Но ничего не изменилось. На этот раз в рассветный час Рингштрассе просыпалась к жизни, Стефан куда-то исчез, а по тротуару шли обычные горожане. Из огромного роскошного отеля появился швейцар. Здесь всегда останавливались и останавливаются знаменитости – короли и королевы, Вагнер и Гитлер, будь они оба прокляты, и Бог знает кто еще жил в этих королевских апартаментах, которые я когда-то видела мельком. Господи, я снова здесь. Ты меня оставил здесь.
Какой-то человек заговорил со мной по-немецки.
Оказалось, что, падая, я задела киоск и сбила набок одну стену из журналов. Мы все потерпели крах, эти журнальные лица и неуклюжая женщина в глупом летнем наряде со скрипкой и смычком.
Меня подхватили уверенные руки.
– Прошу вас, простите, – пролепетала я по-немецки, потом по-английски. – Мне очень жаль, очень-очень жаль, я не хотела… Прошу вас.
Мои руки. Я не могла ими шевельнуть. Мои руки заледенели.
– Так вот какую игру ты затеял? – выкрикнула я, не обращая внимания на собравшихся вокруг людей. – Хочешь отморозить их вконец, сделать со мной то же, что твой отец сотворил с тобой? Так вот, у тебя ничего не получится!
Мне хотелось ударить Стефана. Но все, что я видела вокруг, – обычные равнодушные люди, а потому абсолютно реальные.
Я подняла скрипку. Я подняла скрипку к подбородку и начала играть. Еще раз решила узнать, примет ли реальный мир мою душу. Я услышала музыку, выражавшую как нельзя лучше мои самые потаенные безобидные желания, я услышала, как она рвется к небесам с любовью и верой. Реальный мир был как в тумане, впрочем, ему и полагалось таким быть – газетный киоск, кучка людей, остановившийся небольшой автомобиль.
Я продолжала играть, мне было все равно. Руки согрелись от игры. Бедный Стефан, бедный Стефан. Я выдыхала пар на холоде. Я играла и играла. Мудрое горе не ищет мести у самой жизни.
Внезапно пальцы одеревенели. Я действительно замерзла, очень сильно замерзла.
– Входите, мадам, – произнес человек рядом со мной. Подошли и другие. Молодая женщина с зачесанными назад волосами. – Входите, входите же, – твердили они.
– Но куда? Где мы находимся? Я хочу оказаться в своей постели, в своем доме, я бы проснулась, если бы только знала, как вернуться в свою постель и в свой дом.
Тошнота. Все вдруг потемнело, я уже не чувствовала тела от холода, проваливаясь в небытие.
– Скрипка, прошу вас, скрипка…
Я не чувствовала своих рук, зато видела скрипку, видела этот бесценный кусочек дерева. А еще я видела перед собой огни, танцующие огни, как бывает, когда идет дождь, только вот дождя никакого сейчас не было.
– Да-да, дорогая. Позвольте, мы поможем вам. Держите свою скрипку, а мы будем поддерживать вас. Теперь вы в безопасности.
Передо мной стоял старичок, он кивал и руководил остальными вокруг меня. Почтенный старичок, европейского вида, с седой шевелюрой и бородой, что было довольно странно, он словно попал в Вену из далекого прошлого, когда еще не произошли те ужасные войны.
– Пусть скрипка остается в моих руках, – сказала я.
– У вас бесценный инструмент, дорогая, – сказала женщина. – Немедленно позовите доктора. Держите ее с обеих сторон. Осторожно, бережно! Милая, мы вас держим.
Женщина направила меня через вращающиеся двери. Тепло и свет оказались шоком. Тошнота. Я скорее умру, но не проснусь.
– Где мы? Какой сегодня день? Руки замерзли, мне нужно отогреть их в теплой воде.
– Вы с нами, детка, все хорошо, мы вам поможем.
– Меня зовут Триана Беккер, я из Нового Орлеана. Позвоните туда. Поговорите с семейным адвокатом, Грейди Дьюбоссоном. Пусть мне поможет. Триана Беккер.
– Мы так и сделаем, дорогая, – сказал седовласый старичок. – Мы все для вас сделаем. А теперь отдыхайте. Несите ее. Пусть она держит скрипку. Не сделайте ей больно.
– Да… – произнесла я, ожидая, что в ту же секунду жизненный свет погаснет и наступит смерть, пришедшая в клубке фантазий, невозможных мечтаний и отвратительных чудес.
Но смерть не пришла. А люди были нежны и внимательны.
– Мы с вами, дорогая.
– Да, но кто вы?
Глава 15
Королевский люкс. Простор, золото, темно-серый штоф на стенах… Бежевые гипсовые круги под потолком. Умиротворяющая красота. Неизменный бордюр, словно из взбитых сливок, по огромному завитку в каждом углу. Зато кровать современная, и по размеру и по твердости. Я увидела над головой летящую золотую филигрань. Я завалена белыми пуховыми одеялами. Такие апартаменты достойны принцессы Уэльской или какой-нибудь сумасшедшей миллионерши.
Я находилась в полудреме, изнурительном полусне, не в силах провалиться в роскошную тьму, снедаемая тревогой, а потому каждый голос резал как ножом.
Блаженная теплота. Какая бывает только в современном мире. Окна с двойным остеклением не пропускали холод и были забраны роскошными шторами. Сначала нужно открыть одно окно, потом второе. Тепло поступало с тихим гудением из каких-то скрытых незаметных приборов, заполняя огромное пространство комнаты.
– Мадам Беккер, граф Соколовский просит вас быть его гостьей.
– Вы знаете мое имя? – Неужели мои губы шевелятся? Я посмотрела в сторону, на двойной золотой канделябр, так ярко горевший на фоне гипсовой лепнины, с его блестящей ножки свешивались подвески. – Это очень любезно с его стороны, но напрасно он так хлопотал. – Я попыталась говорить как можно четче. – Пожалуйста, позвоните человеку, о котором я вам говорила, – моему адвокату, Грейди Дьюбоссону.
– Мадам Беккер, мы уже дозвонились. Денежные средства на пути к вам. Мистер Дьюбоссон скоро приедет. И ваши сестры шлют вам свою любовь. Они с огромной радостью узнали, что вы нашлись и с вами все в порядке.
Сколько же времени прошло? Я улыбнулась. Мне вспомнилась прелестная сцена из старого фильма по "Рождественской песне" Диккенса, Скруджа там играл Алестер Сим, британский актер, – проснувшись в рождественское утро другим человеком, он затанцевал.
Не знаю, как долго я находилась среди духов.
Счастливый, счастливый конец.
В номере стоял белый стол, деревянный стул, обтянутый синим шелком, высокая пальма, плохо задернутые тонкие занавески пропускали серый свет.
– Но граф просит, чтобы вы были его гостьей. Он слышал, как вы играли на скрипке Страдивари.
У меня округлились глаза.
Скрипка!
Она лежала рядом, на кровати. Я чувствовала ладонью ее струны и смычок. Темно-коричневая блестящая скрипка на белой простыне уютно устроилась на подушке возле меня.
– Да, она здесь, мадам, – сказала женщина на хорошем английском с австрийским акцентом. – Рядом с вами.
– Мне так жаль, что я причиняю столько хлопот.
– Никаких хлопот, мадам. Граф осмотрел скрипку, но не дотронулся до нее, вы понимаете. Он бы не стал этого делать без вашего разрешения. – Австрийский акцент гораздо мягче немецкого и более тягучий. – Граф коллекционирует такие инструменты. Он просит, чтобы вы были его гостьей. Для него это будет честь, мадам. Не желаете ли теперь отужинать? В углу стоял Стефан.
Бледный, сгорбленный, погасший, бесцветный, он смотрел на меня, не отрывая взгляда, вся его фигура была словно окутана туманом.
Я охнула и села, прижав к себе скрипку.
– Не исчезай, Стефан, не становись одним из них! – сказала я.
Ничто не дрогнуло в его лице, полном печали и обреченности. Его образ буквально таял на глазах. Он привалился к стене, уткнувшись щекой в парчовую панель, скрестил лодыжки и погрузился в густой туман.
– Стефан! Не уходи. Не позволяй этому случиться с тобой.
Я посмотрела направо и налево, нет ли поблизости потерянных мертвецов, жутких теней, безумных душ. Высокая женщина бросила взгляд через плечо.
– Вы говорите со мной, мадам Беккер?
– Нет. Всего лишь с одним призраком, – ответила я. Почему бы и не признаться? Вероятно, эти добряки австрийцы успели принять меня за самую настоящую сумасшедшую. Почему бы и нет?
– Я ни с кем не говорю, если только… то есть… если только вы не видите человека в том углу.
Она поискала глазами, но никого не нашла и снова повернулась ко мне. На лице ее играла улыбка. Она была воплощением вежливости, но чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, что еще для меня сделать.
– Холод, невзгоды, путешествие сделали свое дело, – сказала я. – Не беспокойте графа этими пустяками. Так, говорите, мой адвокат уже в пути?
– Все будет для вас сделано, – ответила женщина. – Меня зовут фрау Вебер, а это наш консьерж, господин Мелникер.
Она указала направо. Это была красивая женщина, высокая, благородного вида, ее черные волосы были убраны с молодого лица в узел. Господин Мелникер оказался молодым человеком со светло-голубыми глазами, которые встревоженно глядели на меня.
– Мадам, – сказал он. Фрау Вебер попыталась остановить его кивком головы, но он продолжил: – Мадам, вы знаете, как оказались здесь?
– У меня есть паспорт, – сказала я. – Мой адвокат привезет его с собой.
– Да, мадам. Но как вы попали в Австрию?
– Не знаю.
Я взглянула на Стефана, бледного, свинцового от отчаяния, в лице ни кровинки, только глаза пылали, когда он смотрел на меня.
– Фрау Беккер, быть может, вы помните хоть что-то… – Он замолчал, не договорив.
– Пожалуй, вам лучше сейчас поесть супа, – сказала фрау Вебер, – мы приготовили для вас отличный суп, а еще немного вина. Хотите вина?
Она тоже умолкла. Они оба оцепенели. Стефан смотрел только на меня.
Я услышала приближающиеся шаги. Хромой человек с палкой. Я сразу узнала по звуку. Мне даже понравилось: глухой стук, шаркающий шаг, глухой стук.