– В чем проблема?
Дин кивнул на шестнадцатилетнего паренька, который сидел на траве, прижав колени к груди.
– Джо нездоровится. Ему вообще последние дни паршиво.
– Черт! – произнес я и сплюнул. – Еды не хватает?
– Обходимся, – ответил Дин.
– Но чтобы грузить бочки с горючим, надо кормиться как следует!
– Что можем, делаем, Рик. – Он повернулся к Джо. Мальчишка сидел на земле, руки у него тряслись. – Готов, Джо? Горючее надо везти.
– Оставь его здесь, – сказал я. – Я вместо него пойду.
– Но ты же ждешь Кейт?
– Увижу ее, когда вернусь. Это же недолго?
– Путь туда-обратно около часа. Мы устроили склад горючего в конюшне в долине.
Дин взялся за ручку тележки, я взялся за другую и мы пошли по колее. По дороге я глядел в небо, высматривая самолет. Хотелось мне, чтобы Кейт уже прилетела.
Я все время невольно прибавлял шагу, и Дин то и дело просил меня притормозить. Дело в том, что мне хотелось поскорее выяснить, что тут творится. Я был уверен, что Теско утаивает еду от наших ребят. Я расскажу Стивену, и тогда мы с ним поговорим с Теско и Иисусом.
И если после этого Ад сорвется с цепи, так тому и быть. Но я не стану сидеть и смотреть, как они творят какую-то задуманную ими подлость.
90
Вернувшись через час на аэродром с бочкой горючего, я увидел Стивена. Он с угрюмым лицом шел ко мне по траве.
Я понял, что у него для меня плохие новости.
Не дав ему раскрыть рта, я спросил:
– Кейт?
Он кивнул.
– Мне очень жаль, Рик. Синди вызвала Говарда по рации. Она сказала, что у нее неполадки в моторе. Она собиралась идти на вынужденную.
– Черт! Им удалось сесть?
– Рик, я бы соврал, если бы сказал, что все в порядке.
– Ты знаешь, где они сели?
– Сразу к югу от Лидса.
– Вы связались с ними по радио?
– Они прекратили передачу. При посадке рация отключилась.
– Черт побери! Где сейчас Говард?
– Он взлетел, как только услышал. Обломки самолета он обнаружил на дороге возле Холбека.
– Обломки?
– Я уже говорил, Рик, дело выглядит плохо. Самолет при посадке опрокинулся на спину.
– Черт... вот черт! – У меня подкосились ноги, надо было сесть. Куда угодно, на траву, в грязь, только сесть – чтобы не упасть.
– Спокойнее, Рик... Рик, мы... Рик! Ты куда?
– Искать самолет.
– Нельзя же так сразу идти. Ты даже винтовку не взял! – А ты попробуй меня остановить. – Рик, Рик, погоди минутку, малыш!
– Я иду искать Кейт. Может быть, она ранена.
А может быть, погибла, Рик.
Я посмотрел на Стивена. Он глядел на меня сочувственно, но я видел – будто поднял крышку его черепа и прочел мысль, – что он думает: РИК, ОНА МОГЛА ПОГИБНУТЬ. МОГЛА ПОГИБНУТЬ...
Я сделал глубокий вдох.
– О’кей... о’кей. Я возьму рюкзак. Дин, одолжи мне винтовку!
– Рик...
– Не надо, Стивен. Ты же знаешь, что я должен идти.
Он кивнул:
– Тогда позволь мне кое-что предложить.
– Давай. Только ты знаешь, что я не передумаю.
– Знаю. – Он кивнул и сжал мне плечо. – Как только Говард услышал весть, он полетел на самолете посмотреть, где они сели. Когда он вышел на связь, то сказал, что облетит вокруг и посмотрит, можно ли где-нибудь сесть. Если найдет место, вернется, подберет нас и полетит на место катастрофы. И мы там будем минут через двадцать, Рик.
Я кивнул. Во рту у меня пересохло, как в печи, в груди таял тяжелый ком. Мой первый порыв был идти туда пешком, но это – часов тридцать по территории, ставшей враждебной в тот день, когда подземный жар обуглил растения и превратил озера в кипящее варево мусора и дохлой рыбы.
– О’кей, Стивен. – Я мрачно улыбнулся. – Ты всегда умел вбить мне в башку здравый смысл.
Он обнял меня за плечи.
– Пойдем, кофе выпьешь.
– А если она погибла, Стивен? Второй раз мне этого не вынести.
– Второй раз? – Синие глаза смотрели на меня с тревогой и заботой. – Второй раз, Рик?
Я кивнул.
– Это была Кэролайн Лукас?
– Ты знал?
– Знал, братик. Интуиция. Господи, Рик, когда она погибла, не надо было тебе таить горе в душе. Почему ты мне не сказал?
Я пожал плечами, чувствуя себя таким жалким, что хотелось забиться в кусты.
– Ты же знал, что мне можно верить.
– Ты знал, что она была беременна?
– Мне Кейт сказала. Больше никто не знал, кто был... был бы отцом.
– Не знал. Она хотела держать все это в тайне.
– Зачем?
– У нее были свои причины. – Я вздохнул. – В глубине души она волновалась из-за разницы в возрасте. Мне девятнадцать, ей было тридцать семь.
– Но ведь это было не важно?
Я покачал головой.
– Наверное, Кэролайн не хотела, чтобы я чувствовал, будто она меня держит.
– Она была хорошим человеком. Она была бы рада узнать, что ты теперь с Кейт.
Я рассмеялся так горько, что сам поразился.
– Ага, мы с Кейт... Господи... хорошо было, пока было, правда, брат?
– Черт... Рик, мы ее найдем. Даже если мне придется отрастить себе крылья и летать.
– Ты знаешь, я...
– Стивен, Рик! – к нам бежал по траве Дин. – Быстро в радиорубку! Говард на связи. – Дина так трясло, что у него дрожал голос. – Вы должны услышать, что он говорит!
91
Радиорубка стояла рядом с полосой – сарай, укрытый от глаз кустами. Мы прорвались сквозь кусты, не сбавляя хода, прикрывая лицо руками от ударов ветвей. В дверях стоял Чудик, жестами показывая нам, чтобы заходили быстрее.
Перед рацией сидел старик Фуллвуд с микрофоном в руке. Увидев нас, он поднял голову. Старческие глаза расширились, округлились и блестели почти как у младенца.
– Стивен! – сказал он потрясенным голосом. – У Говарда беда.
Стивен взял микрофон.
– Говард, Говард, это Стивен Кеннеди. Что случилось?
Взрыв помех из динамика.
– Черт... не могу поверить... блин, не может быть... суки... гады...
– Говард, сообщи, что произошло!
– Стреляли... какие-то гады стреляли по самолету... У меня... – Снова грохот помех, заглушающий слова: – ...высоту... пробоины... чертова машина вся в дырах...
– Говард, где ты?
– Над самолетом Синди. Вижу внизу точно под... черт побери...
– Что ты видишь?
Помехи вместо ответа.
– Говард, скажи, что у тебя?
– Подбили, – донесся ответ из динамика. – Подбили на фиг. Я... я снизил машину. Вижу дорогу. Отличное место для посадки. И тут машина затряслась. Пулеметный огонь с земли. Пробит. Всюду дыры. Теряю высоту. Ветровое стекло разбито. Черт... заело руль направления. Руль высоты тоже полетел. Не могу выровнять нос. Черт, Стивен, не могу выровнять нос!
– Говард!
– Стивен... помоги мне Бог... она падает, падает. Не могу выровнять нос!
Я стоял и слушал в полном оцепенении. Меня прошибла испарина. Мне представлялся Говард, лихорадочно вцепившийся в штурвал. Я слышал нарастающий гул двигателей в динамике – самолет заскользил к земле, и встречная струя на крыльях завывала все выше и выше, громче, громче, громче...
Рев помех и голос Говарда, искаженный электронным шумом.
– Стивен... не могу выровнять машину... управление... штурвал заело... машина падает... Не могу...
Динамик взвыл, заверещал на высокой ноте – то ли это Говард, то ли звук самолета, пикирующего на землю. Или оба звука смешались в вопле ужаса.
Невероятный треск динамика. И только тихое шипение фона.
Все кончилось.
Сразу.
Я вышел из сарая. Моя грудь судорожно вздымалась. Ледяной воздух обжигал кожу. Вокруг стояли семь человек с разным снаряжением – они ждали самолета, который уже никогда не прилетит отвезти их на побережье, к новой жизни в другой части света.
Говард Спаркмен погиб.
Он погиб пять секунд назад. Обратился в кровавую кашу в самолете, который стал его гробом. Я просто видел эту мешанину алюминиевых панелей, адское плетение кабелей, кровоточащие маслом обломки двигателей – все это перемешано с кровью и обломками костей.
Видел как наяву.
Говард пристегнут к сиденью, и очки на его лице уцелели.
Только потрескались.
Черт побери!
Я вспомнил, как мы с Говардом ходили ночью купаться на карповый пруд возле Ферберна. Дин Скилтон, Джим Келлер, я и Говард, плавающий по-собачьи и отплевывающийся от воды длинными лентами.
Что мы будем делать через десять лет?
Тогда нас это интересовало.
Через неделю после этого ночного купания десятилетний Джим Келлер (который хотел стать летчиком) валялся мертвый на обочине дороги.
Теперь настала очередь Говарда Спаркмена, моего друга в течение последних десяти лет. Он горячо любил поесть, любил летать (страсть, общая у них с Джимом). И собирался когда-нибудь открыть свой ресторан.
Чего стоят наши мечты и планы?