Сьюзен Родригес работала репортером в Чикагском "Волхве" – желтоватом таком журнальчике, специализировавшемся на сверхъестественных и паранормальных событиях средневосточных штатов. Обыкновенно, уровень его статей редко поднимался выше "Человека-Обезьяну Видели С Незаконной Дочерью Элвиса"или "Призрак-Мутант Джона Фитцджеральда Кеннеди Соблазняет Несовершеннолетнюю Школьницу-Скаута". И все-таки, очень, очень редко "Волхв" публиковал нечто настоящее. Вроде Вторжения Невидимого в 1994 году, когда весь Милуоки просто-напросто исчез на два часа. Как в воду канул. Съемки со спутников показывали речную пойму, поросшую лесом и лишенную каких-либо следов человеческой деятельности, равно как и самих людей. Вся связь с городом прервалась. А потом, несколько часов спустя, он как ни в чем ни бывало оказался на прежнем месте, и никто из его жителей не заподозрил ничего такого.
Помимо всего прочего, она вилась вокруг моих изысканий в Бренсоне неделю назад. Она таскалась за мной по пятам с тех пор, как брала у меня интервью на самой заре моей карьеры независимого чародея. Я не смог отказать ей в этом – у нее имелся нюх. И впридачу к нему довольно любопытства, чтобы попадать во всякого рода неприятности. В завершение этого интервью она ухитрилась встретиться со мной взглядом – этакая нетерпеливая юная репортерша, пытающаяся докопаться до души своего собеседника. Что ж, из всех встречавшихся со мною взглядом в обморок брякнулась именно она.
Она ухмыльнулась мне. Мне нравится, когда она улыбается. Это делает с ее губами презабавнейшие штуки, а уж привлекательности ее губам не занимать.
– Вам стоило бы остаться посмотреть спектакль, – сообщила она. – Все было весьма впечатляюще, – она положила сумочку на стойку и поудобнее устроилась на стуле.
– Нет уж, спасибо, – сказал я. – Я совершенно уверен, что это не для меня.
– Моя редакторша в восторге от статьи. Она уверена, это сорвет какую-нибудь премию.
– Как перед глазами вижу, – кивнул я. – "Таинственные Видения Преследуют Обдолбанную Звезду Кантри". Настоящая, бьющая в упор паранормальная журналистика, – я посмотрел на нее, и она встретила мой взгляд, не дрогнув. Она бы не позволила мне заглядывать в нее, если бы мои хохмочки задевали ее.
– До меня тут дошло, что вас вызывала сегодня шеф специальных расследований, – заявила она, придвинувшись ко мне так близко, что взгляду моему открылись любопытные перспективы в ее декольте. – Мне хотелось бы, Гарри, чтобы вы рассказали об этом, – она одарила меня еще одной многообещающей улыбкой.
Я почти улыбнулся в ответ.
– Виноват, – вздохнул я. – У меня перед городом стандартное обязательство о неразглашении.
– Может, тогда что-нибудь не для записи? – спросила она. – Поговаривают, что убийство-то сенсационное.
– Ничем не могу помочь, Сьюзен, – улыбнулся я. – Этого из меня клещами не вытянуть. И тэ дэ, и тэ пэ.
– Хоть намеком, – настаивала она. – Так, пару слов на тему. Нечто, чем могут поделиться двое людей, испытывающих друг к другу привязанность.
– Это вы, интересно, о ком?
Она облокотилась о стойку, опустила подбородок на руку и, прищурившись, сквозь длинные ресницы, посмотрела на меня. Одна из вещей, неизменно поражающих меня в ней – это то, что она, беззастенчиво злоупотребляя своими обаянием и женственностью, сама не представляет, насколько привлекательна – я понял это, заглянув ей в душу год назад.
– Гарри Дрезден, – сказала она. – От вашего занудства с ума сойти можно, – глаза ее сощурились еще сильнее. – Вы даже ни разу не заглянули мне в декольте, – выпалила она убийственное обвинение.
Я отхлебнул из кружки и махнул Маку, чтобы тот налил и ей. Он налил.
– Виноват.
– Ну и мужик пошел нынче, – пожаловалась она. – С вами-то что не так, Дрезден?
– Я чист сердцем и душой, – объяснил я. – Поэтому меня не подкупить.
С минуту она смотрела на меня с досадой. Потом откинула голову назад и рассмеялась. Смех у нее тоже что надо: гортанный, сочный. Когда она рассмеялась, я все-таки не удержался и на мгновение заглянул ей под рубашку. Вот такие они, чистота сердца и души. Чистота чистотой, но рано или поздно гормоны все равно скажут свое слово. Кстати, я, конечно, не мальчик, не сопливый тинэйджер, но и экспертом в таких делах меня тоже не назовешь. Считайте это преобладанием профессиональной карьеры над всеми другими моими интересами, но у меня никогда не находилось достаточно времени на общение с прекрасным полом. А когда находилось, все выходило тоже не лучшим образом.
Сьюзен обладала несомненными достоинствами: она была привлекательна, незаурядна, сексуальна, цели ее были просты и ясны, и она преследовала их самозабвенно и искренне. Она флиртовала со мной потому, что ей нужна была информация, но и потому, что считала меня привлекательным. Иногда она получала то, что хотела. Иногда – нет. Этот случай был для "Волхва" слишком горяч – можно и обжечься. К тому же, стоило Мёрфи узнать, что я хоть словом проболтался кому-то о том, что случилось, и она съела бы меня с потрохами.
– Я вам вот что скажу, Гарри, – сказала она. – давайте вот как: я буду задавать вопросы, а вы отвечать просто "да" или "нет". Идет?
– Нет, – коротко ответил я. Черт бы ее побрал. Враль из меня никудышный, и понять это можно, обладая мозгами и попроще Сьюзеновых, репортерских.
В глазах ее вспыхнул веселый, недобрый огонек.
– Томми Томм был убит паранормальным существом или способом?
– Нет, – упрямо повторил я.
– Нет, в смысле, не паранормальным способом, или в смысле, не существом?
Я покосился на Мака, словно моля его о помощи. Мак не обратил на меня внимания. Мак не принимает ничьей стороны. Мак чертовски умен.
– Нет, в смысле, что я не собираюсь отвечать на вопросы.
– Есть ли у полиции какие-нибудь улики? Подозреваемые?
– Нет.
– Вас-то самих не подозревают, Гарри?
– Нет, – не самая приятная мысль. – Сьюзен... – потеряв терпение, начал я.
– Вы не откажетесь поужинать со мной в субботу вечером?
– Нет! Я... – тут до меня дошло, что она сказала, и я зажмурился. – Что?
Она улыбнулась, пригнулась ко мне и поцеловала в щеку. Губы ее, которыми я так восхищался, и на ощупь оказались очень даже ничего. Очень, очень ничего.
– Супер, – сказала она. – Я заеду за вами к вам в контору. Часов, скажем, в девять?
– Я что-то пропустил? – спросил я.
Она кивнула; темные глаза ее искрились весельем.
– Я закачу вам фантастический ужин. Вы бывали в ви-ай-пи? В "Амбассадор-Ист"?
Я мотнул головой.
– Стейки там – с ума сойти, – заверила она меня. – И самая что есть романтическая атмосфера. Пиджак и галстук обязательны. Как, найдете?
– Э... да? – осторожно отозвался я. – В смысле, это ответ на вопрос, иду я с вами или нет, верно?
– Нет, – с улыбкой ответила Сьюзен. – Это ответ, который я вытянула из вас хитростью, так что тут вы попали. Я просто хотела убедиться, что у вас найдется что-нибудь еще кроме джинсов и ветровки.
– Ох. Да, – только и сказал я.
– Супер, – повторила она, поцеловала меня в щеку еще раз, встала и взяла сумочку со стойки. Значит, договорились: в субботу, – она отодвинулась и с улыбкой посмотрела на меня в упор. Это был взгляд убийцы – знойный, манящий. – Я приеду. В вечернем платье.
Она повернулась и вышла. Я типа повернулся посмотреть ей вслед. Челюсть моя при этом соскользнула со стойки и отвисла до полу.
О чем я договорился только что? О свидании? Или о допросе?
– И о том, и о другом, возможно, – пробормотал я.
Мак шлепнул передо мной на стойку мои картошку и сандвич. Я мрачно выудил из кармана несколько купюр и получил от него сдачу.
– Она ведь ничего не будет делать, кроме как пытаться выудить из меня информацию, которой я, Мак не должен ей давать, – вздохнул я.
– Угу, – согласился Мак.
– И зачем я только согласился?
Мак пожал плечами.
– Она хорошенькая, – сказал я. – Умная. Сексуальная.
– Угу.
– Любой мужик с кровью, а не водой в жилах поступил бы так же.
– Хм, – фыркнул Мак.
– Ну, может, кроме тебя.
Мак чуть улыбнулся, польщенный.
– И все равно, у меня с этого не будет ничего, кроме неприятностей. Я просто псих, что иду на все это, – я взял со стойки свой сандвич и вздохнул.
– Балда, – сказал Мак.
– Да нет, она все-таки умна.
Лицо Мака осветилось той самой редкой улыбкой, которая делает его моложе, почти мальчишкой.
– Не она, – сказал он. – Ты.
Я занялся обедом. И был вынужден признать, что он прав.
Это внесло в мои планы некоторые коррективы. Моя идея пошататься вокруг Селлзовского домика на озере и поковырять информацию там имела смысл только в ночное время суток. Завтрашняя ночь была уже забита разговором с Бьянкой, поскольку я сильно подозревал, что Мёрфи с Кармайклом не удастся наладить сотрудничество с вампиршей. Все это означало, что мне придется переться в Лейк-Провиденс сегодня, поскольку субботняя ночь теперь исключалась из-за обеда со Сьюзен – по крайней мере, первая ее половина.
У меня пересохло во рту при мысли о том, чем может оказаться занята вторая половина этой ночи. Тут уж ничего не скажешь заранее. Она обвела меня вокруг пальца, она выставила меня дурак-дураком, и она, возможно, испробует все трюки из своего арсенала, чтобы вытащить из меня побольше информации для понедельничного номера "Волхва". С другой стороны, она была сексуальна, умна и по меньшей мере немного симпатизировала мне. Это намекало на то, что дело может не ограничиться обедом и беседой. Разве не так?
Вопрос только, хотелось ли мне этого?