Машинально щелкая кусачками, я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как появились эти люди.
Секунду назад перед моим взором были одни только стволы и мясистые листья триффидов - и вдруг я увидел четырех внимательно разглядывающих меня типов.
Я инстинктивно оглянулся на стоявший у столба карабин, но в тот же момент одна из четверки - молодая женщина с волосами цвета воронова крыла - натянула тетиву и пустила стрелу. Стрела просвистела мимо и, ударив в приклад карабина, расколола его надвое.
Я замер, глядя через пластик шлема на четверку пришельцев. Дефекты прозрачного пластика и капли триффидного яда искажали перспективу - гости казались скорее призраками, нежели людьми из плоти и крови. Тем не менее я с ужасающей ясностью увидел, как девушка положила стрелу на тетиву и подняла лук так, что острый наконечник смотрел прямо в мою грудь. Она медленно натянула тетиву.
Глава 28
К нам гости
Как однажды написал мой отец, "против подобных доводов у меня нет аргументов". Очень мудрые слова. Я вспомнил их, ожидая, что в грудь вот-вот вонзится стрела. В знак полной капитуляции я поднял руки. Некоторое время мы с подозрением взирали друг на друга. Со стороны все это выглядело, наверное, довольно комично. Человек в прозрачном шлеме и похожем на космический скафандр костюме, напротив него - четверка вооруженных луками и стрелами краснокожих в ярких цветных накидках из домотканого материала. Индейцы стояли плечом к плечу в гуще триффидов. Один из них поднял руку, чтобы отвести в сторону толстую ветку смертельно ядовитого растения, заслоняющего перспективу. Трое индейцев были почти дети, но четвертому, по моей оценке, было где-то между пятьюдесятью и семьюдесятью. Старик сверлил меня изучающим и - как мне почему-то показалось - веселым взглядом. Видимо, разобравшись в моей сущности, он сказал:
- Наоме, можешь опустить лук. Мы здесь не для того, чтобы чинить неприятности.
Я молча смотрел на них.
- Успокойтесь, молодой человек, - улыбнулся старик. - Или вы ожидаете услышать слова: "Я прийти брать твой скальп, бледнолицый"?
Он склонил голову в легком поклоне, который мог бы вызвать зависть у профессионального дипломата, и сказал:
- Добрый день. Разрешите представиться. Меня зовут Райдер Чи. Это моя дочь Наоме и мои сыновья Айза и Тео. - Все это было произнесено с интонацией высокообразованного человека.
- А меня зовут Дэвид Мэйсен. - Я так вспотел, что на пластике шлема изнутри конденсировались капли влаги. - Вы не станете возражать, если я опущу руки?
- Разумеется, не буду, Дэвид Мэйсен. Прошу извинить, что мы повредили ваш карабин, но мы не могли допустить того, чтобы вы вначале выстрелили, а уж потом стали задавать вопросы.
Немного придя в себя, я вежливо поинтересовался, чем могу быть полезен.
- Мы пришли сюда, чтобы в некотором роде оказать вам помощь, мистер Мэйсен, - улыбнулся Чи. - Ведь вы как-никак наши ближайшие соседи.
Я поблагодарил его и попросил проследовать за мной в лагерь, где нашел Сэма, излагавшего Гэбриэлу поспешно составленный план дальнейших работ.
Оказавшись в свободном от триффидов углу, я первым делом освободился от защитного костюма. Воздух был напоен дивными ароматами. Набрав полную грудь этого упоительного воздуха, я представил Сэму и Гэбриэлу наших гостей.
- Вы, как я понимаю, здешний вождь? - сказал Чи, обращаясь к Сэму, и его слова прозвучали скорее как утверждение. - Простите нас за вторжение в столь напряженное для вас время. Но, как мы понимаем, некоторые из ваших людей ранены.
- Да, это так, - резко бросил Сэм. - Вам, видимо, известно, что несколько дней назад нам пришлось пережить некоторые неприятности.
- Да, мы видели сражение, - сказал старик и негромко подозвал детей. Те быстро сняли заплечные мешки и сложили их на землю. - Мы обсудили вашу беду, - продолжил он, - и решили, что после таких разрушений вы можете испытывать острую нехватку медикаментов. В связи с этим мы доставили вам стерильные перевязочные средства, антисептики, мыло и пенициллин.
- Пенициллин?
- Да. Но только в форме таблеток, шприцев у нас нет. Кроме того, мы принесли кое-какие обезболивающие.
Сэм был заметно тронут и от избытка внезапно нахлынувших чувств некоторое время не мог произнести ни слова.
- Но… - наконец пробормотал он и, собравшись, тут же продолжил: - Миллион благодарностей. Вы не представляете, что это для нас значит. Мы исчерпали запасы пакетов первой помощи, а все медикаменты сгорели вместе с госпиталем. - Он с энтузиазмом потряс руки всем четверым. - Тысячи и тысячи благодарностей. Я готов повторять эти слова снова и снова, до тех пор, пока они совсем не износятся… Вы спасли сегодня немало жизней. Впрочем, это вы и без меня знаете. Бог мой! Я готов еще раз повторить, что наша благодарность безгранична. Я так счастлив, что вы нас навестили…
- Мы ваши соседи. И мы увидели, что вы нуждаетесь в помощи. - Чи повторил Сэму слова, которые уже сказал мне.
- Вы поступили по-христиански… Если вы ничего не имеете против этой фразы… Но что со мной? Умоляю вас извинить меня за дурные манеры! Присядьте, пожалуйста… Да… да. На эти сиденья, снятые с вездеходов. Никакого протокола. Как вы понимаете, в силу обстоятельств мы вынуждены… Вы должны выпить с нами кофе. Кроме того, у нас есть свежий хлеб. Печи хлебопекарни, по счастью, уцелели. Благодарю Небо за эти маленькие чудеса.
- Кофе - это прекрасно, - светски произнес Чи. - Я с удовольствием его выпью, но, если возможно, я предпочел бы чай.
- Чай. Скажи, Гэбриэл, у нас есть чай? Не думаю… впрочем, простите… Не банку ли чая я видел в вездеходе, на котором сюда прибыл?
- Хорошо, - улыбнулся Гэбриэл, - я командирую кое-кого за чаем. - Он перекинулся парой слов с юношей-индейцем, и тот, весело кивнув, куда-то двинулся. - Кофе и чай скоро прибудут, - сказал гигант, - а медики тем временем подыщут подходящее место для лекарств и перевязочных материалов. - Он кивнул в сторону вещмешков.
Мы с Гэбриэлем устроились рядом с уже сидевшими Сэмом и стариком индейцем. Старик, не скрывая печали, долго разглядывал из-под тяжелых век следы разгрома.
- Неужели не было способа разрешить ваши разногласия мирным путем? - наконец спросил он.
- Наступит день, когда мы попытаемся что-то предпринять в этом направлении, - печально вздохнул Сэм. - Но пока противная сторона не склонна вступать с нами в переговоры.
- А вы, видимо, владеете высокими технологиями, если способны производить лекарства, - вступил в беседу Гэбриэл.
- Да, мы производим их в небольших количествах, чего, впрочем, вполне достаточно, чтобы удовлетворить наши насущные потребности. А… - понимающе улыбнулся Чи, - вас интересуют не столько лекарства, сколько наши технические возможности. Таким образом вы пытаетесь выудить из меня информацию.
- Вы правы, - кивнул Сэм. - Вы вызываете у нас любопытство. Страшное любопытство.
Наша любознательность нисколько не встревожила Чи.
- И это вполне естественно, - сказал он. - Что же… Я выходец из племени алгонкинов. Первоначально обучался медицине, а затем, прослушав блестящую лекцию швейцарского психолога, переключился на психиатрию. Несколько месяцев я состоял с ним в переписке, а потом он пригласил меня и еще нескольких столь же юных учеников поработать в его доме в Базеле. В Швейцарии я провел целую зиму. Это был период вдохновения. - Постойте-постойте! - Гэбриэл удивленно вскинул брови. - Швейцарский психолог… Ведь вы говорите о Карле Густаве Юнге, верно?
- Ну конечно, о нем. Он в то время был увлечен изучением снов аборигенов, как нас тогда называли. Я, естественно, попал в ту же категорию. Однако от него я получил сведений гораздо больше, чем он от меня. Во всяком случае, так мне кажется. В апреле месяце тридцать лет назад я навестил резервацию своих соплеменников, где мне сказали, что у нашего старого и склонного к припадкам шамана поехала крыша. Это, казалось, нашло полное подтверждение в начале мая, когда старец вдруг объявил о приходе Судного дня и принялся загонять всех жителей поселения в заброшенные серебряные копи. Большая часть соплеменников - и я в том числе - послушались старика и провели в подземелье три дня и три ночи. Все это время безумец выкладывал на полу из цветной глины и зерен пшеницы какие-то знаки и твердил, что изображение предвещает катастрофу и что мы должны оставаться под землей до тех пор, пока не минует опасность. И знаете, я ему поверил. И поверить меня заставили вовсе не древние предрассудки моего племени, а фраза, которую, сидя за обеденным столом, любил повторять Юнг. Этот мудрый человек постоянно цитировал Гете:
"События еще до своего прихода бросают тень перед собой".
Как мне кажется, перед приходом Ослепления животные стали вести себя крайне необычно. Ими овладело какое-то странное беспокойство. Коровы затоптали насмерть нескольких пастухов. Некоторые птицы, несмотря на период гнездования, сбились в стаи и отправились в перелет. Была весна, но рыба ушла в глубину, как зимой. - Чи поднял руки, широко расставив пальцы. - Шаман был прав. Наступил Судный день. Наступил в той форме, с которой вы теперь хорошо знакомы. В роковую ночь три десятилетия назад в небе появились зеленые огни. Об этом нам сообщили двое юношей, легкомысленно пренебрегших предостережениями шамана и вышедших взглянуть в ночные небеса. К утру они ослепли. Однако из трехсот мужчин, женщин и детей нашего племени двести восемьдесят сумели избежать проклятия Ослепления.
- Ваш народ, судя по всему, процветал и после этого, - заметил Сэм. - У вас прекрасная семья.
- Вы говорите о моих детях? А знаете, что у этой троицы есть племянники и племянницы, которые значительно старше их?