- Только избавь меня от своих дешевых штучек. Можешь болтать сколько угодно. Но меня не поймать на пустые разглагольствования. Для меня ты мало чем отличаешься от других мошенников.
- Можно подумать, Лаверн, будто ты сам образец честности и добродетели. Торговец страховками. Так что попрошу…
- Я по крайней мере не беру с других денег за свою ложь, - перебил его Вернон.
- Давай не будем! В этом нет никакой необходимости. Тебя ведь сейчас никто не слышит. Только я, а я умею хранить секреты! Я - кахуна, верховный жрец культа хуна. Я вижу истинного мастера с первого взгляда. Поэтому расслабься. Пожалуйста. И скажи мне… - Принс подался вперед и полушепотом спросил: - Где ты научился великому искусству?
Лаверн задумчиво понюхал свой бокал.
- Какому искусству?
- Не притворяйся. Еще никому не удавалось устоять перед моим излюбленным трюком. У тебя оказалась столь мощная мана, что мне показалось, будто я столкнулся с грузовиком. Наверное, я получил по заслугам. А ты, между прочим, позабавил меня. - Принс рассмеялся каким-то неестественным смехом. - Ловко сработано.
Затем глаза его недобро сощурились.
- Кто обучил тебя магии?
Лаверн вздохнул:
- Никто меня ничему не обучал. Не верю я ни в какую магию, будь то хуна или что-то еще.
Возникла долгая пауза, затем Принс оскалил зубы в саркастической усмешке:
- Да, я тебе верю. И все же, несмотря на всю твою вульгарность и неотесанность, ты ведешь себя как истинный адепт. В некотором роде, Лаверн, тобой даже можно восхищаться. Именно поэтому я отпускаю тебя с миром.
- Отпускаешь меня? - вспыхнул Лаверн. - Похоже, ты что-то путаешь. Это я тебя отпускаю. Пока. Но очень скоро я вернусь. Вернусь с ордером на твой арест по обвинению в убийстве. Тогда посмотрим, как ты запоешь.
- В убийстве? - В голосе Принса звучала нескрываемая ирония. - И кого это я убил?
- Двух человек. А может, и не только их.
- Позволь узнать, что же я сделал с этими бедолагами.
- Ты запудривал им мозги.
- Что-что? Как ты сказал? - зашелся от смеха Принс.
Лаверн побагровел.
- Ты запудривал мозги слабым и восприимчивым людям, внушая им, будто они прокляты. Сначала ты вдалбливал им в головы, что убьешь их так называемой отходной молитвой. А безумный ужас, охватывавший твоих доверчивых жертв, доводил гнусное дело до конца. Я надолго упрячу тебя за решетку, Принс. Готов биться об заклад, что в могилу ты сводишь людей при помощи гипнотического внушения. Будь уверен, я сумею доказать это.
- Гипноз? - усмехнулся американец. - Я не гипнотизирую людей, Лаверн. Я замаливаю их до смерти.
- Значит, ты признаешься в том, что убиваешь людей?
- Конечно. И не одного или двух, как ты предположил, а в буквальном смысле сотни. Перефразирую одну цитату: "Я убивал сотни людей, и все они были бесполезным хламом". - Принс усмехнулся, явно гордясь собственным красноречием. - Мне помогают многочисленные духи. С их помощью я пытаюсь очистить мир от расовой и духовной скверны. Если ты и дальше будешь вмешиваться в мои дела, то сначала я подвергну тебя бесчестью, а потом изолирую. А напоследок нанесу тебе удар прямо в сердце. В конце концов, когда твоя жизнь утратит всякий смысл, я отниму ее у тебя.
- Психиатр по тебе плачет.
- Разве? Я вовсе не безумен, Лаверн. И, главное, не нарушаю никакого закона. Я замаливаю людей до смерти. Что тут противозаконного? В чем ты можешь обвинить меня? В произнесении ритуальных заклятий без лицензии?
Лаверн почувствовал, как от такого цинизма внутри него закипает злость.
- Мне плевать, как я сделаю это. Я все равно с тобой разделаюсь.
На какое-то мгновение возникла пауза. Принс буквально сверлил Вернона холодным, оценивающим взглядом.
- А ты мне нравишься, в тебе есть нечто такое… Скажем, ты не лишен некоторых достоинств.
- Одно из них - умение распознавать бредовые идеи.
Американец рассмеялся:
- Нам с тобой не стоит конфликтовать. В самом деле не стоит. Мне не хотелось бы убивать человека вроде тебя. Прояви благоразумие, выброси из головы всю эту чушь про закон и порядок. И я не причиню тебе вреда. Обычно я убиваю тех, кто становится у меня на пути. Тебе же я даю шанс уйти отсюда целым и невредимым и спокойно дожить до конца твоих дней. Тебе не под силу остановить меня. Зачем же тогда провоцировать меня, осложнять со мной отношения? Откажись от своего расследования. Соглашайся и давай выпьем. Выпьем за мир между нами.
Лаверн поставил свой бокал на алтарь.
- С преступниками не пью.
Принс снова рассмеялся.
- Ты всегда такой зануда?
Лаверн поправил галстук, собираясь уходить.
- Тебе от меня не скрыться, Принс.
Продолжая улыбаться, американец сказал:
- Прими мое предложение, Лаверн, или ты умрешь.
- Не раньше, чем упрячу тебя за решетку.
- Что ж, попробуй… Да кто тебе поверит? У тебя ведь нет никаких доказательств. Нет и свидетелей.
- У него есть свидетель, - неожиданно раздался откуда-то сзади чей-то женский голос.
Обернувшись, они увидели Эдисон, стоявшую на пороге часовни.
Принс на какой-то миг лишился дара речи, затем стремительно подошел к девушке, вытянув руку в примирительном жесте.
- Ты подслушивала, Эдисон?
Дрожа нервной дрожью, та воскликнула:
- Ты же поклялся мне, что никогда, ни за что не будешь прибегать к отходной молитве!
- Я ни разу не нарушил обещание. Честно, я никогда…
- Не лги! - Голос Эдисон был готов сорваться на крик. - Я слышала, как ты хвастался перед ним своим могуществом!
- Что? И ты веришь, что я серьезно? Я просто дурачил его. Водил за нос, чтобы убедиться, что у него не одна извилина. Как правило, бобби - сплошные болваны. А этот парень не дурак, даже достоин награды.
Принс схватил девушку за рукав, однако та резко вырвала руку.
- Я прекрасно знаю тебя, Хьюго. Только не лги мне. Я знаю, что ты это сделал…
Эдисон кинулась к выходу, но врезалась в дверной косяк. Американец бросился ей вдогонку и сумел-таки поймать. Девушка начала отчаянно вырываться из его рук и в конце концов, глухо рыдая, устремилась в глубь галереи.
Хьюго приблизился к Лаверну. Лицо его потемнело от гнева.
- Убирайся! Вон из моего дома!
Вернон поднял с пола сумку и направился к выходу.
Неожиданно остановившись, он обернулся. Принс стоял спиной к нему, обратив лицо к алтарю.
- Да, чуть не забыл. С Новым годом!
Американец ничего не ответил. Выйдя наружу, Вернон зашагал к машине. В ту минуту, когда он уже заводил мотор, в стекло постучали - это была Эдисон с большой хозяйственной сумкой в руке. Лаверн открыл дверцу, и девушка залезла в салон автомобиля.
- Куда едем, мадам?
Эдисон застонала и прижалась лицом к его руке.
- Эй, эй, - ласково произнес Вернон, - что случилось?
- Нам нужно немедленно уехать отсюда. - Ее глаза были красными от слез. - Нам необходимо сейчас же уехать.
Казалось, будто девушка смертельно пьяна от отчаяния и страха. Или просто пьяна. Положив ее сумку на заднее сиденье и проверив, застегнут ли ремень безопасности, Лаверн задом, вслепую, выехал из дворика и, резко развернув машину, устремился вперед. Пронзая туман светом фар, мощный автомобиль стремительно полетел дальше.
- Какая я дура, - всхлипнула Эдисон. - Я ведь знаю Хьюго уже много-много лет. Кому, как не мне, знать, что он за человек. Я ведь все видела и все-таки предпочитала многого не замечать. А теперь он хочет убить нас. О Боже, я ведь знаю, кто он…
- Кто? Принс? Перестань! - усмехнулся Лаверн. - Он самый обыкновенный болтун. - С этими словами Вернон открыл "бардачок" и вынул оттуда серебристую фляжку. - Вот, глотни-ка.
Девушка открутила крышечку и сделала несколько глотков. Лаверн остановил ее руку.
- Хватит! А то станет дурно.
- Дурно? - Эдисон удивленно посмотрела не него.
- Так говорят у нас на севере. Это значит "вредно". Дурно.
- Отвези меня в какое-нибудь святое место. Найди для меня церковь.
- Хорошо. А пока успокойся. Я не дам тебя в обиду.
Глава 10
Туман сгустился, и видимость упала до нескольких метров. В целях безопасности Лаверн вел машину на черепашьей скорости. Дорога до Йорка заняла целых три часа, причем Эдисон прониклась убеждением, что в дурной погоде виноват Принс и что они с Лаверном обязательно попадут в серьезную аварию. До города добрались ближе к полуночи.
Лаверн вопреки всем правилам оставил машину на улице и, взяв Эдисон под руку, зашагал сквозь ночную темень к Минстеру. Собор выглядел сплошной черной громадиной. Суперинтендант слегка сник, ощутив, как напряжены нервы его спутницы. Окажись церковь закрыта, кто знает, сколько ему придется с ней возиться.
Но когда они огибали здание, оказалось, что западное крыло освещено. Сквозь стеклянную дверь было видно, что внутри, оживленно беседуя, сидят люди.
В следующее мгновение из тумана возникла высокая сутулая фигура. Лаверн весь напрягся, ожидая какой-нибудь пакости. Незнакомец оказался круглолицым мужчиной в рваном, заношенном плаще.
- Извини, приятель, ты случайно не знаешь, где здесь какая-нибудь ночлежка или приют, чтобы приткнуться на ночь?
На вид мужчине было около пятидесяти, а акцент выдавал в нем уроженца южных графств.
- Не знаю, - отмахнулся Лаверн.
- Я было попробовал там… - продолжал незнакомец, указывая куда-то через плечо Лаверна. - Но у них все забито до отказа. А я только что приехал из Лондона и еще не ел ни крошки. Даже живот от голода сводит. Послушай, приятель, может, ты меня где-нибудь накормишь?