- Похоже, та еще буря надвигается, как по-твоему? - Он мягко улыбнулся. - Скажи, откуда у тебя царапина под глазом? - Он легко коснулся щеки Максимилиана, чуть ниже того места, куда пару часов назад клюнула его птица. Это вполне могло сойти за обычное проявление нежности. - М-м, похоже, она сильно саднит. Знаешь, у меня такое чувство, что тебе не очень-то весело было здесь расти. Думаю, здешние люди слишком долго плохо с тобой обращались. Пожалуй, мне повезло. Со мной в детстве возились и, похоже, основательно избаловали. - Он говорил легко, будто болтал с давним знакомым. - Я родился в маленьком городке в Америке. Это было одно из тех местечек, какие любят показывать по телику, хотя вы, бритты, зовете его телевизором, и по правде говоря, это расчудесное изобретение должно было бы превратить Джона Лоджи Бейрда в миллионера вроде Билла Гейтса, знаешь, владельца "Майкрософта"? "Виндоуз"? Никогда о таком не слышал? Ну и ладно, не волнуйся. В общем, я жил в доме из белых досок с верандой и креслом-качалкой на ней, в котором сидела моя бабушка и чистила картошку. Я не слишком быстро иду, нет? Моих родителей звали Марк и Ребекка Страуд. Меня они окрестили Майком Люком - славное сочетание библейских имен, а?
Так рука об руку они шли по полутемной улице. Один - светловолосый, высокий, худой, почти гибкий и с легким, как у танцора, шагом, другой - низенький, темный и унылый, с походкой тяжелой и упорной.
Все еще говоря тем же мягким светским голосом, с той же чарующей улыбкой на губах, Майк Страуд вел Максимилиана Харта вверх на холм к усадьбе Джорджа Леппингтона. И к пещере, что теперь зияла, будто широкий и темный рот, ждущий, чтобы его накормили.
Глава 32
1
К половине девятого вечера субботы Дэввд Леппингтон вышел из квартиры Электры Чарнвуд на втором этаже "Городского герба". С ним пошел Джек Блэк. Голова гиганта - бритая, в татуировках и шрамах, будто голова Франкенштейна, - поворачивалась вправо-влево, выслеживая любого человека (или существо), который мог бы пробраться мимо инфракрасных сенсоров сигнализации, вмонтированных в стены.
Блэк отключил сигнализацию, которая уже завела предупреждающие завывания: их обоих засекли сенсоры, стоило им войти в вестибюль.
- Я могу поехать с тобой в больницу, если хочешь - Голос Блэка был низким и хриплым.
- Нет. Я думаю, ты будешь в большей безопасности в гостинице вместе с Электрой и Бернис.
- Но ты ведь мне все еще не доверяешь. - Это был не вопрос, а утверждение.
Дэвид остановился и внимательно вгляделся в Блэка его пронизало внезапное озарение:
- Ты же можешь читать мои мысли?
Блэк кивнул:
- Иногда.
- И что я сейчас думаю?
- Ты напуган до чертиков.
- Это еще мягко сказано.
- И там еще мешанина всякого.
- Например?
- Это скорее чувства, чем слова. Ты боишься за людей. За Электру, за Бернис, за старика в больнице. За жителей города.
- Есть еще что-нибудь?
- Да.
- И что?
- Бернис. Она тебе нравится. У тебя возникает теплое чувство, когда ты думаешь о ней. А ты о ней много думаешь.
- Как по-твоему, я ее люблю?
Блэк пожал плечами, собрав морщинами в раздумье лоб.
- Не знаю. - Он снова пожал плечами. - Просто не знаю, что такое любовь.
Дэвид помедлил, глядя на гиганта в шрамах.
- А что я сейчас думаю?
- Что, может быть, ты начинаешь мне доверять. Что в конечном итоге ты не веришь, что я такой уж отъявленный ублюдок. - Безобразное лицо Блэка раскололось усмешкой. - Впрочем, тебе по-прежнему претит моя физия, а?
Дэвид обнаружил, что отвечает ему улыбкой.
- Дай мне время, никто не совершенен.
- Ты хороший мужик, - сказал Блэк. - Это не помешало бы мне вдарить тебе разок и забрать твой бумажник. Ты хороший мужик, но ты слишком себя достаешь, знаешь?
- Поверь мне, Джек, я далеко не святой.
- Ближе всех, кого мне, черт побери, доводилось видеть. Ты так заботишься о тех, кто рядом с тобой, что иногда это тебя внутри напрочь корежит. И тогда это на самом деле причиняет тебе боль.
- Ну, это может быть скорее помеха, чем благо. Каждый должен временами быть немного эгоцентристом. Как по-твоему?
И снова безобразное лицо расплылось в усмешке.
- Я? Я всегда в первую очередь думал о себе. Приходилось. Мать бросила меня, когда мне было пара недель от роду.
На мгновение взгляд глубоко посаженных глаз стал отсутствующим. Дэвиду подумалось, что сейчас он еще что-нибудь скажет о своем, вероятно, жалком, богом забытом детстве. Но Блэк внезапно спросил:
- Кто такая Катрина Уэст?
Дэвид бросил на него пораженный взгляд.
- Катрина Уэст? - Он ошарашенно тряхнул годовой: не мог же он о ней сейчас думать? - Подруга из прошлой жизни, я учился с ней в школе. Почему? В чем дело?
Блэк нахмурился, но отсутствующий взгляд не исчез.
- Забавно. Это пришло, как, ну знаешь, взаправду отчетливо. - Он поглядел на Дэвида. - Она о тебе думает.
- Что она думает?
- Не знаю... это правда сильно, как бы... мощно. Сечешь?
- Катрина Уэст - на расстоянии сотен миль, в больнице. Ты хочешь сказать, что действительно можешь прочесть ее мысли?
- Какие-то обрывки. Это обычно не слишком внятно. Это не работает как какие-нибудь там часы. Но иногда я могу настроиться на одного человека, вроде как на волну чьих-нибудь мыслей, как радио, сечешь? Иногда мне кажется, что я могу прочесть мысли каждого человека в целом городе. И тогда в моей голове начинает грохотать этот шум, просто грохот, бум, пока мне не начинает казаться, что голова у меня сейчас расколется напополам...
Голос его стал выше и напряженнее. Дэвид увидел, что он пытается сглотнуть то, что, должно быть, было кошмарным ощущением. На лицо Блэка вернулось каменное выражение, напомнив Дэвиду бетонную стену, - жесткое, невыразительное, непроницаемое.
Они достигли кухни. Впереди была дверь черного хода в гостиницу, запертая на замки и надежные засовы. Дэвид проверил мобильный телефон, потом вернул его в карман. Он попросил дать ему с собой какой-нибудь фонарь, и Блэк, ненадолго исчезнув в кладовой при кухне, вынырнул с внушительным агрегатом с ручкой как у пистолета и линзой размером с блюдце. Более всего фонарь напоминая странную модель футуристического лучевого ружья пятидесятых годов.
- Миллион ватт, - сообщил Блэк. - Электра сказала, батареи заряжались весь день, так что тебе должно хватить. Еще что-нибудь нужно? - Он кивнул в сторону кухонных принадлежностей, развешанных по стенам. - Нож, например?
- Нет. - Дэвид покачал головой. - Я себя скорее поврежу, чем... э... врага, думаю, следует их называть.
- Готов.
Дэвид кивнул:
- По возможности.
- Ты правда считаешь, они тебя не тронут?
- На это я и ставлю. Думаю, я нужен им во плоти и крови - по крайней мере в ближайшее время.
- Ты босс.
Дэвид не умел читать мысли, но знал, что именно таким и видит его сейчас Блэк. Босс. Реинкарнация давно почившего вождя Леппингсвальта. Он тоже поверил в предположение Бернис, что они - те самые четыре человека из дворца Леппингсвальта тысячелетней давности. В канун того черного дня, когда было наложено проклятие.
Блэк отодвинул засовы двери, потом застыл, изготовившись повернуть ключ в замке.
Дэвид выглянул в окно на задний двор.
- Похоже, пусто.
- Я открою дверь только на секунду. Эти твари двигаются чертовски быстро, О'кей?
- О'кей. Давай.
На это действительно ушло только несколько секунд. Блэк открыл дверь, Дэвид выскользнул в ночную прохладу, и дверь за ним с грохотом захлопнулась. Звук задвигаемых засовов эхом отдался по двору.
2
Дэвид застегнул куртку до самого горла. Посреди тьмы заднего двора его горло казалось странно беззащитным, кожа на шее - почти невыносимо чувствительной; ветер, гонявший по двору обрывки бумаги, словно ласкал ее холодными пальцами. И снова он отчетливо ощутил биение крови в артериях.
Он поднял глаза.
По ночному небу плыли рваные облака, будто призрачные плоты. Местами кучки звезд глядели меж них с ледяной ясностью.
Ладно, Дэвид, подумал он, поехали. Первая остановка - больница. Потом - найти способ избавить город от вампирской чумы.
Звучит несложно - если произнести это достаточно быстро, а?
Он бросил взгляд через плечо на гостиницу. В кухне Блэк смотрел в окно. Блэк коротко кивнул, что, как решил Дэвид, означало "удачи".
Господи всемогущий, удача ему понадобится. Он чувствовал себя совершенно беззащитным. Сейчас даже такое ненадежное убежище, как гостиница за запертыми окнами и дверьми, представлялась надежной крепостью.
Он крепче сжал похожую на рукоять пистолета ручку фонаря.
Хоть какое-то орудие.
Эти существа не любят свет. Но сейчас фонарь казался оружием столь же мощным, как пучок сельдерея.
Мысль о том, чтобы наставить его на вампира и заявить: "Только тронься с места, и ты у меня получишь", - казалась совершенно нелепой.
Дэвид почувствовал, как в нем темной волной нарастает истерический смех. Вернись в гостиницу, дурак, завались в номер с бутылкой виски и напейся. Великолепно, под завязку вдрызг напейся. Эта дурацкая затея тебе не по зубам. Ничего не выйдет. Ты идешь на верную смерть.
Нет, сматывайся.
С тобой случится кое-что похуже смерти. Ты станешь немертвым, как они. Ты будешь Носферату, одним из ублюдочных детей ночи, воющих во тьме в предвкушении очередной дозы крови.
В это мгновение он подумал о Бернис. О ее огромных доверчивых глазах. С воспоминанием по его жилам пронеслась волна тепла.