображением двух сексуальных женских силуэтов и надписью: "Мои друзья у Тиа Люпэ, а всё, что досталось мне, эта паршивая футболка". Волосы Шочи заплела в две длинные косы, как при первой встрече, и безо всяких цветов. После обмена короткими репликами, Тоси вышла, оставив Шочи и Дина наедине.
– Ну, какой прогноз? – поинтересовался Дин. – Жить буду?
– Твоя душа всё еще очень больна, но на пути к выздоровлению, – тут Шочи заметила на ковре груду скомканной одежды и подняла глаза с легкой улыбкой.
– Поверь, идея была не моя, – заметил Дин.
Шочи не ответила, в глазах теплилась всё та же лукавая усмешка.
– Что? Разве так не надо было для всего этого исцеляющего колдунства?
Шочи помотала головой:
– На самом деле раздеваться было не обязательно. Наверное, она просто хотела попялиться на твое тело.
– Серьезно, что ли?
– Нет, – Шочи заулыбалась по-настоящему. – Шучу. Одежда мешает току естественной энергии, необходимой для исцеления.
– Уж и не знаю, верить ли тебе, – проговорил Дин. – По-моему, от всех вас, ацтекских цыпочек, добра не жди. Только и пытаетесь покуситься на честь больного беззащитного гринго.
– Если я захочу покуситься на твою честь, – возразила она, – то вполне способна это сделать, когда ты здоров и в расцвете сил. Забыл уже?
Дин не забыл.
– Твоя бабушка еще вернется? – спросил он.
– Просто вышла прихватить кое-какие ингредиенты. Скоро вернется: лечить еще много.
– Не говори так, – ужаснулся Дин. – Я еле-еле первый раунд выдержал.
– Мне жаль.
Дин видел, что ей и вправду жаль. Хоть и прикрываясь остротами, Шочи действительно переживала.
– Знаешь, – Дин махнул здоровой рукой. – Если б мы были в боевике, ты бы сейчас нежно перевязывала мне раны. А потом бы вступил протяжный аккорд электрогитары, и мы бы покатились по постели в замедленной съемке.
– Если б мы были в "Кью, Летающий Змей", – парировала Шочи. – В следующей сцене я бы принесла тебя в жертву Кецалькоатлю.
– Ты же, вроде, говорила, что не смотрела фильм.
Шочи вынула телефон, несколько раз стукнула пальцем по дисплею и развернула его к Дину:
– Решила полюбопытствовать.
На экране ацтекский жрец готовился вырезать сердце какому-то несчастному бедолаге на вершине Крайслер-билдинг[3].
– Сэм прав, – проговорила Шочи. – Кино кошмарное. Смотри, он держит нож совершенно неправильно.
Дин рассмеялся, но смех перешел в слабый кашель. В груди давила тяжесть, правая рука по-прежнему ощущалась чужой и налитой свинцом.
– Ну? Я так понимаю, перевязывать мои раны ты не собираешься?
– Я великолепная охотница, – Шочи, скрестив руки, привалилась к стене. – Но сиделка из меня ужасная.
Дин не хотел оставаться в одиночестве.
– Тогда просто посиди со мной, – он похлопал по постели. – Поговорим.
– О чём ты хочешь говорить?
Шочи осталась стоять со скрещенными руками, настороженно.
– Неважно. Пожалуйста?
Она присела на краешек кровати.
– Какой твой любимый фильм?
– "Триумф справедливых чемпионов"[4]. В детстве Мил Маскарас был моим героем.
– У Мила всегда был сногсшибательный гардероб. Нельзя не влюбиться в парня, который достаточно мужественный, чтобы сражаться с монстрами в спандексе под леопарда.
– Может, и тебе бы пошло, – заметила Шочи. – Могу познакомить с лучшей портнихой в Мехико. Она шьет форму для самых крутых luchadores[5].
– Даже не знаю, – засомневался Дин. – Когда сталкиваешься один на один с каким-нибудь злобным замогильным чудиком, хочется, чтобы что-то понадежнее спандекса защищало твоих будущих детей.
– А твой любимый фильм? – спросила Шочи.
– Трудно выбрать один.
– Не "Кью"?
– Нет. Спроси меня завтра, я тебе совершенно другое отвечу, но сегодня подойдет "Взвод монстров"[6]. И я хочу, чтобы Шейн Блэк[7] написал все мои диалоги. Любимая группа?
– "Caifanes"[8].
– Никогда о них не слышал, – заметил Дин.
– А еще мне нравится британская группа "Led Zeppelin".
– Правда? – улыбнулся Дин. – И какая песня больше нравится?
– "Ramble on". Кажется, будто эта песня перекликается со мной, с моей жизнью. Понимаешь?
Дин поднял глаза:
– У тебя есть кто-нибудь? Парень?
Шочи покачала головой.
– Девушка?
– Нет. Никого. В смысле, я пробовала, но… – она пожала плечами. – Жена из меня тоже никакая.
– Что случилось?
– Знаешь, не всё всегда получается.
Дин промолчал, чувствуя, что будет продолжение, и просто ждал.
– Я пыталась завязать… стать нормальным человеком, – Шочи рассматривала покрытые шрамами руки. – Но вся эта жизнь. Охота. Единственное, в чём я по-настоящему хороша.
Дин хотел сказать, что понимает, понимает до боли хорошо, но снова не смог подыскать слов. Шочи опять скрестила руки и отвернулась – закрылась, замкнулась в себе.
– Может, тебе просто нужно найти кого-то, больше похожего на тебя? – предложил он.
Шочи оглянулась:
– В смысле?
– В смысле, того, кто в самом деле понимает тебя. Через что ты прошла. Кто был с тобой. Ну, чтобы ты могла доверить ему свою спину в бою.
– Кого-нибудь вроде тебя, что ли? – улыбнулась Шочи. – Дин, ты хочешь быть моим бойфрендом?
– Разумеется, нет, – заверил Дин. – Я просто…
– Как прекрасный сон, – проговорила Шочи. – Воины-любовники, что сражаются бок о бок и погибают вместе в сиянии славы. Но мы с тобой так похожи, правда? И как бы ни был прекрасен этот сон, я знаю, что ты хочешь подобного не больше, чем я.
– Тогда чего ты хочешь?
– Того же, что и ты. Того, что мы отчаянно желали еще с детства. Того, в чем мы оба нуждаемся, и боимся, что его нам не позволят получить.
– Да, и что это? – спросил Дин, хотя подозревал, что ответ и так знает.
– Дом, – ответила Шочи таким тоном, будто только сумасшедший мог этого не знать.