- Это добро у нас, понятное дело, имеется, - решительно произнес генерал. - Но это, если можно так выразиться, слишком грубое средство. И слишком грязное. Какой смысл в том, чтобы сжечь триффидов и получить взамен миллионы акров радиоактивных земель? Нет, я говорю об ином оружии. Об оружии, так сказать, абсолютном. Это самое древнее и самое мощное оружие из всего того, что есть на нашей планете. - Он сурово улыбнулся и склонил голову, предоставив мне возможность строить догадки.
- Весьма заинтригован, - сказал я. - Полагаю, это просто потрясающее оружие.
- Вот именно. - Он наклонился ко мне, наслаждаясь моментом. - Это оружие - Человек! Или вернее - люди. Не дюжина и даже не тысяча. Миллионы и миллионы мужчин и женщин! - Генерал произнес эти слова с энтузиазмом, но чуть приглушенно. - Представьте, - продолжал он, - что этот город превращен в гигантскую фабрику. Если вы спросите, что эта фабрика производит, я отвечу. Она производит людей!
- Значит, люди - и есть ваше секретное оружие?
- Именно. Взгляните на Нью-Йорк. Население возрастает такими темпами, что грядет демографический взрыв. - Мне показалось, что его желтый глаз засиял собственным светом. - Через десять лет численность населения возрастет настолько, что даже такой огромный город, как Нью-Йорк, не сможет вместить всех. Границы рухнут, и люди начнут растекаться по округе, втаптывая триффидов в грязь, чего те, собственно, и заслуживают.
- А вы не опасаетесь, что для такого количества людей не хватит пищевых ресурсов?
- Что же, угроза голода - дополнительный хлыст, чтобы погнать людей на триффидов.
- Однако мне представляется, что более медленное, постепенное вытеснение триффидов будет более безоп…
- К дьяволу безопасность, молодой человек! Это - война. Война людей с триффидами. Жизни против смерти. Конечно, мы понесем потери, но, имея огромный резерв живой силы, сможем их мгновенно возместить. На место одного павшего в борьбе с триффидами встанут трое новых бойцов.
- Но на увеличение численности населения до такого уровня потребуется очень много лет.
- Именно поэтому мы и поставили процесс рождения детей на индустриальную основу, - сказал генерал. - Перенесли технологии массового производства в сферу деторождения. В современных условиях мы не имеем права позволить женщине тратить девять месяцев на производство единственного ребенка.
- Неужели вы хотите сказать, что женщины должны производить на свет целый помет, наподобие животных?
- Вы назвали подобное рождение пометом, что звучит оскорбительно. Мы же именуем его щедростью.
- Но каким образом вы находите женщин, способных по команде произвести двойню?
- Речь идет не о двойне. Нормой у нас является тройня или даже четверня. И так было последние двадцать лет. Женщинам, чтобы повысить фертильность, дают специальные препараты. Поэтому они и приносят нам одновременно трех, четырех или даже пятерых младенцев.
Я начинал ощущать некоторое беспокойство, и по мере того как генерал говорил, это беспокойство возрастало. Слушать о том, как женщина низведена до роли курицы-несушки, было, мягко говоря, противно. Особенно учитывая то, что об этом говорилось с восторгом и гордостью. Позолота с этого сверкающего общества осыпалась прямо на глазах.
- Кроме того, - вдохновенно продолжал генерал, - рожающие женщины избавлены от утомительной и неблагодарной обязанности воспитания детей. Это занятие поручено женщинам изначально неспособным к деторождению или утратившим эту способность по возрасту. - Генерал внимательно посмотрел на меня своим рабочим глазом и, заметив замешательство, добавил: - Как я вижу, вы не очень одобряете наш метод. В то же время я слышал, что у вас имеются свои способы ускоренного увеличения населения.
Перед моим мысленным взором возникли наши Дома Материнства, кишащие шумными и счастливыми детишками.
- Да, нас заботит рост населения, - признал я. - Однако процесс производства детей у нас… как бы это лучше выразиться… менее научен, что ли.
- Это означает, что вы полагаетесь на удачу. И вы не в состоянии устранить риск появления детей с врожденными дефектами. Неужели вы позволяете женщине тратить девять месяцев на то, чтобы родить одного ребенка?
- Возможно, мы и полагаемся на удачу, но система работает.
- И вы говорите, что численность вашего населения составляет тридцать тысяч?
- Примерно так.
- И при этом… м-м… позвольте сообразить… примерно половина населения находится в возрастной группе до двадцати пяти лет. Я не ошибся?
- Не ошиблись.
- Ну а здесь эта возрастная группа охватывает девяносто пять процентов, - с гордостью произнес генерал. - Теперь вы видите, насколько мы заряжены энергией? Мы - общество молодых, полных жизни людей. Эти люди устремлены на то, чтобы обеспечить себе жизненное пространство. - Генерал набрал полную грудь воздуха, ударил обеими руками по коленям и продолжил: - Откройте учебники истории, Дэвид. Империи процветали лишь тогда, когда в их пределах был высокий уровень рождаемости. Империи рушились в прах, когда рождаемость падала. Взгляните на то, как различные страны регулировали прирост населения. В одних полностью запрещалось всякое регулирование численности семьи, в других - женщины, подарившие державе много детей, всячески поощрялись. Все население вносило свой вклад в создание человеческого ресурса нации. Словом, численность населения эквивалентна мощи страны. Один человек может поднять камень. Тысячи способны двигать горы.
Итак, наш диалог перерос в политическую речь генерала Филдинга. Керрис все время сидела молча. Интересно, сколько детей ей суждено произвести на свет? Двадцать? Тридцать? Генерал Филдинг мечтает заполучить процессор Мэйсена-Кокера. Взамен он готов экспортировать на наш остров свою теорию народонаселения и большую партию повышающего фертильность препарата. Должен признаться, генерал дал мне столько пищи для размышлений, что ее хватило на весь оставшийся вечер.
Глава 19
Предзнаменование
- С тобой все в порядке, Дэвид? Почему у тебя такая кислая физиономия?
Полночь. Мы рука об руку шагаем по Пятой авеню, бесконечный поток автомобилей заливает улицу ошеломляющим - или скорее вызывающим головокружение - потоком света. Настоящая огненная река. Раздался металлический удар - отказал двигатель, машина замерла на месте, Пятая авеню взорвалась ревом клаксонов.
- Что случилось, Дэвид?
- Ничего.
- Может, тебя что-то огорчило?
- Это дело с… - сварливо начал я - и тут же умолк, ограничившись пожатием плеч.
- Тебе не понравился мой отец?
- Нет… Дело вовсе не в нем. Твой отец - выдающийся человек. - Я едва не сказал, что он мне очень понравился, но в последний момент раздумал. За профессиональной улыбкой генерала мне чудилась беспредельная жестокость. - Дело в производстве детей на промышленной основе. Это представляется мне… по меньшей мере необычным.
- А я, по правде говоря, об этом никогда не задумывалась. Но не забывайте, что вы находитесь в чужой для вас стране, мистер Мэйсен.
- Я понимаю, что иностранцы склонны видеть вещи в искаженном свете, мисс Бедеккер, - улыбнулся я. - Но мысль о том, что вы… А, к черту! Мне противно думать, что ты, Керрис, станешь матерью несчетного числа детишек.
Она остановилась, посмотрела на меня своими зелеными глазищами, взяла за руку и… громко расхохоталась.
- В чем дело? Я опять попал впросак? - недоуменно спросил я.
- Дэвид… - Она с трудом подавила смех. - Тебе еще очень много предстоит узнать. Я - и дюжина детишек! Смешнее не придумать!
- Но почему? Твой отец сказал, что…
- Послушай, Дэвид! - Она вытерла выступившие от смеха слезы. - У меня нет карточки материнства.
- Карточки материнства?
- Именно. Все девочки тринадцати лет предстают перед Квалификационной комиссией, чтобы получить жизненный сертификат. Мне определили так называемую карьерную карту, а это означало, что я поступлю в колледж и буду учиться по отвечающей моим наклонностям специальности. Другие девочки стали профессиональными матерями.
- О…
- Они получают отличное жилье, хорошо питаются и смотрят телевизор сколько влезет. Жизнь у профессиональных матерей, к твоему сведению, не такая уж скверная.
- Понимаю.
- А еще ты должен знать вот что. - Она сильнее сжала руку. - Если я решу, что настало время родить ребенка, я сделаю это традиционным способом. Пусть это и выглядит старомодно.